Злой король

— Ориана в своей гостиной? Если нет, проведите туда Дулкамару, и я поговорю с ней там, — говорю я, схватившись за перила, чтобы не упасть. Стражи Мадока выглядят несчастными, но они не противоречат мне.

— Сюда, — говорит один из слуг, и, с последним враждебным взглядом на меня, Дулкамара следует за ним.

Это оставляет мне время, чтобы я могла неустойчиво спуститься вниз по лестнице.

— Приказ твоего отца состоял в том, чтобы ты не выходила на улицу, — говорит один из стражей, привыкший обращаться со мной как с ребёнком, а не как с Сенешалем Верховного короля, с которым нужно вести себя более формально. — Он хотел, чтобы ты отдохнула.

— Под этим вы подразумеваете, что он не приказал мне не встречаться здесь с кем-либо только потому, что он не думал об этом. — Страж не противоречит мне, только хмурится. — Его проблемы — и ваши — услышаны.

Мне удаётся добраться до гостиной Орианы, не упав. И если я слишком долго держусь за деревянную обшивку вокруг окон или за края столов, это не так ужасно.

— Принесите нам чаю, пожалуйста, как можно горячее, — говорю я слуге, который пристально смотрит на меня.

Собравшись с духом, я отпускаю стену и иду в гостиную. Киваю Дулкамаре и опускаюсь на стул, хотя она осталась стоять, сложив руки за спиной.

— Теперь мы видим, как выглядит лояльность вашего Верховного Короля, — говорит она, делая шаг ко мне, её лицо достаточно враждебно, чтобы я задалась вопросом, не является ли её целью нечто большее, чем просто разговор.

Инстинкт зовёт меня подняться на ноги.

— Что случилось?

На это она смеётся.

— Ты знаешь, что случилось. Твой король дал Подводному миру разрешение напасть на нас. Это произошло две ночи назад, они появились будто из ниоткуда. Многие из наших людей были убиты до того, как мы поняли, что происходит, и теперь нам запрещено принимать ответные меры.

— Запрещено отомстить? — я думаю о том, что сказала Орлаг о том, что война не начата, но как земля может не воевать, если море уже напало? Как Верховный Король, Кардан обязан своим подданным за могущество своих военных — армии Мадока — и когда они находятся под угрозой, нужно помочь им. Но отрицать разрешение наносить ответный удар было ужасно.

Она обнажает зубы.

— Супруга лорда Ройбена была ранена, — говорит она. — Сильно.

Зеленокожая, черноглазая пикси, которая говорила так, словно она смертная. Та, ради которой ужасающий лидер Двора Термитов откладывал свои дела, чтобы просто посмеяться.

— Она будет жить? — спрашиваю я, мой голос стал мягким.

— Тебе лучше на это надеяться, смертная, — говорит Дулкамара. — Или лорд Ройбен направит все свои силы на уничтожение твоего мальчика-короля, несмотря на клятвы, которые он дал.

— Мы пришлём вам рыцарей, — говорю я. — Пусть Эльфхейм исправит нашу ошибку.

Она плюёт на землю.

— Ты не понимаешь. Твой Верховный Король сделал это ради тебя. Это были условия, на которых королева Орлаг согласилась вернуть тебя. Балекин выбрал Двор термитов в качестве цели, Подводные напали на нас, и твой Кардан позволил ей. Там не было никакой ошибки.

Я закрываю глаза и зажимаю переносицу.

— Нет, — говорю я. — Это невозможно.

— Балекин уже давно обижен на нас, дочь грязи.

Я вздрагиваю от оскорбления, но не исправляю её. Она может говорить обо мне всё, что ей нравится. Верховный Двор продал Двор термитов Подводным из-за меня.

— Мы никогда не должны были вступать в Верховный Двор. Мы никогда не должны были давать обещания твоему королю-дураку. Я пришла, чтобы доставить это сообщение и ещё одно. Ты должна отдать долг Ройбену, и это лучше всего сможет успокоить его.

Я беспокоюсь о том, что он может попросить меня. Безымянное одолжение — опасная вещь, даже для смертного, которого нельзя заставить его соблюдать.

— У нас есть свои шпионы, Сенешаль. Они говорят нам, что ты хорошая маленькая убийца. Вот что мы хотим: убей принца Балекина.

— Я не могу этого сделать, — говорю я, слишком удивлённая, чтобы взвесить свои слова. Я не оскорблена её похвалой за моё умение убивать, но постановка невыполнимой задачи — это тоже не лесть. — Он посол Подводного мира. Если бы я убила его, мы оказались бы в состоянии войны.

— Тогда начинай войну. — С этими словами она выходит из комнаты, оставляя меня сидеть в гостиной Орианы, когда входит слуга с парящим чайником на подносе.

…

Когда она ушла, и чай остыл, я поднимаюсь по ступенькам в свою комнату. Там я беру нож Тарин, а затем и другой, спрятанный под моей кроватью. Я подвожу край одного к карману моего платья, прорезая его, чтобы я могла привязать нож к бедру и быстро достать его. В доме Мадока есть много оружия, в том числе и мой собственный Закат, но если я начну искать его и пристёгивать его правильно, охранники обязательно это заметят. Мне нужно, чтобы они поверили, что я покорно вернулась в постель.

Подойдя к зеркалу, я смотрю, скрыт ли нож под моим платьем. На мгновение я не узнаю человека, смотрящего на меня. Я в ужасе от того, что вижу: моя кожа болезненно бледна, я настолько похудела, что мои конечности стали хрупкими и выглядят, как тонкие веточки, а лицо исхудало.

Я отворачиваюсь, не желая больше смотреть.

Тогда я выхожу на балкон. Как правило, было бы несложно перелезть через перила и слезть вниз по стене к газону. Но когда я перекинула одну ногу, я поняла, насколько слабыми стали мои ноги и руки. Я не думаю, что смогу справиться с этой задачей.

Поэтому я делаю лучшую вещь, что приходит мне в голову: я прыгаю.

Злой король. Глава 25.

Я встаю, колени в пятнах травы, ладони жалят и запачканы. Моя голова шатается, как будто я все еще ожидаю, что буду двигаться по течению моря, даже если я на суше.

Сделав несколько глубоких вдохов, упиваюсь ощущением ветра на моем лице и звуков шелеста листьев деревьев. Меня окружают запахи земли, волшебства, дома.

Я продолжаю думать о том, что сказала Дулкамара: что Кардан отказался отомстить ради моего безопасного возвращения. Это не могло сделать его подданных довольными. Я не уверена, что даже Мадок подумал бы, что это хорошая стратегия. Вот почему трудно представить, почему он согласился на это, тем более что, если бы я застряла в Подводном мире, он был бы вне моего контроля. Я никогда не думала, что нравлюсь ему настолько, чтобы спасти меня. И я не уверена, что все еще поверю в это, если не услышу его доводов из его уст.

Но по какой бы причине он меня не вернул, я должна предупредить его о Призраке, о Гримсене и короне, о плане Балекина сделать меня его убийцей.

Я иду к дворцу пешком, уверенная, что стражникам понадобится гораздо больше времени, чтобы понять, что я ушла, чем конюхам, чтобы обнаружить пропавшую лошадь. Тем не менее, я тяжело дышу вскоре после преодоления короткого отрезка пути. Мне нужно остановиться и отдохнуть на пне.

«Ты в порядке, — говорю я себе. — Вставай».