Журнал «Вокруг Света» №10 за 1977 год
Шрифт:
Тучи цеплялись за пригнутые ветром макушки деревьев. Из-под туч, словно огненные дротики, вылетали молнии.
А в хижине без окон, крытой пальмовыми листьями, было сухо. Земляной пол устилали тростниковые циновки, вдоль стен стояли корзины. Вся мебель состояла из двух низеньких скамеек. На одной сидел я, на другой — хозяин в старенькой выцветшей рубашке с закатанными до локтя рукавами. Левой рукой он придерживал на коленях мачете, в правой держал точильный брусок. Рядом на циновке молчал дешевый транзистор, валялись две мотыги с отполированными до блеска рукоятками и еще один затупленный мачете. Коричневый матерчатый полог, заменяющий дверь, был откинут, и через проем в хижину влетали крупные брызги.
—
— С чего же к вашей деревне такая немилость?
Снова небо из края в край расколол громовой залп. Хозяин не ответил, видно, не услышал из-за грохота мой вопрос.
В хижину меня загнала гроза. От Локоджи, городка у слияния Нигера с притоком Бенуэ, до Окене всего километров шестьдесят. И я рассчитывал проскочить их без задержки. Но где-то уже перед самым Окене разверзлись хляби небесные, и хлынул тропический ливень, один из тех, без которых в дождливый сезон в Нигерии не обходится и дня.
Ураганный ветер ломал ветви деревьев. Временами при вспышках молнии возникало ощущение, что машина перестает слушаться руля, что вихрь подбрасывает ее, как мячик, и она несется вприпрыжку по скользкой дороге. Тропическая стихия демонстрировала свою свирепую удаль. Признаться, в душу закралась тревога. Я сбросил скорость и стал посматривать на обочины в поисках укрытия. Впереди что-то зачернело, и вскоре я разглядел сквозь водяную стену одинокую хижину. В дверном проеме выросла человеческая фигура, призывно замахала рукой. Так я и познакомился с Дайо Умо...
Его слова о том, что молнии всегда бьют в одно место, удивили меня. Я подвинул скамейку поближе к дверному проему и стал всматриваться в белесую пелену. Ливень скрадывал расстояния, но все же было видно, что молнии действительно слетались в одно и то же место где-то неподалеку. За огненными дротиками почти сразу следовал громовой раскат.
— С чего бы это, в одно место? — вновь спросил я.
— Ориша (1 Мифический покровитель гор и рек у нигерийской народности йоруба.) сокровище людям указывает.
— Ориша? Кто это такой?.. Вот что поведал Дайо.
В давние времена в здешних местах жил ориша, могучий богатырь, ставший богом. Он никого не боялся, перешагивал самые широкие реки, а оружием его вместо стрел на охоте были молнии. Однажды в эти края пришли иноземцы, и ориша, как ни был силен, не смог устоять перед ними. Прежде чем уйти, он спрятал сокровище. Сокровище то особое, людей силой наделяет.
Не хотел ориша, чтобы оно досталось иноземцам. Да и унести не мог, слишком тяжело было. «Сокровище со временем откроется бескорыстным людям, — наказал ориша. — Будет это тогда, когда человек на здешней земле освободится от власти иноземцев...»
Хозяин замолк и опять занялся мачете.
Дождь хлестал по-прежнему, и все молнии били в одно место...
В ноябре, вслед за тропическими ливнями, наступает черед Сахары показывать свой норов. День за днем, не слабея, — откуда только силы берутся! — гонит она в сторону экватора обжигающий ветер харматан.
Харматан подхватывает микроскопические песчинки, и эта пыль обволакивает все окружающее, проникает внутрь домов, как бы плотно ни были закрыты окна и двери. Чем ближе к пустыне, тем беспощаднее зной. Небо подернуто мутной дымкой, а солнце — какое-то расплывчатое, смазанное по краям, зловеще багровое — едва проглядывает. На деревьях, опаленные, жухнут листья, в саванне скручивается ломкими трубками трава. У людей от пыльного ветра першит в горле, слезятся воспаленные глаза.
