Злодейка в быту

— Ты умеешь писать?

— Я… — гневно вскидывается Шаоян. Мои подозрения в неграмотности он явно воспринимает как оскорбление. Я вижу, как до него доходит, что он дал мне узнать лишнего.

Могут ли его эмоции быть игрой?

Об этом стоит подумать.

Пока же:

— Это то, что я говорю тебе… выучить наизусть слово в слово. Я слышала, у демонов прекрасная память. Несколько страниц не должны быть для тебя слишком сложными. Приложи все усилия, чтобы выучить к утру. И я не разрешаю ужинать раньше, чем ты зазубришь первую главу. Ах да, во избежание недоразумений. В приоритете защита, уборку же можно отложить до завтра.

Одного я точно добилась — искренности.

Я чувствую, как вместе с гневом закипает ша-ци, а значит, эмоция совершенно точно настоящая. Теперь я смотрю на демона с вызовом. Я хочу пройти по очень тонкой грани — показать власть, но в то же время не провалиться в бессмысленное противостояние.

— Как прикажете, госпожа. — Ответ пугающе ровный. Шаоян очень быстро гасит ярость.

Трудный противник.

А что не трудно? Спорить с дядей?

Я отдаю книгу и сама закрываю крышку сундука. Как-то само собой получается направить ци, и крышка, повинуясь моей воле, опускается сама собой. В моей иномирной жизни трюк назвали бы телекинезом.

Почему мне кажется, что я упускаю что-то важное?

Оставив книгу на крышке сундука, Шаоян возвращается на передний двор. Я провожаю его взглядом, но ни о чем не спрашиваю. Мне почти все равно, что именно он сейчас сделает: продолжит осмотр территории, зачарует проем от чужаков или заглянет в корзину. Внезапно на меня снова наваливается усталость. Я широко зеваю и, не задумываясь, прикрываюсь широким рукавом.

Мне нужен отдых. Не медитация, не восполнение ци, а самый обычный сон.

Пожалуй, даже ужинать не буду, едва ли ночь выдастся спокойной. Лучшее, что я могу для себя сделать, это прямо сейчас лечь.

Только… куда?

Я оглядываюсь, сперва натыкаюсь взглядом на кучу мусора, которую собрал Шаоян, затем на притаившегося у колодца призрака с петлей на шее.

Прекрасно, просто прекрасно! Ни с тем ни с другим прямо сейчас я разбираться не буду.

Достав из сундука пару подушек и одеяло, я устраиваюсь прямо на широкой плоской крышке — почти кровать. Небо ясное, дождя быть не должно. Чтобы закатный свет не мешал, я набрасываю на глаза палантин, будет вместо маски для сна. Надеюсь, то, что я слышала про пользу свежего воздуха, подтвердится и я встану бодрой и полной сил.

— Охраняй мой сон, демон, — даю я очередной приказ.

Если бы кто-то сказал мне, что можно уснуть вот так, посреди двора под открытым небом, я бы не поверила. Казалось бы, жестко, неудобно и неуютно, но, едва закрываю глаза, я проваливаюсь в кромешный мрак без видений. Время словно останавливается для меня, и сон длится не то вечность, не то час.

В тишину вплетается очень далекий напев флейты, но он меня не будит, наоборот, сон становится еще глубже, еще слаще, а в мелодии я угадываю колыбельную. Флейта то ближе, то дальше, я словно качаюсь на музыкальных волнах, пока мелодия вдруг не обрывается. Именно воцарившаяся тишина заставляет меня открыть глаза.

Звездное небо — первое, что я вижу.

Воздух свеж, ночь прохладная, если не сказать холодная. Но мне не холодно, и я не сразу понимаю, в чем дело. Почему я вдруг укрыта не просто тонким одеялом, которое достала сама, но и тяжелым плащом?

Кто мог обо мне позаботиться? Неужели Шаоян? Я скорее поверю, что приходила смелая крестьянка в поисках работы. Вечером, например — когда я уже заснула, но еще не стемнело. Как-то неправдоподобно, но…

Раздается сухой треск, словно кто-то наступил на глиняный черепок и он под стопой распадается на несколько.

Все же меня разбудили звуки, а не тишина, воцарившаяся в моем сне?

Что происходит и сколько времени? Лучшее время для нападения — самый темный час перед рассветом, когда сон особенно крепок, не так ли? Я прислушиваюсь к своим ощущениям. Благодаря тому, что я легла на закате, прошло достаточно времени, я выспалась.

Плащ тяжелый, и я осторожно выпутываюсь.

Благодаря ци слух заклинателей острее, чем у простых людей. Хотя у меня нет привычки поддерживать чувства обостренными постоянно, умение есть. Я сливаюсь с разлитой в окружающем пространстве энергией и мысленно тянусь вперед.

Фигура, закутанная в черное с ног до головы, забирается в проем.

Почему я не удивлена?

Раз, два… шесть фигур.

Я не спешу встречать их — кто знает, на что они способны? То, что было в лесу, не должно повториться здесь. В лесу я почти погибла, участвуя в схватке. Но тогда я сражалась за людей своего поместья. А сейчас мне за кого сражаться? За демона? Смешно.

Ничего не происходит. Шесть фигур вошли на передний двор и двигаются по направлению к внутреннему.

— Шаоян? — тихо спрашиваю я. Мужчины меня не услышат, а демон… где он?

Меня как холодной водой обливают.

Почему он позволяет им свободно войти в мой дом? Либо я была слишком самонадеянна, рассчитывая, что печати и приказов достаточно, либо же Шаоян выжидает. Я же сама распорядилась не быть чрезмерно жестоким.

— Этот старик хочет справедливости, — внезапно раздается у меня над ухом.

Я теряю концентрацию.

— Что?

Рядом со мной… призрак. Морщинистый, сгорбленный, он выглядит даже не старым, а ветхим, но вместе с тем в нем чувствуется жесткая воля. Рот упрямо сжат, в глазах горит злость. Он поднимает полупрозрачную руку и дергает за хвост петли, обнимающей тощую шею. Выглядит жалко, и в то же время старик кажется побежденным, но несломленным.

Если честно, сейчас мне не до него.

— Я тебя услышала. Где Шаоян? — Я не рассчитываю на ответ призрака. То, что старик говорит о справедливости, совсем не означает, что он способен понимать меня и отвечать.

Вполне возможно, вместо ответа он попытается причинить мне вред — я готова закрыться щитом.

К счастью, старик, продолжая бессмысленно повторять одно и то же, уходит в сторону кухни.

Пока я отвлекалась, черные фигуры выходят во внутренний двор.

Мне следовало спрятаться или притвориться спящей, но уже слишком поздно, поэтому я спокойно спрыгиваю с сундука и поворачиваюсь в направлении незваных гостей. Я их не вижу, но чувствую, как они резко останавливаются рядом со стенами павильона.

Будут ли они достаточно любезны, чтобы уйти?

Я чуть повышаю голос:

— Кто здесь?

Глава 20

Молчание.

Кажется, пришли воры, а не убийцы? Если мой вопрос заставит их уйти…

Я открываю ладонь и закручиваю поток ци — создаю светящийся шар. Его тусклого сияния хватает, чтобы разогнать мрак, и силуэты отчетливо проступают на фоне стены. Их медлительность… Почему они не убегают? Если они просто воры, они должны скрыться.