Зимний фарс или баллада о бесстрашной Татьяне

– Держись, девица человеческая!
– всхрапнул Кара, развернулся, разбежался и взмыл ввысь.

Возможно, будь я сама собой, перепугалась бы до чертиков. Дело-то нешуточное на спине огромной крылатой лошади над землей лететь. Но я даже не пискнула, да и держаться не подумала. Глаза вместо меня остервенело таращила Тина, материлась Рататоск, а Мороз за талию держал. Отличная замена всем страхам и инстинктам.

– Ну ка-ак?
– пропел басом Кара, перекрывая свист ветра.
– Впечатляю?

– Да!
– счастливо рассмеялась я.

– Только на крылья не сползай, а то неудобно.

Мороз резким движением подвинул меня к себе ближе. Счастливая до глубины души я прижалась к теплой груди. Чем больше времени проводила в этом мире, тем больше он, мир, мне нравился. Настоящий Мороз, говорящая белка, оборотни, теперь пегас.

– Он тулпар, - проговорил мне на ухо муж.

Тулпар? Я заулыбалась. Звучало красиво. Все тут было красивым и непредсказуемым. И тут меня осенило.

"А как стихия выбирает жен ваших?"

– Не знаю, - тут же откликнулся Мороз.
– Ее изображение просто появляется у того, кому она предназначена.

Сформулировать недоумение в короткий вопрос я не смогла, но Мороз меня и так понял.

– Это льдинка с ее ликом. На нем она не новорожденная была, а такая, какой стала ко времени венчания. У Любомиры в семье, когда она родилась, появилось мое изображение. Так они и узнали.

"Ты сам за ней пришел?"

– Да. Только не забрал, спрятали ее.

Я снова не сумела облечь мысли в форму. Мороз рассмеялся.

– Конечно, знал где. Но забирать желания не имел никакого. Долгие годы наблюдал в водах реки, как она взрослела.

Не знаю как, но я почти физически ощутила его неприязнь и боль.

"Все так плохо?"

Мороз не ответил. Впрочем, и не надо было. И так поняла.

"А когда забрал?"

– Ее привезли к переходу и оставили вместе с приданным, когда она замерзать даже в самую жаркую погоду начала. Стихия выбора не оставляет.

Звучало ужасно. А я-то, наивная, думала, у меня жизнь не сложилась. Какой там!

Я повернулась и взглянула в теплые серые глаза. Высокий, красивый, умный и милый. Безумно милый и сексуальный. И опять не раздумывая, действуя лишь на одних эмоциях, я правой рукой дотянулась до его затылка и с силой надавила, вынудив склонить голову ко мне ближе. Ну а затем вновь поцеловала. Нет страха - нет совести. Творю, что хочу, тем более объект сопротивления не оказывал. Даже на короткий миг ответил, хотя, кажется, это была случайность.

И это была потрясающая случайность. Возможно, я не права или придумываю, но уже в поцелуе намеренном или случайном раскрывается характер мужчины перед тобой. Эгоистичен он или нет. Уравновешен или нет. Дорожит тобой или пренебрегает. Поцелуй Мороза был осторожным, осмотрительным и нежным. Я впервые встретила такого.

Стоило мне подумать, как он отстранился и с непроницаемым выражением лица уставился вдаль. Я улыбнулась и отвернулась. Он мог быть сколь угодно невозмутим - не важно. Воздух, что окружал нас, словно оболочка, защищающая от холода и ветра на высоте, потеплел, а это значило, что кому-то моя порывистость принесла положительные эмоции.

Рататоск, открыв рот, смотрела на нас. Я вопросительно подняла брови.

Белка повела головой в красноречивом жесте "я с идиотами не связываюсь".

– Как хочешь, - пожала плечами я и расплылась в самодовольной улыбке. Жизнь с нуля начала не там, где планировала, и не так, как планировала, зато гораздо эксцентричнее и веселее, чем могла себе представить. В конце концов, я первая разведенная учительница, у которой есть дикая, но симпатичная кошка, говорящая на правильном и неправильном русском белка, самовлюбленный крылатый коняга и новый чертовски сексуальный муж. Кто меня переплюнет?

Над головой раздался тихий смех.

"Будешь привлекать внимание - опять поцелую". Когда Тане становилось весело, она начинала хулиганить. Смех у Мороза резко перешел в кашель, а воздух вокруг потеплел еще немного. Это навело меня на новую идею. Размышлять я не стала, просто с уже свойственной мне безалаберностью перешла к реализации. Начала во всех красках, эпитетах и звуках представлять вероятный секс со скромным супругом. Первые пару минут он стойко держал температуру окружающей нас среды под контролем, потом контроль начал ослабевать, а температура расти соответственно. Поскольку становилось жарко, я еще и выбираться из верхней одежды одной рукой потихоньку начала, насколько позволяла необъятная спина великана-коняги, крепкие объятия Мороза и когти влепившейся в тулуп Тины.

Мороз тихо со стоном выдохнул:

– Прекрати.

"Почему?" Я обернулась. В потемневших глазах зажглись знакомые искры. От этого зрелища я сама резко потеряла контроль. На месте искусственных фантазий вдруг выросли естественные искренние и яркие желания, ослепившие меня. Прежняя Татьяна отвернулась бы и конечно же взяла бы под контроль все неуместные эмоции, как учили ее родители, как требовало того общество, но не эта Татьяна. Твердо уверенная, что он удержит и не позволит упасть, я извернулась и подалась к нему, остановив свои губы всего в сантиметре от его. На этот раз я хотела увидеть и убедиться, что он ждет и хочет поцелуя. И убедилась. Он хотел, безумно хотел! Готова была в этом поклясться. Только вместо того, чтобы реализовать желаемое, он плотно сжал губы, развернул меня к себе спиной и усадил на место.

– Два маньяка, - пробубнила Рататоск с шеи жеребца.
– Змий дернул с вами связаться.

Я недовольно поморщилась. Что это вообще было такое?

4

Приземлились мы уже затемно, где-то на окраине огромного, сияющего огнями мегаполиса. Толком рассмотреть ничего не получилось. Только ровные освещенные улицы, дома, темная лента реки с мостами и облака.

Мороз осторожно снял меня со спины тулпара. Тина и Рататоск мирно спали у меня на руках. Вражда враждой, а сон - святое. Белка, вытянувшись через всю шерстяную спину кошки, громко сопела и подергивала задней лапой. Тина же, когда ей вдруг хотелось перевернуться во сне, просыпалась, понимала, что служит подушкой, и почему-то отказывалась от мысли тревожить чужой сон.

– Где мы?

Ответить Мороз не успел.

– Здравствуй, друг мой!

Дверь дома, выходящая прямо на мощеную камнем пустынную улочку, отворилась, и на пороге появилась красивая рыжая женщина в возрасте.

– Тяжелый месяц выдался?

– Есть немного, - кивнул Мороз.
– Здравствуй, Береслава.

– Я еще нужен?
– привлек к себе внимание тулпар.

Мороз отрицательно покачал головой:

– Я позову.

И затем, к моему удивлению, выдернул из гривы коня пару волос.