Зигзаги судеб и времён (Из записок старого опера)
Шрифт:
– Ошибочка вышла. Ну какая вам разница, хороните что осталось.
Ситуация была патовая. Почесал Никифор голову в задумчивости и решил похоронить оставшуюся в морге старушку вместо своей матери.
А через несколько дней он и председатель местного комитета сапоговаляльной фабрики Костя Миронов переставили памятники на могилах бабушек. После этого они долго на кладбище распивали проставленную Костей за свою ошибку водку, закусывая её плиткой шоколада, рассуждая о бренности жизни.
Повеселевший дед Воробей попросил Лизавету налить нам чай и, обращаясь ко мне с хитрой улыбкой, спросил:
– А ты знашь, Лександра, как раньше пили чай с сахаром?
И тут же продолжил, отвечая на свой вопрос:
– Раньше сахар потребляли по большим праздникам. Прятали его в рундуках [141] , штоб детки малые не сташшили. И вот, когда наливали всем чай, подвешивали на верёвочке оковалок [142] сахара над столом. Попивали чай из блюдец и поглядывали на сахар. Опосля заворачивали его в тряпицу и
141
Рундук – сундук.
142
Оковалок – кусок, огрызок.
Дед Воробей перекрестился и для порядка нахмурился, пряча свою хитрую улыбку в усах и бороде.
И пока мы попивали ароматный крепкий чай с малиновым вареньем, дед оживился и с явным удовольствием поведал мне следующую не менее интересную историю о моих предках, которая мне до того времени была не известна.
Глава 5
Постные казаки
Осень рано вступила в свои права. Виноградники дали хороший урожай. В станицах бабуки [143] наготовили свежего чихиря [144] . По вечерам с гор дул холодный, пронизывающий ветер. Ночи становились всё холодней.
143
Бабуки – женщины.
144
Чихирь – кавказское виноградное красное перебродившее вино домашнего приготовления.
Родные братья Гудожниковы Иван и Афанасий со своим двоюродным братом Тихоном по прозвищу Воробей на кордоне [145] отпросились у урядника [146] на охоту. Совсем недавно станичники видели в дальней чаще у подножья гор огромного оленя, и братья хотели попытать счастья в охоте на рогатого.
Казаки долго двигались на лошадях медленным шагом и, когда они углубились в чащу, услышали крик человека и грозное рычание зверя. Тихон Воробей прилёг на луку седла [147] , прислушался и негромко сказал:
145
Кордон – пограничный заградительный отряд и место его расположения.
146
Урядник – унтер-офицерский чин в казачьих войсках.
147
Лука седла – приподнятый изгиб переднего и заднего краёв седла.
– Цыц! Кажись, широколапый! Да дюже мошшной!
Иван тихо переспросил:
– Ведмедь?
– Кажысь, он!
Казаки, не сговариваясь, перевели коней на рысь [148] , а потом – в намёт [149] . Когда приблизились к тому месту, откуда раздавался крик и звериное рычание, кони остановились, попятились назад, стали хрипеть и прясть ушами. Братья, вскинув винтовки наизготовку, бросились к зарослям малинника. Выглянув из-за кустов, они увидели жуткую картину: в распадке на лужайке неподалёку от небольшого горного ручья молодой черкес боролся с огромным бурым медведем. Неподалёку от них у подлеска лежало бездыханное тело ещё одного черкеса. Медведь перекусил ему голову и окровавленное месиво на месте его лица ещё пузырилось и парило. Было заметно, что силы покидают борющегося со страшным диким зверем окровавленного джигита. Афанасий выстрелил в медведя, но промахнулся. От неожиданно громкого выстрела и эха от него медведь отпустил свою жертву и, встав на задние лапы, повернулся в сторону казаков и громко заревел. Из его раскрытой огромной, окровавленной зубастой пасти шёл пар. Бездыханный черкес рухнул на траву. Иван выстрелил из своей винтовки в зверя и тот, издав рык, скорее всего похожий на стон, повалился наземь. По его туше несколько раз от загривка до хвоста пробежала волна предсмертной судороги, и всё стихло.
148
Рысь – средняя скорость лошади быстрее шага, но медленнее галопа.
149
Намёт – быстрый ход, аллюр лошади галопом.
Казаки подбежали к лежащему человеку. Он был одет в черкеску [150] с газырями [151] , узким кожаным ремешком с серебряными бляшками. Под ней виднелся бешмет [152] из тонкой шерсти с высоким стоячим воротником. Ноги его были обуты в мягкие ноговицы [153]
из бычьей кожи, украшенные галунами и золотой вышивкой. Судя по одежде, которая была в крови и изорвана когтями медведя, и оброненному им на землю окровавленному кинжалу в серебряной оправе, этот молодой черкес был явно из богатой семьи. Воробей встал на колени перед ним и, наклонившись, приложил ухо к груди раненого. Прислушался. Затем, подняв голову, широко улыбаясь, негромко сказал:150
Черкеска – однобортный кафтан без воротника.
