Злата. Жизнь на "Отлично!". Том 2

— Это образное выражение, мам…! — начал раздражаться я и прошипел. — Улыбнись, он на тебя смотрит!

И ведь она улыбнулась… Я, отвернувшись, сделал фейспалм, ибо улыбочка у нее вышла, а-ля «у меня все хорошо, но…меня взяли в заложники, спасите, пожалуйста!».

Однако, все это уже мелочи, и на неестественность выражения физиономии матушки этот тип внимания не обратил, вернув маманьке улыбку, и настроение его, судя по всему резко поползло вверх. А спустя минут семь, когда «начальство» закончило наконец свой «спич», типчик этот, что-то там сказав «начальству», неспешно направился в нашу сторону.

— Ну все, я пошла… — сообщил я, и намылился было удрать.

— Ты куда? — схватила меня маман за лямку комбинезончика.

— Пойду канат поперетягиваю! — ответил ей и быстренько смылся, благо, что и матушка, похоже, уже и сама желала того, чтобы я куда-нибудь «исчез с радаров».

А маман-то, та еще кокетка, оказывается! Даром, что скромняшкой передо мной прикидывалась! — подумал я, сидя на бревне и наблюдая за процессом общения родительницы с «ого-го директором». — Как же ловко она поддерживает приятный для товарища Некрасова разговор (судя по физиономии «ого-го директора»)…

Ну, а во-вторых…

«— Чем промышляешь? Весело у тебя там?» — прочел я сообщение от подруги, после того, как отвлекся от созерцания «брачных игр земных обитателей», на свой квакнувший аппарат.

«— Ага, примерно также весело, как было тебе в доме отдыха, хотя кое-какой движ тут все-таки происходит». — ответил я.

«— Нда? Ну ок. Я тебе чего пишу-то. Сегодня братца выписывают, приходи вечером ко мне. Отпразднуем немножко это, а также мое чудесное спасение из лап химички».

«— Приду». — согласился я.

«— А еще завтра на пляж едем. Ты же с нами?».
– пришло новое сообщение от Стёши.

«— А фиг его знает, если честно, надо у мамы разрешение спросить. Может, отпустит, а может, и нет… После больнички домашние трясутся надо мной, словно над писаной торбой, ну ты знаешь. Сегодня, короче, спрошу».

«— Ок!» — пришел ответ.

— Йо! — раздался голос рядом и повернув голову, увидел пацана, лет, наверное, семнадцати, усевшегося на бревно рядом со мной.

Длинный, излишне худой, и вообще, весь какой-то нескладный, очень сильно прыщавый (но это обычное дело в его возрасте). Все это отвращало от него, но неприятнее всего было не это, а выражение на его физиономии. Выражение абсолютно законченного, рафинированного тупицы, причем такого, который еще и явно мнит себя пупом земли, не меньше. Всё вместе это неимоверно раздражало. Всё это плюс еще и дурацкая серьга, расширявшая мочку уха.

Терпеть не могу тупиц.

Я оглядел его «прикид». Одет в явно недешевые брендовые шмотки, но как-то…не неряшливо, нет. Небрежно, вот нужное слово. В руке он держал очень дорогой «кирпич».

И у меня возникло очень неприятное такое предчувствие, что с типчиком этим у меня обязательно возникнут проблемы… Наверняка.

Уверен, что заскучав здесь, он намылился над кем-нибудь или подшутить, или устроить что-то в этом роде, и тут на глаза ему попалась пухленькая коротышка. Я…

— Йо! — ответил ему, и демонстративно отвернулся, ибо продолжать общение с ним не намеривался.

— Ты Иркина доча чтоль? — поинтересовался он, не обратив ни малейшего внимания на то, что я чуть ли не открытым текстом заявил, что общаться с ним не желаю.

— Чё та типа того, да. — ответил я, печатая подруге сообщение.

«— Стёш, тут ко мне один микроорганизм подгрёб, пока не изведу заразу, не смогу тебе отвечать, извини».

