Зимний двор

— Тебе она позволила трахнуть себя, — прошипел он и глубоко вдохнул, будто мог почувствовать запах её эссенции, всё ещё обволакивающий член Синджина.

Синджин холодно уставился на него, а принц ухмыльнулся.

— Да, она моя.

— Будь она твоей, зачем ей убегать, Принц Неблагих?

— Знаешь что, сиди там, — сердито бросил Синджин, холодно рассмеявшись. — Этому миру, Благой, не нужна чума таких, как ты.

— О, но мы здесь. Богиня покинула нас. После её смерти клетка не смогла нас удержать. Мы свободны и голодны. Уверяю, мы все вернулись.

Синджин закатил глаза, когда принц снова втянул носом воздух, вероятно, пытаясь вдохнуть соблазнительный запах Снежки. Он оставил её запах на себе, не желая смывать, пока не найдёт Снежку. Благой Принц поднял голову, устремив взгляд в бесконечное звёздное небо, схватился за лёд и прошептал:

— Думаю, Неблагой, она поняла, что тебя ей недостаточно. Ей нужен настоящий мужчина, который не побоится оставить след на её прелестной плоти. Ты не поставил ей метку… любопытными существами вы стали в наше отсутствие. Когда я в последний раз был на свободе, мы ставили метки нашим женщинам. Эта традиция прекратилась? Или забыли про неё, как и про нас, оставленных гнить в клетке, сделанной из секса и греха? В той, которая была создана поддерживать нашу жизнь, но так и не утолила бесконечный голод, пока ты и твой вид свободно гуляли по миру.

— Тебе следовало остаться там, — проворчал Синджин, гадая, кто ещё сбежал, раз Дану нет в живых, чтобы держать их тюрьмы закрытыми.

За тысячи лет с тех пор, как Благих изгнали, процесс создания пары изменился. Фейри больше не ставили метки, поскольку многие женщины умирали при родах или дети умирали, а от боли Фейри либо впали в стазис, либо просили Райдера избавить их от страданий. Пара создаётся одна и на всю жизнь. А когда ты бессмертный, жизнь чертовски долгая. Большинство предпочло оставаться свободными, чтобы трахаться и кормиться от кого угодно.

— Я спрошу в последний раз, и ты ответишь, тварь. Куда она пошла?

— Туда, — сказал он, указывая на Летний Двор. — Нет, туда, — поправился он, посмеиваясь, а его бездушные глаза стали чёрными, кожа начала меняться, становясь такой же чёрной, как глаза, и Благой холодно рассмеялся.

Синджин отвернулся, ненавидя мысль о том, что Благие теперь на свободе, а он не мог изменить это или разобраться с ними в данный момент. Снежка одна и без защиты. Её тело болит, так как она исцелила его раны, но не свои. Не говоря уже о том, что эта земля убивает всех, кто бродил там, где не следовало, а она далеко от дома и незнакома с этой частью мира.

Синджин осмотрел туннели, а затем поставил себя на её место. Меньшие дворы по большей части ненавидели друг друга. А значит, обманывали, и, хотя с новыми поколениями ситуация, казалось, облегчилась, они всё же не спешили помогать друг другу. Вероятно, из-за последствий того, что отец Синджина разорвал их на части… Они не помогли бы ей, а значит, она туда не пойдёт. То есть, остаётся туннель Благих и Неблагих дворов.

Синджин в последний раз взглянул на Благого, зная, что она встретилась с ним и выжила, или так он предположил, потому что здесь не было её выпотрошенного трупа. Зная, что принцы на свободе, она не пошла бы в Благой Двор, потому что это самоубийство. И значит, она направляется прямо к его двору и игровой площадке, что, казалось, слишком забавно.

— Она направляется к Неблагим Дворам, — объявил он, а затем прищурился на Благого Принца, и его охватило новое ощущение. Знакомая связь, — кровная, — тянула к монстру перед ним. Чёрт возьми, этого не может быть. Даже отец не был настолько сумасшедшим, чтобы объединить две расы, верно? Он стряхнул ощущение, уставившись на своих братьев, гадая, почувствовали ли они родственную связь с Принцем Благих.

