Зимний фарс или баллада о бесстрашной Татьяне

– Нормально, - возмутилась я.
– А меня так!

– А тебя с чего?
– глаза бусинки опять уставились на меня.

– Я тоже иномирная, голодная и мне по снегу идти неудобно!

– Ты бутерброд ела и травяной сбор пила, - откликнулся Мороз.

– А я еще хочу, - тяжко вздохнув, я возобновила свое нелегкое путешествие.

– А он тебе кто?
– не унималась говорящая белка.

– Муж.

– Ёпт, интересно!
– Хоть у кого-то в этом мире я вызывала положительные яркие эмоции.

– Рататоск, ты можешь идти, - опять встрял в нашу беседу Мороз.

– Не, не, - как-то подозрительно ласково протянула белка.

– Мне тут нормально. И девица интересная.

– Рататоск?
– удивилась я.

– Да-а, - гордо протянула хвостатая.
– Профессор. Доктор словесности. Имею многочисленные публикации. Признанный мастер слова в десяти землях. А Вас как называть, уважаемая?

– Таня, - слегка растерялась я.

– Татьяна, значит, - Рататоск чуть помолчала.
– Как Вам мой русский?

– Чистейший!
– неподдельно восхитилась я.

– Благодарю. Позволите просьбу?

– Конечно.

– Я бы хотела написать о Вас статью...

– Нет!
– Мороз-таки вернулся, вручил мне кошку, подхватил на руки и понес через сугробы.

– Полегче, уважаемый!
– возмутилась Рататоск. Она устроилась у меня на плече и теперь опасливо поглядывала в голубые страстные глаза Тины.

– Тебя никто не держит, - сделал еще одну попытку избавиться от белки Мороз.

– Ты и держишь, - не сдалась хвостатая и нервно подергала носом.
– К слову, о еде. Я тоже хочу.

Стихия взвыла в унисон со своей персоной. Еще полчаса назад у мужика была одна проблема, теперь три. Мы размножаемся! Я победно улыбнулась и расслабилась. На ручках хорошо, удобно.

Ехали мы с Тиной и Рататоском ехали, и, наконец, приехали. Минут через пятнадцать вышел Мороз из лесу к деревне и вместо того, чтобы аккуратненько нас на землю поставить, просто руки над сугробом разжал. Я запищала и рухнула первой. Тина мявкнула, когда я ее с перепугу сильнее к груди прижала. Рататоск же выдала емкое "*ля" и упала рядом.

С довольной ухмылкой мститель, забрал у меня кошку, отряхнул брюки от снега и пошел по тропинке к ближайшему бревенчатому строению.

– Не повезло тебе с мужиком, - подытожила белка.

– Не-е-е. Он в целом неплохой, если не доводить.
– Я кряхтя выбралась из сугроба.

– Какие-то бедные у тебя запросы. Ты понимаешь, что сейчас описала шестьдесят процентов мужского населения обоих миров?

Рататоск прыгнула на мою ладонь, которую я ей подставила, и взобралась на плечо.

– У меня запросов на мужское население вообще не было. Я только развелась, хотела пожить, как человек.

Рататоск заглянула мне в глаза своими черными, горящими любопытством пуговками.

– Давай подробности! И побольше...

– Хвост отморожу!
– Профессорская болтовня опять довела до греха. Мороз развернулся и пошел на нас.

– Да что ж ты нервный такой!
– возмутилась Рататоск и забралась мне под воротник.

– То-то, - супруг победно кивнул, взял меня за руку и повел к избе.

***

– Здравствуй, здравствуй, Морозушко, - заулыбалась миловидная старушка.

– Проходи. Садись.

Я с неподдельным удивлением разглядывала обстановку в доме. Прошли через сени, поклонились дому вынужденно, когда в дверной проем входили, и вот стоим посреди самой настоящей сказки. Печь, стол, лавки, скатерть вышитая, занавесочки на окнах тоже с рисунком замысловатым. Вышивка, вообще, была везде. И прялка у окна стояла.

Старушка поставила на стол сметану, варенье и полную тарелку блинов.

– Угощайся, гость дорогой! И спутницу свою угощай.

– Благодарю, - поклонился бабушке Мороз.
– Мне бы Ваню увидеть.

Старушка кивнула, накинула платок и ушла.

– Что за Ваня?
– повернулась я к супругу.

Мороз только плечом повел.

– Поешь. Потом негде долго будет.

– Иван - глава здешней стаи, - ответила белка, сидя посреди стола и зажевывая внушительный кусок блина. Тина в этот момент на полусогнутых кралась к печи.

– Стаи чего?
– не поняла я.

– Волков, - ответил за Рататоска Мороз и принудительно усадил меня на лавку.
– Ешь! Ты тоже!
– Он поднял кошку с пола и вручил мне. Тина уставилась на меня диким взглядом.

– Сметаны? Молочка?
– вежливо уточнила я.

Кошка мяукнула, отвернулась и сиганула на стол. Дама самостоятельная, сама еду найдет. Рататоск на всякий случай подвинулась ко мне ближе.

Ели мы втроем минут двадцать, Мороз рядом стоял и задумчиво меня изучал. Я сначала даже глотать нормально не могла, все на его лицо поглядывала, потом привыкла. Странный он все-таки. Зачем вечно быть таким суровым и резким в общении? Добрый же, внимательный, искренний. Неужто Любомира, в самом деле, на полубога того смотрела? Я про себя фыркнула. Если так, то они с любовником друг друга стоят.

Я вспомнила про родителей, семью. Любопытно, они разницу заметят? Поймут, что перед ними чужая женщина?

Скрипнула входная дверь и в дом вошли трое мужчин.

– Здравствуй, - пробасил тот, что повыше и пожилистее остальных.
– Чем помочь можем?

– Кара попроси нас в столицу отвезти.

Жилистый нехотя кивнул и удалился. Такая забавная игра в зайди - спроси - уйди у этих волков. Рататоск мне уже шепотом выдала, что стая из себя представляет. Разве можно в здравом уме в такое поверить? Я доела, вытерла руки о полотенце, поднялась с лавки и пошла на замерших у входа парней. Не назовешь ведь волками. Очень уж хотелось вблизи их рассмотреть. Я почти дотянулась до крайнего, когда меня подняли за талию и перенесли обратно к столу:

– Стой тут.

Я подняла взгляд на Мороза и сердито нахмурилась. Серые глаза сощурились в ответ. В переглядки нам не дал доиграть старший волк. Быстро вернулся.

– Кара видел вас и ждет.

– Ох ты ж, - искренне офигела я, выйдя из дома. Прямо возле крыльца стоял огромный конь с полупрозрачными крыльями.

– Красавец?
– довольно пробасил зверь, глядя мне в глаза и гарцуя.
– Впечатление произвожу?

Волки засмеялись. Мороз молча закинул меня с Тиной на руках и Рататоском на голове на спину коняге, сам сел позади.