Журнал «Юность» №07/2023

В стихотворении, которое открывает «Живые буквы», кажется, лучшем в книге, есть показательная строфа:

Мне далеко до Франциска Ассизского.Целые ночи и дни напролетПочта крылатая голоса близкогоДальнему голосу музыку шлет.

Здесь заявлена не только важная перекличка далекого и близкого, которая не раз будет встречаться в книге и станет одним из самых важных сюжетов наряду с историко-генетическим контекстом, неизбежным и тяжелым для автора: «Слава Богу, не все биохимия, // Слава Богу, не все Архимед – // Есть же нечто, что невыразимее, // Чем явление или предмет!»

Неслучайно имя святого Франциска. Если разобраться, лирический герой Князева, да и сам поэт, все больше сливающийся со своим героем, – русский Франциск XXI века. Разом – и фотосинтез, и фикус, и красивый тихий ребенок «с корнями в Эдемском саду».

В ЭТУ ТИШЬ ГЛУХОНЕМУЮ

* * *

Почему этот дождь, эта вьюгаМне диктуют права и слова?Как же выйти из тесного кругаОбстоятельств?Так знает плотваВремя нереста, будто ей свышеЧетко сказано: «Новых плоди,Что бы ни было!»Слышишь, по крышеЗарядили все то же дожди?Неужели парящий мой разумСтоль зависим от календаря,От погоды?Он падает наземьНа холодной заре ноября.Чем я лучше плывущей той стаиЛистьев-рыб по воздушной реке?Из привычных оков вы-ра-ста-ю,Ритм ломаю в судьбеи в строке!Обновляясь, меняется зренье —Раскрывается глаза цветок.Как в иное нырну измеренье —В бесконечный поток…

НЕРЕДИЦА

Художнику-реставратору Т. А. Ромашкевич

…Войной был сброшен в ямуНередицы алтарь —Живую роспись храмуВернут, открыв, как встарь. Так сохранились краски,Как твердое «Аминь!».В Багдаде и в ДамаскеКупили эту синь. Осколки древней фрески,А в пальцах – трепет, дрожь.Жить долго – довод веский, —Пока не соберешь. Но сколько ни пытаюсьВсей хваткою умаОсилить смертный хаос —Жизнь строится сама. И да поможет чудоНайти, как в пазле, стык,Чтоб каменная грудаПреобразилась в лик.

* * *

В доме, пахнущем небытием,Без детей – безысходно и глухо.Одинокую старость вдвоемКоротают старик и старуха. Так и вижу себя и тебяВ этих двух, постаревших до срока,Безнадежно и нежно любяЖизнь, что есть, – ни горчинки упрека! Не моя в том, не Божья вина,Что не выйти из тесного круга.Нам любовь во смиренье дана —Чтоб остаться детьми друг для друга.

* * *

Слышишь, как птицы шифруются-прячутсяВ кронах черемухи, вязов и лип?Нечто за «фьюи» и «тьюи» их значится,Если наречие перевели б. Птичий язык посложнее китайского —Гулкая дробь или мелкая дрожь…Их разговора, их пения майскогоИ с переводчиком не разберешь. В нотной тетрадочке – грязно ли, чисто ли —Пишут пернатые, тексты мельчат.Вязью арабскою выглядят издалиЧерные стаи грачей и галчат. Мне далеко до Франциска Ассизского.Целые ночи и дни напролетПочта крылатая голоса близкогоДальнему голосу музыку шлет.

НА ЗАКАТЕ

Пространства свернута метафора,Звезда – вращающийся атом,Чей свет лучится – слаще сахара,Но с послевкусьем горьковатым. Догнать бы солнце на окраине —За дальнею многоэтажкой.Превозмогая снега таянье,Птиц покормить бы над Веряжкой. Лучом прощальным поцелованыДо слез в глаза, и в нос, и губыИ кратким счастьем избалованы —Как вечера такие любы! Вдруг передастся чувство жаркоеДеревьям, их влюбленным парам, —Они, как мы, зеленой аркоюВ обнимку встанут над бульваром.

СИНИЧКИ

Орнитологу Андрею Коткину

Как маленькие музыкантши,Играют-поют на свой ладМузыку, звучавшую раньше, —И кружится мир их, крылат. Тепло им в компании тесной,Пусть кроны и крыши тесны.Им пищи хватает небесной —Дожить бы, душа, до весны! Вот – алые палые листья,Рябина для вас на кустах.Мы трепету и бескорыстьюМогли бы учиться у птах. Сестрички-синички, недологВаш век и загадочна речь.Ответит всерьез орнитолог:«Все сущее – очеловечь!» А вдруг со своей колокольни,Голодные, жадные рты,Мы вам приписали невольноПрекрасные наши черты?