— Уверен? Низшая Фейри, бегущая в Неблагой Двор, чертовски наглая, — пробормотал Лахлан.

— Ей не помогли бы другие низшие дворы, учитывая лёд, который течёт по её венам. Она знает, что он и ему подобные освобождены, и умна, не позволив ему прикоснуться к себе. Она пленила его, но не настолько глупа, чтобы, сломя голову, бежать ко Двору Благих, воплощению зла в этих землях. Именно с них началась выплата десятины. Они и Орда кормили и трахали низшие дворы, чтобы только от нас они рожали детей. Отец Алазандера давно заключил сделку — Орда будет защищать и держаться подальше от низших дворов, но только если десятина будет выплачиваться вовремя. Поэтому она бежит прямо на наше игровое поле.

— Как твой отец, принц? Моя мать скучала по его визитам. На самом деле, уверен, ты в курсе, что некоторые из нас — его потомки? — Благой невесело рассмеялся. — Представь монстров, которых они создали, объединив Благие и Неблагие дворы.

— Даже он не был настолько глуп, — выплюнул Лахлан.

— Нет? Тогда как ты мне объяснишь? — спросил он, и его глаза стали трёхцветными от смешанных созвездий галактик и призм света, настолько слитых вместе, что нельзя сказать, где кончается одно и начинается другое. Толстые чёрные крылья вытянулись позади монстра, когда он открыл рот, обнажив удлинённые клыки, казавшиеся острыми и способными разорвать удерживавший его лёд. — Я — то и другое, я всё, братья.

— Помимо воссоединения семьи, это плохие новости. — Кейлин провёл пальцами по волосам, глядя на мерзость, смотревшую на него с холодной отстранённостью. — Чем он думал, когда переспал с Королевой Благого Двора? Это не самый умный ход.

— Он хотел создать идеального монстра, и сделал это.

— Сколько вас? — спросил Синджин.

— Сотни, может, тысячи? Я потерял счёт молодым, которых они приводили к нам, бросая, когда она родила грязных ублюдков Неблагого Короля. Иногда она забывала, чьего ублюдка родила, и кормила нас одним из детей своего супруга. Однако их всегда было мало, и вскоре от них осталась только шелуха. Что я могу сказать; мы сделали то, что должны были, ради выживания в вечном аду.

— Мило, ты питался собственными братьями и сёстрами. — Синджин сглотнул подступившую к горлу желчь. — Неудивительно, учитывая, кто ты. Это низко даже для такого больного и извращённого существа, как Благой Принц.

— А ты сам проведи вечность в аду, и увидишь, как далеко готов зайти, чтобы выжить. Дану наказала нас за то, что мы просто родились, будто мы виноваты в их нечистом союзе. Представьте, что вас наказывают за то, что вы просто существуете, таков наш мир.

— Ты питался от младших Фейри, — возразил он. — Вы поглотили их, спарились и посадили младенцев в их животы, прежде чем уйти. Вы захватывали женщин и проклинали их своим прикосновением. Они умерли, когда вы их оставили, превратившись в сморщенную оболочку после рождения детей. Привязанные к монстру, который ничего не чувствует, — прошипел он.

— Не все такие. Некоторые хотели, чтобы их просто принимали такими, какие есть. Мы это не выбирали. — Он пожал плечами, как будто это не его вина. — Некоторые просто хотели жить. Другие не могли понять, почему ничего не чувствуем. Только после того, как Вилория, Королева Благих, вышла замуж за Короля Кошмаров, который бросил свою дочь Королевскому Двору, дерьмо начало распутываться, и были предприняты шаги, чтобы не дать ей спать с другими. Дану не нравилось, что мы вмешивались в её мир или в жизни тех, кто, по её мнению, лучше нас. Посмотри на меня, я чудовище среди Неблагих и Благих, и меня заперли просто потому, что я родился. Почему не наказали тех, кто нас создал? Нет, вместо этого их вознаградили зверями, которые защищали их от нас.