Зимний Бал, или Еще один шанс для попаданки

Брамс решит, что я все-таки сбежала с его сорока фартингами и он во мне ошибся.

Группы останутся без тренера, а Нэнси Финниган так и не выступит перед восторженными жителями Ровейны.

Единственное, Каролина Вельская не станет падать на Зимнем Балу – два урока сделали свое дело, и она отлично держалась на льду. Да и Ильен тоже меня не подведет.

Еще был Томас Ридклиф – уверена, с ним все будет в порядке.

Вот, собственно говоря, и все мои успехи в этом мире. Не слишком-то много у меня получилось сделать, стоило это признать!

Вздохнув, я в который раз попыталась унять противную дрожь.

Было холодно, тоскливо и безнадежно. Каменные стены давили на голову настолько сильно, словно пытались выжать из меня слезы, хотя плакать я не собиралась.

Сидела и ждала, размышляя, заточат ли меня именно здесь, в этой самой комнате с двумя стульями и столом, или же переведут в другое место? А еще интересно – будут ли суд и обвинители, или меня уже успели приговорить без разбирательства и возможности оправдаться?

Неожиданно скрипнула дверь, и в комнату вошли двое в черном.

Одного из инквизиторов, с худым смуглым лицом и яркими синими глазами, кажется, я уже видела. Он был сегодня на катке, когда искали Томаса Ридклифа, но я не могла утверждать это наверняка. Стылый холод каземата, страх за свою жизнь и тревога за брата плохо действовали на мою память.

– Итак, мисс Рина Одридж… – произнес он, усевшись напротив меня на стул и кинув на стол папку с бумагами. – Главный инквизитор Дерек Кроули, – представился мне.

Его коллега встал возле стены. Уставился на меня немигающим взглядом, словно опасался, будто бы я накинусь на них, словно дикая кошка.

Ничего подобного, конечно же, делать я не собиралась.

– В чем именно вы меня обвиняете? – спросила у того, кто сидел напротив.

Демонстративно положила руки на стол, перед этим отдернув рукава. Заодно и повернула руки так, чтобы обоим было видно: на мне нет ни единого следа их проклятой ереси!

– Ну что вы, мисс Одридж, вас пока еще ни в чем не обвиняют, – вкрадчивым голосом произнес главный инквизитор. – Вы здесь для того, чтобы мы могли спокойно побеседовать.

– Ах вот как?! Ну раз так, то зачем было запугивать меня до полусмерти?! Хватать на улице, тащить через портал?! – накинулась я на него. – Почему бы просто… не пригласить меня прийти? И я бы пришла, потому что я – добропорядочная гражданка и не собираюсь ни от кого скрываться! Особенно от инквизиции Ровейны.

Моя тирада нисколько его не заинтересовала. Инквизитору оказалось все равно, это было видно по его лицу. Он молчал, уставившись на меня, словно удав на свою будущую жертву.

– Что вы от меня хотите? – наконец, не выдержала я.

– Правды, мисс Одридж! В предыдущую нашу встречу мы явно что-то упустили из виду. Поэтому вы отсюда не выйдете, пока все не прояснится.

И снова замолчал.

Я тоже молчала. Уже поняла, что нет никакого смысла спрашивать, на каком основании они меня задержали, или требовать свои права.

Прав у меня не было никаких.

Если только сгинуть в этом каменном мешке.

– И что же вы хотите от меня услышать? – наконец, произнесла устало. – Это ведь как-то касается исследований моего отца? Но я ничего о них не знаю!

Хотя я кое-что уже знала со слов Кристофа Рансена и Маркуса Блекстона, да и у самой появились догадки. Но я прекрасно понимала, что это ни в коем случае не должно прозвучать в застенках инквизиции, иначе гнить мне в этом каменном мешке до конца своих дней.

Поэтому собиралась отпираться до последнего.

Вместо ответа инквизитор принялся рыться в бумагах.

– Вот запись допроса годичной давности, на котором вы, мисс Одридж, давали показания о смерти вашего отца. Допрос был проведен под Заклинанием Правды.

– Раз так, то, похоже, я сказала вам правду. Или же вы думаете, что заклинание было накинуто… недобросовестно?

– Допрос проводил я, и о недобросовестности не может идти и речи, – усмехнулся он. – Разве вы меня не помните, мисс Одридж?

– Нисколько, – сказала ему. Но все же решила пояснить: – Знаете ли, у памяти есть такая интересная особенность – человек часто забывает не самые приятные моменты своей жизни. Посещение обители инквизиции и наш с вами разговор под Заклинанием Правды как раз можно отнести к тем самым, не особо приятным.

Еще один смешок.

– После вашего допроса, а также видя неудачные попытки Особого Отдела разыскать открытие вашего отца, мы пришли к выводу, что оно утрачено навсегда. Если, конечно, оно вообще было.

– Я тоже думаю, что оно утрачено навсегда. Если, конечно, вообще было, – отозвалась вежливо. – Тогда зачем я вам понадобилась?

– Потому что у нас кое-что не сходится, мисс Одридж!

– Что именно, господин главный инквизитор?

– Именно об этом я собираюсь с вами побеседовать. Видите ли, недавно мы получили два сообщения о сокрытии Отступников. Они пришли от людей, в чьей надежности у нас не возникло ни малейших сомнений. Одного из Отступников было решено взять на катке у некоего Брамса, где наш человек собирался указать на носителя ереси. Второго – в доме князя Вельского.

Я ахнула.

– Погодите, у Вельских?! Неужели…

– Одна из княжон была под серьезным подозрением в наличии ереси.

«Ильен, конечно же!» – стукнула в голову мысль.

Ну что же, теперь мне все стало предельно ясно. И нервозность Каролины в первое наше занятие, и женская фигура в окне, неотрывно следившая за уроками, и резкие перепады в настроении Ильен.

И еще то, почему княжна сегодня была настолько весела. Как и с Томасом Ридклифом, похоже, ересь загадочным образом ее оставила.

Раз так, то несколько дней в этом мире я провела не зря.

– Но мы ничего не нашли, – холодно произнес инквизитор. – Ни в первом, ни во втором случае.

– Ах вот как! – отозвалась я, постаравшись скрыть свою радость. – Мне очень вас жаль… Вернее, я рада, что ваши доносчики ошиблись, господин инквизитор, и ересь этих людей не коснулась. Но я-то тут при чем?

– При том, что вы были на катке в то самое время, когда мы искали Отступника. Вот список всех присутствующих, – и он положил передо мной бумагу с именами.