* * *

И сад, и лес в полнейшем запустении,Забыли всю былую красоту —Уснули насмерть, отцвели растения,Осыпались петунии в цвету. Трава-осока встала – не колышется,Не режет детских пальцев, языка.И ничего не пишется, не слышится,Лишь в кронах сосен – эхо ветерка. А дальше – поздней осени распутица,Дороги, сны – еще немей, черней,Лишь долго влага ледяная крутитсяВ подземном лабиринте меж корней. Да возродится существо великое,Что лесом или садом я зову,С садовою и дикой ежевикою,Опавшею с кустарника – в траву!

* * *

В эту тишь глухонемую,Что сродни безмолвной рыбе,В ледяной глуши зимуюУ Вселенной на отшибе.В комнате моей так тихо,Что закладывает уши,И дрожит душа-трусиха,Будто есть смелее души!Лишь с тяжелых книжных полокГоворят Толстой и Чехов,Лишь вдали ночной поселокОтдается тихим эхом,Лишь загадочные лицаТам, под стертой амальгамой…Страшно с тишиною слиться,Невесомой и упрямой,Стать зимы безликой частью.Вдруг лишившись дара речи,Ты проглочен жадной пастьюНочи, что чернее печи.Где ж цивилизаций гомон?Что ни звук – так плотен-слитен!Мир, что в городах разломан,На природе монолитен.Как же страшно, как же мощно!Все сильней во мне тревога.Если попытаться, можноУловить и шепот Бога…

НЕМОТА

…Ну кто мне сказал, что придут они сноваИз царства болотного, мира лесного,Поднимутся в горы и спустятся с гор,И, спрятавшись в норы, вдруг глянут из нор? О, сердце мое, что, увы, бессловесно,Когда же откроется новая бездна?Мне тесно. Надежды почти никакойНа свет, что продлю стихотворной строкой… Устану их ждать – и они постучатся,Дороже и ближе мне, чем домочадцы,И станут гурьбой на меня напирать,Наполнив собой мою жизнь и тетрадь. Не просто бумажный и буквенный ворох —Поющие дети мои, без которыхБыть крайним в роду мне: не ставший отцом,Навек онемею – и дело с концом! Что были давно и что явятся скоро —Вы в смутное время оплот и опора:Не осиротею, с ума не сойду,Покуда все дую и дую в дуду!

Ольга Лишина

Родилась в 1985 году в Москве. Поэт, прозаик, литературный обозреватель. Соавтор текстов группы «Мельница», автор и ведущая программ по литературе для детей.

ЛОВЛЯ ЩУКИ

Для ловли щуки используют поводки разного типа: стальные из гитарной струны, вольфрамовые, титановые, кевларовые и флюорокарбоновые…

Из советов начинающим рыбакам

Кто не знает – обычную рыбу ловят на хлеб и живых червей,А волшебную, с золотыми перьями, – на кристальную тишину.Кажется, я потеряла течение в темноте этих странных дней.Парадоксально? Сказочно. Я тону, я иду ко дну. Давай так, я ничего тебе не скажу, пока ты не скажешь сам.А ты сам никогда не скажешь – это правило или нет никакой любви?Я бездушная рыба, которая хочет плыть к небесам.А ты пожимаешь плечами, все пожимают плечами – хочешь, ну так плыви?.. Чего тебе надо, что ты в него вцепилась, в какой крючок,Он вообще за водой пришел, не тебя ловил.А у меня на холодном сердце нестерпимо, безжалостно горячо.Зачем-то нужно, чтобы именно он меня полюбил. Зачем-то нужно, чтобы выловил, радовался, гладил ладонями по перу.Чтобы обратно пустил – с условиями, чтобы я осталась должна.Чтобы он меня звал, говорил – без чудес твоих – я умру,Чтобы сияла радугой моя беззвучная глубина. В какой другой сказке я буду песней, духом, воздухом над ледяным океаном,Или царевной, а ты – расписным красавцем, и мы построим свой город-сад.Но в этой – я хвостом по воде плесну и никем для тебя не стану.Ты меня не ловил, все верно.Это и значит —Ты во всем виноват.