Зимний жених

“Должно быть, это был важный обмен , раз вы приехали в пригород”, - говорю я, чтобы выиграть время.

“Ты забрал мою драгоценность ”. Он сердито смотрит на Деми за моей спиной, и я немного отодвигаюсь, чтобы прикрыть ее.

“Она тебе не принадлежит”.

У меня встают дыбом волосы, а рука на пистолете сжимается сильнее. Я бы нажал на курок и застрелил его прямо сейчас, но я боюсь, что этого будет недостаточно, чтобы уложить такого большого ублюдка, как он, и он выстрелит первым. Я также не могу допустить, чтобы пуля попала в мою Деми или Грейси. Я знаю, как сильно Донован любит свою жену, и я бы рискнул своей жизнью, чтобы защитить ее.

“Я слышал, ты ее избаловал”. Он насмехается надо мной. “Не волнуйся, ее еще много осталось”. Улыбка, которой он одаривает меня, сальная.

“Когда я убью тебя, я собираюсь выбить то, что осталось от твоих зубов”.

Он издает тихий смешок. “Убьешь меня? Я Борис Шаповал, и я не позволю убить себя какому-то ничтожеству”.

“А как насчет обученного убийцы?” Говорит Донован, подкрадываясь к нему сзади и заставляя Бориса вздрогнуть.

Этого достаточно, чтобы отвлечься, я нажимаю на спусковой крючок и попадаю ему в грудь. Ему удается выпустить патрон, но, к счастью, он промахивается. Донован оказывается рядом и сбивает его с ног, когда я подбегаю и отбиваю у него пистолет. Я смотрю на его умирающее тело, и он моргает, глядя на меня, пытаясь выдавить что-то по-русски, прежде чем умрет.

“Дас ваданья”, - говорю я, прежде чем поднять ботинок и с силой обрушить его на его губы.

Семнадцать

ДЕМИ

“Я действительно в порядке”, - говорю я Курту в миллионный раз. Три врача в больнице сказали ему то же самое. Каждый из них разрешил мне идти домой, но он настаивает, что, возможно, мне следует остаться на ночь. Никогда за всю мою жизнь никто так за меня не беспокоился. Если бы я уже не была безумно влюблена в него, со мной это уже бы случилось.

“Там уже образуется синяк”.

Он запускает руку за спину больничного халата, который я надела, когда впервые попала сюда. Его теплая ладонь касается места, по которому я ударилась на стойке в ванной. Меня это не беспокоит, и я забыла об этом, пока Курт не заставил меня пересказать все, что произошло. Затем он взял с меня обещание не упускать никаких деталей. Я сделала это в надежде, что это успокоит его, и, думаю, в некотором смысле так и было.

“Уверяю вас, мистер Адлер, это только на первый взгляд. Мы сделали снимки и рентген, и с ней все в порядке. Это будет выглядеть намного хуже, чем есть на самом деле. Она счастливая девушка”, - говорит доктор Нора, но она понятия не имеет, насколько мне повезло на самом деле. “К тому же, я уверена, что ваша кровать дома лучше, чем больничная”.

“Да”, - быстро добавляю я. “Это лучшее, в чем я когда-либо спала”. Я наклоняюсь к прикосновению Курта. “Я хочу домой”. Я провожу рукой по его груди, и он смотрит на меня сверху вниз. “Пожалуйста”, - настаиваю я. Если уж на то пошло, я беспокоюсь о нем. Сегодня он застрелил человека, не говоря уже о пинке в лицо, который он нанес Борису. Я никогда не забуду этот звук.

Это действительно должно было вызвать у меня отвращение, но этого не произошло. В то время я испытала шквал эмоций, но первым было чувство безопасности. Было почти ошеломляюще прийти к осознанию того, что Курт всегда будет защищать меня. Несмотря ни на что, он всегда придет за мной, и это то, чего у меня никогда раньше не было. Я понятия не имела, насколько мне это нужно, пока меня не захлестнуло облегчение. Я почувствовала себя легче и любимой, что было для меня в новинку.

Как бы страшно все это ни было, нет худа без добра в том, что с семьей Шаповал покончено. Они больше не могут причинять вред невинным девушкам. Единственная хорошая вещь, которую когда-либо сделали эти люди, это привели нас с Куртом друг к другу.

“Хорошо, я отвезу тебя домой”. Он наклоняется и целует меня в макушку.

“Я все соберу, и если вам что-нибудь понадобится, вы можете позвонить мне днем или ночью”. Она достает визитку и отдает ее Курту. “Спасибо вам также за щедрое пожертвование. Вам не обязательно было этого делать, но больница найдет этому хорошее применение ”.

“Пожертвование?” Спрашиваю я, когда она выходит из комнаты. “Правда? Я всего лишь ударилась спиной ”.

“Деньги потрачены не зря. Эта больница ближе всего к нашему дому”. Тепло разливается в моей груди, когда он называет это нашим домом. “Я уверен, что это пригодится и в будущем”. Он пожимает плечами и хватает сумку, которую кто-то принес, чтобы я могла переодеться в чистую одежду.

“У меня нет планов быть похищенным в будущем. Клянусь”, - поддразниваю я, пытаясь заставить его смягчиться. Он поднимает меня с кровати и помогает встать на ноги, прежде чем стянуть с меня платье.

“Малыши”, - говорит он слишком легко, когда его рука касается моего живота, и он стягивает свитер через мою голову.

“Дети?” Шокированно шепчу я. Правильно ли я его расслышала?

“Это только вопрос времени”. Он снова пожимает плечами и ведет себя так, как будто говорит о погоде или о чем-то таком, что не имеет большого значения. “Обхвати меня руками”. Он опускается передо мной на колени, и я кладу руки ему на плечо, пока натягиваю черные леггинсы. Он замолкает, когда его руки добираются до моего лона.

“Курт”. Я не могу сдержать тихий стон, который вырывается у меня. Его лицо прямо передо мной. Я рассеянно толкаю бедра вперед. Моему телу нужно то, что только он может с ним сделать. Он задирает мой свитер и целует мои половые губы. Его язык выскальзывает, пробуя на вкус, и рычание покидает его. Он задирает мои леггинсы до конца, чтобы скрыть искушение, и я надуваю губы.

“Я позабочусь о тебе, когда мы вернемся домой”, - обещает он, надевая мои носки и туфли следующим.

“Я люблю, когда ты заботишься обо мне”, - говорю я, подразумевая это во многих смыслах.

До сегодняшнего дня я бы не сказала этого вслух, боясь, что я слишком навязчива и не хочу подавлять его или давать ему основания думать, что со мной слишком сложно иметь дело. Я больше не собираюсь утаивать то, что хочу сказать. Никогда не знаешь, что может принести каждый день, и я не хочу сожалеть, как сегодня, о невысказанных вещах, которые я хотела бы сказать.