Змеиный король

Стук в дверь прервал ее беспорядочные размышления.

– Войдите. – Люси обернулась, опустив прозрачную занавеску.

Саймон открыл дверь, но остался в коридоре.

– Могу я с вами поговорить? Пожалуйста.

Она молча кивнула.

– Я подумал, – нерешительно начал он, – не прогуляться ли нам по вашему саду?

– Разумеется. – Разговаривать с ним в спальне, наедине, было бы неприлично. Люси схватила шерстяную шаль и, идя впереди Саймона, спустилась по лестнице.

В эту пору огородик миссис Броуди являл собой печальное зрелище. Твердая земля покрылась тонкой коркой смертельного для растений инея. Ободранные стебли кучерявой капусты поникли и выстроились пьяным рядком. Подле виднелись хилые перышки зеленого лука, примерзшие к земле, черные и хрупкие. Сморщенные яблоки, из тех, что пропустили при сборе урожая, цепко держались за голые ветки подрезанных деревьев. Зима погрузила садик в сон, больше напоминавший смерть.

Люси обняла себя руками и вздохнула, пытаясь успокоиться.

– Вы уезжаете.

Он кивнул.

– Я не могу остаться, не могу и далее подвергать вас и вашу семью опасности. Еще малость и сегодняшнее утро закончилось бы трагедией. Не промахнись убийца при первом выстреле... – Саймон поморщился. – Только мое эгоистичное тщеславие заставило меня задержаться так надолго. Мне следовало уехать еще на той неделе, я же знал, на что они могут пойти.

– И вы возвращаетесь в Лондон. – Смотреть на него и при этом оставаться невозмутимой Люси не могла, потому уставилась на колышущиеся ветви деревьев. – Но разве там они вас не найдут?

Саймон рассмеялся, звук получился резким и неприятным.

– Мой ангел, боюсь, вопрос, скорее, в том, найду ли я их.

При этих словах Люси взглянула ему прямо в глаза. И прочла там горечь и одиночество.

– Почему вы так говорите? – спросила она.

Он медлил, видимо, решая, что сказать, но в конце концов покачал головой.

– Вы обо мне многого не знаете и никогда не узнаете. Да и мало кто видел меня настоящего, в вашем же случае я предпочитаю, чтоб все оставалось как есть.

Итак, он ничего не собирался ей рассказывать. Внезапно Люси охватил гнев. Неужели Саймон все еще считал ее стеклянной статуэткой, которую хранят завернутой в марлю? Или не испытывал к ней достаточного уважения, чтобы довериться?

– Неужели вы и правда предпочитаете, чтобы я вас так и не узнала? – Она повернулась к нему лицом. – Или вы говорите это всем наивным женщинам, каких встречаете, дабы они считали вас искушенным жизнью?

– Считали? – Виконт усмехнулся. – Вы раните меня до глубины души.

– А вы морочите мне голову всяким вздором.

Саймон моргнул, голова его дернулась назад, словно от удара.

– Вздором?

– Да, вздором. – Голос ее дрожал от возмущения, но ей никак не удавалось с собой справиться. – Прикидываетесь дурачком, лишь бы не говорить правду.

– Но я только что сказал вам правду. – Похоже, он рассердился.

Ну и пусть. Она тоже сердита.

– И вы вот так хотите жить? Совсем один? Не позволяя никому приблизиться? – Люси понимала, давить на него не стоит, ведь они видят друг друга в последний раз.

– Дело не в моем желании, а в... – Саймон пожал плечами. – Некоторые вещи нельзя изменить. И меня это устраивает.

– Судя по всему, вы живете точно отшельник, и подобное положение вас вовсе не удовлетворяет, – медленно проговорила Люси, осторожно подбирая слова и выстраивая их словно солдат в бою. – Идти по жизни, не имея рядом родной души. Того, кому можно безбоязненно открыться, кто, зная ваши недостатки и слабости, тем не менее любил бы вас, с кем можно быть самим собой.

– Иногда вы пугаете меня больше, чем я могу выразить словами, – прошептал Саймон. Серебристые глаза его блестели, и Люси вновь подумала, как бы ей хотелось научиться в них читать. – Не искушайте мужчину, который давно позабыл, что такое дружеское участие.

– Если бы вы остались... – Люси запнулась, пытаясь отдышаться: в груди сдавило. Она так много поставила на эти несколько секунд, что ей понадобится все ее красноречие. – Если бы вы остались, мы бы, пожалуй, сумели бы сблизиться. И вы бы, возможно, смогли мне довериться. Я стала бы вашим другом.

– Я более не намерен подвергать вас опасности. – Но в его глазах мелькнула нерешительность, так по крайней мере показалось Люси.

– Я...

– Что же касается вашей просьбы... – Саймон отвел взгляд. – Не думаю, что я на это способен.

– Понятно. – Люси уставилась на свои руки. Выходит, она потерпела неудачу.

– Если кто-то...

– Вы из большого города, – прервала она Саймона, говоря быстро и громко, не желая его жалости, – я же простая провинциальная девушка, дочь нетитулованного дворянина. И я понимаю...

– Нет. – Вновь обратив лицо к Люси, Саймон шагнул к ней и теперь стоял так близко, только руку протяни. – Не сводите то, что происходит между нами, к противоречиям деревенских и городских традиций и нравов.

Люси поежилась под порывом ветра, и Саймон подвинулся, закрывая ее от холодного дуновения.

– Я в жизни не испытывал столько чувств, как в последние полторы недели. Вы что-то во мне пробуждаете. Я... – Он устремил взор поверх ее головы на облачное небо.

Она ждала.

– Не нахожу слов, чтобы выразить свои ощущения. – Виконт опустил на нее взгляд и слабо улыбнулся. – А для меня, как вы уже знаете, это крайне необычно. Могу лишь сказать, Люси Крэддок-Хейз, что рад знакомству с вами.

В уголках ее глаз собрались слезы.

– Я тоже рада.

Саймон взял кисть Люси и нежно раскрыл кулачок, так что ее ладонь в его руках теперь напоминала покоящийся среди листьев цветок.

– Я запомню вас на всю жизнь, – прошептал он настолько тихо, что она едва его расслышала. – И я понятия не имею, благословение это или проклятие. – Саймон склонился над их руками, и Люси почувствовала теплое прикосновение губ к своей холодной ладони.

Она посмотрела вниз на его затылок, и одна из слезинок упала ему на волосы.

Саймон выпрямился и, не глядя на Люси, сказал:

– Прощайте.

И ушел.

Люси всхлипнула, но затем взяла себя в руки. Она оставалась в саду до тех пор, пока не затих звук уезжающего экипажа.

* * *

Саймон взобрался в карету и устроился на красных кожаных подушках. Постучав по крыше, он откинулся назад и приготовился наблюдать, как дом семейства Крэддок-Хейз потихоньку исчезает из вида. Люси осталась в саду, застыв подобно алебастровой статуе. И раз он не мог видеть ее, дом послужит ей заменой. Экипаж тронулся.