Змея и Крылья Ночи

Он взвалил труп на плечо и уже собирался вернуться, когда волна боли обрушилась на меня — едкая, всепоглощающая, словно меня варили изнутри.

Я успела лишь на мгновение осознать происходящее, прежде чем Анжелика ударила меня.

Мне едва удалось отбиться от нее, моя единственная свободная рука дрожала от силы, которая потребовалась, чтобы блокировать ее. Красное заливало мое зрение. Каждый вдох обжигал. Порезы на руках Анжелики дрожали, когда туман сгустился.

Она улыбнулась.

— Я же говорила, что убью тебя на арене.

Тело ребенка напряглось от боли, и она прижалась ко мне. Мог ли человеческий ребенок пережить такое?

Я услышала приближающиеся шаги Райна, бегущего к нам. Он прошел весь коридор. Секунды — и он будет здесь.

Разумнее всего было бы подождать его. Я могла выдержать, но девочка, вероятно, не смогла бы.

Поэтому я оставила себя незащищенной на один критический момент, когда уклонялась.

Удар в бок был калечащим.

Я упала. Мне едва хватило сознания, чтобы оттолкнуть ребенка от себя, прежде чем я упала на землю.

Когтистая рука Анжелики тут же оказалась у моего горла. Сжала. Я нашла ворота, высокие и сверкающие обещанием безопасности, в то время как все остальное расплывалось. Я потянулась к своей магии, но она бесполезно распылялась в недоступном месте. Она всегда исчезала, когда я нуждалась в ней больше всего.

Я пощупала свой бок. Одно прикосновение к кинжалу, который она всадила туда, заставило меня забиться в агонии. Удивительно, насколько может выдержать тело, чтобы выжить.

Я выдернула лезвие из своей плоти и вонзила его в плоть Анжелики.

Она выругалась и ударила меня головой об пол.

Все вокруг стало белым, затем черным.

Я была в сознании лишь частично, когда Райн оттащил Анжелику. Я не могла оторвать взгляд от потолка. Сколько времени прошло? Секунды, минуты? Рев толпы достиг внезапного крещендо. Все закружилось.

Райн склонился надо мной.

— Все почти закончилось, Орайя. — Он выглядел так, будто кричал, но звучал так далеко. — Вставай. Давай. Быстро. У нас нет времени.

Мне удалось повернуть голову. Анжелика едва шевелилась в куче на земле. Мой взгляд упал на маленькую девочку, без сознания, нога подвернута, темные волосы падают на лицо. Так невероятно знакомо. Как будто смотришь в зеркало.

Я поднялась на колени и оттолкнула руку Райна.

— Отпусти меня, — прохрипела я.

— Ради всего святого, принцесса, я не собираюсь…

— Отпусти меня!

Я подползла к девочке. Взяла ее на руки. Я заставила себя встать на ноги. Мой взгляд остановился на воротах впереди, хотя они были накренены и размазаны.

Сколько там было шагов? Десять? Я смогла сделать десять шагов.

Райн схватил меня за руку, возможно, от разочарования, возможно, чтобы поддержать.

— Что ты делаешь? — шипел он.

Я не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Мне потребовалась вся моя энергия, чтобы сделать эти последние шаги.

И все же я не позволила ему помочь мне. Все равно я не отпущу этого ребенка.

Я переступила порог и упала на колени.

Передо мной раскинулся Колизей, позолоченный и великолепный. Тысячи зрителей заполнили трибуны, крича о крови. И все же, даже в этой толпе, я сразу нашла Винсента — прямо там, впереди, он смотрел на меня с ужасом, как будто его собственное сердце было вырезано и вложено в мои руки.

Меня сразу же поразило, насколько сильно Винсент меня любил.

Так ли я выглядела, задалась я вопросом, когда смотрела на эту маленькую девочку? Вот так?

При мысли о ней меня охватил внезапный страх. Это были хищники. Все они. А она была добычей.

Ее кровь и моя побежали вместе, когда я повернулась к Райну.

— Не дай им забрать ее, — задыхалась я.

Мир померк. Я не помнила, как упала, но в один миг я уже смотрела на небо, мои ногти впились в руку Райна, а другая рука отчаянно прижимала хромого ребенка к моей груди. К нам приближались солдаты Ночнорожденных.

— Не дай им забрать ее, — снова взмолилась я.

Край моего зрения потемнел.

А Райн прильнул ко мне очень близко, ближе, чем я когда-либо позволяла кому-либо, и прошептал торжественно, как клятву:

— Не позволю.

Глава

20

Мои руки были пусты, когда я проснулась.

Несколько долгих секунд я смотрела в потолок. У меня скрутило живот. Фреска на потолке, ночное небо, всё дрожало, когда мир вращался. Я поднесла руку к груди и почувствовала только медленный вдох и выдох собственного дыхания.

Никакого ребенка.

Осознание доходило до меня по кусочкам, собираясь в раздробленную мозаику. Конец его был лишь размытым, плохо прорисованным предложением.

Девочка. Я вспомнила, как она хромала. Как сильно мы вместе ударились о землю. Вспомнила, как охранники приближались ко мне и к ней. Она была всего лишь маленьким, беспомощным человеком.

Моя рука заскользила по телу. Да, у меня было несколько царапин и порезов, но худшие из моих травм были залечены. Я пережила второе испытание.

И я ничего не чувствовала.

Когда я очнулась, Райна нигде не было, но Мише обрадовалась, увидев меня в сознании. Даже слишком обрадовалась, ее ухмылка была с оттенком маниакального беспокойства. Я была в тяжелом состоянии и без сознания несколько дней.

— В основном тебя зацепила магия крови, — сказала она мне.

Как человек, я была особенно восприимчива к ней. Моя кровь была слабой, ею легко было манипулировать, ее легко было обратить против моей смертной плоти. Если тело выдерживало это, восстановление могло быть быстрым, но грань между выживанием и смертью, особенно для человека, была очень тонкой.

Я подумала о том ребенке. Какой крошечной она была, прижатая к моей груди. Конечно, слишком крошечная, чтобы пережить то, что я едва пережила.

Я слушала, застыв, пока Мише рассказывала мне о конце испытания — одиннадцать участников умерли, нас осталось двадцать девять. Даже Ибрихиму чудом удалось дотянуть до последнего момента.

Я глотнула воды, которую дала мне Мише, но во рту у меня все еще было слишком сухо, чтобы заставить себя задать единственный вопрос, который меня волновал. Я позволила ей говорить целых полчаса, прежде чем набралась смелости и выдавила: