Змеи Неба и Пламени

— Брачное безумие — это мощный зов. Мы можем частично контролировать его, но драконы, которые не спариваются во время сезона, теряют часть своей силы. Их магия слабеет, и они становятся более уязвимыми к болезням.

— Это несправедливо.

— Жизнь редко бывает справедливой. Мы цивилизованы во многих отношениях, но остаёмся пленниками инстинкта размножения. Даже пары одного пола спариваются во время сезона, хотя и не производят яиц.

Я лежу неподвижно, размышляя.

— А что насчёт тех, кто не хочет выбирать гендер? У меня был друг во дворце, который не любил ограничивать себя выражением только одного пола.

— Такие случаи редки среди драконов, — отвечает он. — Драконы выбирают предпочитаемый пол, находясь внутри яйца, и вылупляются, когда их выбор становится определённым.

— А если они передумают позже?

— Тогда мы называем их так, как они сами пожелают, независимо от их биологического облика. Мне нет дела до того, какие органы находятся в кармане дракона.

— И никто из вас не занимается сексом, кроме как во время сезона спаривания, раз в двадцать пять лет? — спрашиваю я.

— Верно.

— Это сложно для людей. Большинство из нас любит заниматься сексом часто или, по крайней мере, часто доставлять себе удовольствие, даже если у нас нет партнёра.

Его жёлтые глаза моргают.

— Как возможно достичь удовольствия без партнёра?

У него есть какое-то ночное зрение — неужели он видит, как я сильно покраснела? Я сама в это влезла, так что, видимо, придётся объяснить.

— Мужчины используют свои руки, чтобы гладить свой член и достичь приятного освобождения. А у женщин тоже есть чувствительные места. Те части, которые я показала тебе сегодня… они чувствительны как снаружи, так и внутри. Прямо спереди у нас есть крошечный бугорок, как очень маленькая ягода или выступающий кусочек плоти. У каждой женщины он выглядит по-разному, но при стимуляции это доставляет невероятные ощущения.

— Как его стимулируют?

— Обычно пальцами, если женщина одна, или ртом и языком партнёра, до тех пор, пока не достигнется кульминация… и тогда… боже, это потрясающее чувство. Мы называем это оргазмом.

Собственные слова начинают пробуждать во мне жаркое возбуждение. Я ощущаю, как между ног становится влажно. Если бы я сейчас не лежала в гнезде дракона, я бы прикоснулась к себе.

— И это восхитительное чувство сделало бы тебя счастливой, довольной и расслабленной? — спрашивает дракон.

Он становится слишком заинтересованным в этой теме.

— Да, но сексуальное удовольствие не решает проблемы и не даёт длительного комфорта. Это всего лишь временно.

— Любой комфорт временный, но это не делает его бесполезным, — его огромное тело движется, издавая шорох в гнезде. — Покажи мне эту часть снова. Я использую свой язык, чтобы сделать тебя довольной и расслабленной.

— Нет! — вскрикиваю я, сжимая ноги. — Такие вещи не делаются между драконами и людьми, и уж точно не между врагами.

— Почему нет?

Почему нет? — требует мое тело. Почему, чёрт возьми, нет?

— Это неправильно, — шепчу я. — Как если бы я позволила лошади или волку трахнуть меня.

— Но я бы не трахну тебя, а только лизну. И я не совсем зверь. У меня есть более высокие цели.

— Нет, я… дело не в этом. Ты, очевидно, очень умен, и… чёрт, дело даже не в умственных способностях…

— Это потому, что мы — враги. Ты презираешь саму мысль о моём языке на своих гениталиях, потому что ненавидишь меня.

На мгновение я представляю себя, распростёртую в гнезде, с вытянутой мордой дракона между моих ног, его язык скользит из пасти, проникая внутрь меня…

Моя промежность отчаянно пульсирует. Я с трудом удерживаюсь, чтобы не прижать к ней руку.

— Тебе стоит прикоснуться к себе, если это принесёт тебе комфорт и удовольствие, — говорит дракон.

— Я не могу сделать это в твоём присутствии. Это было бы неприлично.

— Так много правил, — бормочет он. — Если бы у драконов были такие части и подобные склонности, мы бы пользовались этим в полной мере. Жизнь и так достаточно тяжела, чтобы лишать себя простых удовольствий.

— Что для тебя является простым удовольствием?

— Полёт на закате. Хороший кусок оленины. Прогулка по пляжу на рассвете. — Он тяжело вздыхает. — Вилар — моя сестра — она любила пляж.

— Не знаю, нравился ли моей матери пляж или нет. Иногда она отправляла меня туда с гувернанткой, несколькими стражниками и несколькими служанками. Иногда она позволяла мне взять с собой пару дочерей местной знати. Но сама никогда не ездила с нами.

Мы оба так долго молчим, что я уверена: он, должно быть, заснул. Но он снова, тяжело вздыхает, от боли и беспокойства. Его движения в гнезде отрывисты, он расстроен. Я слишком хорошо знаю это чувство, когда ты жаждешь сна, а он безжалостно ускользает.

Его вздох даёт мне повод поддаться порочным желаниям, бушующим в теле. Повод позволить себе сделать что-то по-настоящему извращённое.

— Тебе станет легче, если я позволю тебе меня полизать? — тихо спрашиваю я.

Он замирает.

— Это было бы приятным отвлечением от моих мыслей.

— Если я позволю тебе это сделать, ты никому не расскажешь. Ни своим собратьям-драконам, ни кому-либо из пленниц.

— Клянусь костями моего отца.

Мои пальцы нащупывают лоскут юбки, который я сделала для себя. Я задираю его до талии, затем приподнимаю задницу и снимаю нижнее бельё.

— Ну же, — шепчу я.

Звук его огромного тела, грузно передвигающегося по гнезду, почти заставляет меня отказаться от своего согласия. Но когда я поднимаю ноги и раздвигаю бёдра, я слегка провожу кончиками пальцев по своему лону. Оно влажное и тёплое, такое чувствительное, что я громко стону.

— Я что, наступил на тебя? — В голосе дракона слышится ужас.

— Нет, — уверяю я его. — Я издаю такие звуки, когда мне приятно. Многие люди так делают.

— Я слышал, что драконы тоже издают странные звуки во время спаривания. — Его голос доносится из-под моих согнутых коленей, и я слегка вздыхаю, поражённая тем, как быстро он занял позицию. Кроме блеска его жёлтых глаз, я вижу лишь смутные очертания его фигуры в темноте.

— Будь нежен, пожалуйста, будь нежен, — шепчу я. — Без зубов, только языком.

— Только мой язык, — обещает он. Его голос такой низкий, такой глубокий, такой насыщенный тьмой и огнём, что я дрожу в предвкушении. Я сжимаю колени, отводя ноги назад, дрожа. В ожидании.

Его язык скользит по моему клитору, и я схожу с ума. Из горла вырывается резкий крик абсолютного экстаза.

Он отстраняется.

— Это было неправильно?

— Нет, нет, это было идеально. Сделай это снова. Снова и снова. О черт! — Я задыхаюсь, когда его огромный язык ласкает меня. Он раздвоен, боже, он раздвоен и извивается, исследуя половые губы, скользя по моему влагалищу. — Боже, да!.. Попробуй меня, поиграй со мной…