Журнал «Вокруг Света» №12 за 1979 год
Шрифт:
— Ты знаешь, — продолжил я разговор, — может случиться, что лет через пять ваша дорога к океану будет на сотни километров короче...
— Конечно, если реку спрямить, сделать такой же, как канал, то течение в ней станет быстрее, а уровень еще ниже. Представляешь: Иртыш, по которому плывут одни байдарки? Я, признаться, нет.
Мы помолчали, отгоняя от себя видение — реку, прямую, как канал...
— Но специалисты считают, что надо перестать спрямлять русло Иртыша. Выигрыш для транспорта небольшой, а потери для реки огромные, — сказал Борис, не желая расставаться с мечтой проплыть по естественному Иртышу.
— Ты слышал, —
— Все это хорошо, но каждый проект потребует новых вложений. А что можно сделать сегодня, на нынешнем Иртыше?
— Многое: например, прекратить форсированные попуски из рыбного Бухтарминского моря, а брать воду из не имеющего рыбохозяйственного значения Усть-Каменогорского, а также в будущем из создающегося Шульбинского водохранилища...
Подводя черту под нашим разговором, мы с Борисом пришли к выводу: люди обеспокоены судьбой Иртыша, люди думают о нем, но как необходим Иртышу один хозяин, озабоченный состоянием реки в целом!
— Воде замены нет. И не будет. — Эти слова сказал мой друг, к сожалению, ныне уже покойный профессор Давид Львович Арманд, автор замечательной книги «Нам и внукам». Мы плыли на небольшом катере по каналу Москва — Волга и рассуждали о проблемах рек.
— Я утверждаю, — говорил профессор, — что на реках уже нет так называемых пользователей — взял воду и вернул такой же. Все на ее берегах — потребители.
— И гидроэнергетики тоже?
— А как же. Искусственные моря испаряют больше, чем незарегулированная река. Плотины задерживают те самые взвеси, которые создают «рыбьи столовые» в дельте. Так что получается: электроэнергия за счет рыбы.
— Но, надеюсь, рыба...
— На зарегулированной реке ей нужна вода — те самые попуски, которые проходят вхолостую, минуя турбины.. Так что тонна рыбы стоит столько-то киловатт...
— И все-таки есть исключение — речной транспорт.
— А вы посмотрите назад — на масляный след, который оставляет даже наш маленький катер. Для больших кораблей приходится строить водохранилища — лишнее испарение воды, спрямлять русла.
— Однако где же решение проблемы?
— К любому вопросу нужно подходить исторически. Испокон веков реки служили как главные транспортные артерии. Сейчас эта их роль, в особенности в обжитых районах с густой дорожной сетью, уменьшается. Затем, уже в наше время, в пору становления энергетики, на первое место по значению для народного хозяйства вышли гидростанции. Однако сейчас он дают менее пятой части всей электроэнергии в стране, и роль их по сравнению с ТЭЦ будет падать.
На первое место выходит вода для полей и заводов. Если раньше за счет воды получали электричество, то сейчас, наоборот, нередко выгодно тратить электроэнергию, чтобы напоить поля и заводы, как в случае с каналом Иртыш — Караганда.
Думаю, что вода будет лидировать очень долго, если не всегда. Ведь чистой воды на планете не становится больше, население же Земли растет...
Да, прав был профессор Арманд, рассматривая значение рек в историческом аспекте. Сегодняшняя роль всякой большой реки, в том числе Иртыша, четко зафиксирована в «Основных направлениях развития народного хозяйства СССР на 1976—1980 годы». Там сказано: «...продолжать сооружение преимущественно
крупных гидроузлов, позволяющих комплексно решать задачи производства электроэнергии, орошения земель, обеспечения водой городов и промышленных предприятий, развития судоходства и рыбоводства, предотвращения наводнений».А. Харьковский, наш спец. корр.
Пришедшие на каноэ
«Постарайтесь прибыть в Новую Зеландию не в дни уик-энда: в субботу и воскресенье магазины закрыты, а горожане стремятся выехать на природу», — советуют путеводители.
Но мы прибыли в Окленд именно субботним вечером. И когда воскресным утром вышли из гостиницы, нас поразило малолюдье на улицах самого населенного города Новой Зеландии, насчитывающего около восьмисот тысяч жителей.
Город был чист, как квартира сразу после генеральной уборки: по улице как раз ползла машина, увозившая мусор. Наводили чистоту два парня-маори — один стоял в кузове, второй бежал по кромке тротуара и бросал в кузов выхваченные из сетчатых корзин пакеты, туго набитые мусором. И хотя работали они слаженно, а машина ехала небыстро, парни были, что называется, взмылены.
Весеннее солнце то и дело уступало моросящему дождику. Но дождик не мешал маори, девушкам и парням, с равно пышной шапкой непокорных волос и равно облаченных в джинсы и широкие рубашки — «лавалава», с ярким цветком в волосах, занимать немногие уличные скамейки, что-то обсужлать, глазея на нас, туристов, только и оживлявших пустые улицы города.
Маори показались мне тоже гостями Окленда, хотя именно их предки на шесть столетий опередили «пакеха» (буквально «бесцветный» — так маори называют новозеландцев английского происхождения) в заселении Аотеароа — Страны Большого Белого Облака.
Уступив Веллингтону право называться столицей Новой Зеландии, Окленд слывет столицей Полинезии: тут проживает полинезийцев — и не только маори — больше, чем в каком-либо другом городе мира. Его пересекает из конца в конец центральная магистраль, конечно же, названная Куин-стрит — Улицей королевы, да и сам Окленд назывался ранее Куин-сити — Городом королевы, пока не был переименован в честь первого лорда адмиралтейства.
Но многие названия, например гавани Ваитемата на Тихом океане и Манукау на Тасмановом море, сохранили память о маорийском прошлом Окленда. Кстати, территорию города, где у маори находилась «паа» — крепость, белые поселенцы приобрели по дешевке, за 55 фунтов наличными, одежду, одеяла, табак, трубки, посуду, сахар, муку, топоры — всего на сумму 200 фунтов стерлингов.
Куин-стрит тянется километра на два, она ведет от моря вверх мимо статуи маорийского вождя перед главным почтамтом.
Миновав Куин-стрит, проехав железнодорожный мост, мы явно покинули центр города. Справа открылось серое здание Оклендского университета, основанного в 1882 году.
Еще полкилометра, и мимо проплыло темно-зеленое поле Эллерсли — излюбленное место бегунов трусцой. Впрочем, бегунов встретишь в Новой Зеландии повсюду и, похоже, в любое время суток, в шортах и майках, всех возрастов и обоих полов. Ведь мы на родине того самого доктора Артура Лидьярда, который открыл людям глаза на целительную силу этого бега.