151
Газыри – нашивные нагрудные карманы для бумажного патрона и пули.
152
Бешмет – верхняя одежда в виде кафтана.
153
Ноговицы – кожаные чулки.
– Двошит [154] . Ентот басурман, кажысь, живушшой, тока дюже квёлый [155] !
Афанасий из перемётной сумки достал фляжку, сбегал к ручью и принёс воду к лежащему без сознания черкесу. Смочив утирку [156] студёной водой, обтёр его лицо. Черкес застонал и открыл глаза. Иван оживился и весело сказал:
– Ну вот, подсобили басурману. Отвели от него карачун.
Афанасий, подняв голову молодому человеку, приложил к его рту фляжку, и тот жадно, захлёбываясь, стал пить ледяную воду.
154
Двошит – дышит.
155
Квёлый – очень слабый.
156
Утирка – платок.
Иван стал его спрашивать:
– Ты чейный, джигит? Где проживаш?
Черкес с трудом выговорил, что он старший сын князя Султанбека из аула Тахтамукай, и тут же потерял сознание.
Иван предложил:
– Братушки, ентова басурмана надойть зарас весть в аул, не то помрёть, дюже он квёлый! А про Султанбека гутарили – дюже грозный и хитрюшший он. Не одного казака порубал со своими абреками. А этого убиенного надоть бы накрыть лапником.
Так и сделали. Казаки быстро прикрыли тело мёртвого черкеса еловым лапником. Затем, застелив попонкой потник коня Афанасия, аккуратно положили на него спасённого раненого, привязав его войлочным чембуром [157] к коню. Медленным шагом казаки направились вдоль чащи к предгорью. Афанасий шёл рядом со своим конём, ухватившись за стремя. Дорога к аулу была неблизкая. Солнце уже клонилось за вершины дальних гор. Несколько раз казаки делали привал, чтобы перекусить вяленой козлятиной с бурсаками, запивая ледяной водой из горной речушки.
157
Чембур – войлочный длинный повод в уздечке, за который привязывают или на котором водят лошадь.
На одном из привалов молодой черкес пришёл в сознание и с большим трудом мог говорить. Простая еда казаков вернула ему силы. Он рассказал, что его имя – Джамбулат, что означает – «крепкая душа». Со своими кунаками он поехал на охоту на курочек фазанов. Когда они остановились на привал и спешились, из чащи на них вышел огромный голодный медведь, которого привлёк запах пищи. Кунаки, испугавшись, побежали к своим коням. Но только один смог вскочить на лошадь и ускакать. Кони второго кунака и Джамбулата не были стреножены. Они после нападения дикого зверя ускакали прочь. Медведь бросился к кунаку Джамбулата и схватил его зубами за лицо. Джамбулат, пытаясь защитить своего товарища, ударил медведя своим кинжалом в бок. Разъярённый медведь отбросил безжизненное тело кунака и тут же набросился на джигита. Вот в это время и подоспели его спасители-казаки.
Темнело быстро. Густой подлесок мешал казакам двигаться. Возвышающие над подлеском тёмные ели казались огромными шатающимися великанами. Ночной лес жил своими таинственными звуками. Где-то вверху ухал филин, вдали жалобно выли, хохотали и плакали чекалки [158] . И этот зловещий вой пугал казаков, которые крестились и бормотали:
– Отцу и Сыну. Аминь!
Неожиданно низко над головами пролетела, тихо шурша крыльями, сова. Афанасия била от страха дрожь, и ему казалось, что ночной лес наполнен всякой нечистью. Этот страх увеличивался от тревожного похрапывания, ослабевших от долгой дороги лошадей, которые прядали ушами на непривычные лесные звуки. Иван негромко обратился к Афанасию:
158
Чекалки – шакалы.
– Братушка, Афоня, в ентом лесу хозяин – леший-игрец. Он, как и другие анчибелы, невидимый, но слыхать его по всему лесу: свишшет, шшолкает, кричит, гутарит на разные голоса, хохочет, кубыть эхо или лес под ветром шумит, право слово. Ей, правнушки, куды леший-игрец пошёл, туды и ветер дует. Беда от него! Право слово!
После слов старшего брата молодого Афоню ещё сильнее стало трясти от страха, и он с трудом ответил:
– Дюже всё нутро захолонуло [159] !
159
Захолонуло – сильно внутренности застыли; оцепенели.