В такую-то пору и приехали в Кадуну, административный центр Северо-Центрального штата, геологи
Иван Романов и Вадим Карельский. Окраинные улицы встретили их непривычными для глаза приземистыми глинобитными хижинами. У колонок, набирая в ведра воду, толпились женщины в пестрых платьях. В открытые окна машины плыл густой чад жаровен, установленных прямо на улице, в котором отчетливо чувствовался главный компонент — подгорелое арахисовое масло. Во всю ширину проезжей части катили велосипедисты, лениво семенили тяжело навьюченные ослики. Лавируя между ними, машина медленно выбралась к центру Кадуны. Замелькали высокие современные здания с вывесками магазинов, банков, всевозможных фирм и компаний. Между ними за деревьями проглядывали белые виллы с тщательно ухоженными газонами...Машина остановилась у двухэтажного дома, где жили советские специалисты. День приезда, как принято, отводится для того, чтобы прибывшие могли хоть немного отдохнуть после долгого, изнурительного пути. Однако Романов и Карельский отдыхать отказались. Освежились под краном и тут же попросили проводить их в местный минералогический музей.
Перед командировкой в Нигерию Романов и Карельский изучили всё, что касалось здешних минералов и руд. Чего только нет в нигерийских недрах! Как тут усидеть, если до музея рукой подать. Обязанности гида взял на себя «старожил» Борис Подбелов. По узкой улочке вышли на центральный проспект Ахмаду Белло, обсаженный деревьями, влились в поток горожан, не спеша идущих по пыльной обочине, — тротуаров в городе нет.
Кадуна, несмотря на громкое название столицы штата, город отнюдь не столичный. Это можно было почувствовать с первых шагов. В Лагосе на улицах — орды ревущих автомашин, толпы народа. Здесь об автопробках еще и не слышали, а горожане предпочитают всем видам транспорта самый надежный — собственные ноги. Да и одежда иная. В Лагосе в моде европейские костюмы, мини-юбки. В Кадуне черную кожу мужчин оттеняют «тобе» — широкие белые рубахи и шаровары. Те, кто побогаче, щеголяют в «ригу» — длинных, наподобие халатов, одеяниях с вышивкой у ворота и разрезами по бокам. На головах «тагия» — круглые и плоские, как памирские тюбетейки, шапочки. У женщин наряд стандартнее — широкие куски тканей, свободно обвивающие стан.
На ходу геологи слушали рассказ Подбелова о Кадуне.
Ранее здесь было небольшое селение, принадлежавшее одному из местных эмиров. В начале нынешнего века Нигерия была захвачена англичанами. Как-то в маленькую деревушку на берегу полноводной реки Кадуна, у перекрестка караванных дорог, случайно заехал губернатор колонии лорд Лугард. Место это приглянулось ему, и он решил основать тут столицу северной области Нигерии. После завоевания Нигерией независимости Кадуна стала расти, и теперь ее население перевалило за сто пятьдесят тысяч человек (вполне приличный, по африканским меркам, уровень). Город стал административным центром штата. Геологическая же служба Нигерии избрала его своей постоянной резиденцией.
С центрального проспекта Подбелов, Романов и Карельский вышли на Джанкшен-роуд, а затем свернули к зданию геологической службы.
Несведущему человеку коллекция минералов могла показаться хаотическим нагромождением камней с буйной мешаниной красок самых различных оттенков и сочетаний. Впрочем, геологам достаточно было взглянуть на тот или иной экспонат, чтобы безошибочно определить, что есть что. Красно-коричневая порода — бокситы, черно-серая — цинковая руда. Рядом поблескивает свинцовая друза. Стенды с образцами асбеста, графита, огнеупорных глин, известняка, слюды, мрамора, поваренной соли, фосфоритов. Рядом желтело самородное золото, переливались металлическим блеском руды вольфрама и молибдена...