«— Удачи!:))))»

В этот момент, оставив своего «ого-го директора», ко мне вихрем подлетела маман.

— Злат, на секундочку! — сказала она, беря мою руку, а потом обернулась к «микроорганизму». — Привет, Алёш.

— Йо, Иринка! Чо это доча твоя такая необщительная-то? Ты там ей это, гайки-то подкрути, где надо, чтоль.

Вот, же блин! Лично я всегда был любителем художественной литературы, однако бывают такие моменты, когда читаешь понравившуюся книгу, читаешь, и тут бац! Дабы хоть как-нибудь продвинуть застопорившийся сюжет, писатель вводит в повествование реально тупого персонажа (по непонятной причине, особенно часто подобным недугом страдает писатель отечественный), который своими идиотскими и нелогичными поступками придает повествованию новый импульс, и бессмысленная и беспощадная борьба с которым растягивается на черт знает сколько страниц. Это неприятно, но книга — это всего лишь книга, хоть и жаль, конечно, но на подобном моменте ее можно просто закрыть. А вот когда сама жизнь в «реале» «вводит» в сюжет про тебя такого вот «персонажа»…

— Алёш, Злата у меня скромная и просто стесняется… — натужно улыбнулась матушка и торопливо повела меня прочь.

— Мам, это что еще за кусок прикола? — поинтересовался я, оглядываясь через плечо («микроорганизм» неотрывно пялился на нас).

— Тише, пожалуйста, Злат. — понизив голос до шепота, сказала мама, лицо которой попеременно выражало то удовольствие (видимо, от общения с «ого-го директором»), то какую-то неясную тревогу (а это, сто пудов, из-за «Алёши») и отойдя на приличное расстояние от бревна, остановилась, продолжив. — Алексей, пасынок нашего Генерального, он очень…специфический мальчик. Злат, будет лучше, если ты с ним общаться не будешь, понимаешь меня? Станет приставать к тебе, извинись, и тихонько отойди в сторонку.

— Да я и не собиралась даже, это он сам прицепился ко мне, как банный лист к заднице. — уверил родительницу я.

— Ну вот и хорошо. — выдохнула она, и направилась было к зовущему ее начальству, а затем передумав оставлять меня одного, вернулась, взяла за руку и потащила за собой (на всякий случай, наверное, от греха подальше).

Минут сорок спустя.

И так как все хорошее, как к счастью и плохое тоже, рано или поздно заканчивается, выездное мероприятие матушкиного предприятия близилось к своему логическому финалу. Маман посчитав, что угроза мне в лице «Алёши» миновала (сам «микроорганизм» тоже куда-то бесследно исчез), отпустила меня от себя, «попастись».

На бревно я возвращаться не стал, а налив в стаканчик воды, уселся на лавочку под навесом и стал дожидаться финала.

Тем временем, «Алёша» этот забывать обо мне, кажется, и не думал…

Бляха-муха! — ругнулся про себя я, заметив, что нескладный юноша «чешет» в мою сторону, и включил диктофон на телефоне, чисто так, на всякий случай (убрав его в передний карман комбинезончика).

— Ты чё не воспитанная такая? Ушла с концами, и даже слова не сказала. Я, между прочим, ждал тебя. — усевшись рядом со мной, произнес тот.

— Не люблю запах табака. — ответил ему.

— Какой запах табака? Ты чё гонишь? Я не курю! — оскорбился тот.

— Слышь, чел… — повернул к нему голову я. — Тебе, что, шесть лет? Что еще за детские отмазки? Не курит он… От тебя табачиной прет просто пипец!

— Правда, чтоль? — вопросил он, и отвернувшись, попшикал в рот освежителем дыхания. — Ну, теперь-то все окей.

Я не ответил.

— Чё, Иринка мужика того подцепила чтоль? — сменил тему «микроорганизм», переведя взгляд с меня на мою маман, которая вновь о чем-то болтала с «ого-го директором».