Змея и Крылья Ночи

— Говоришь так, будто переживаешь за меня.

Я покачала головой, закатила глаза и вернулась в свою комнату.

Я не заметила, как Мише выглянула из-за угла своей двери, даже не потрудившись скрыть ни свое подслушивание, ни ухмылку.

Антракт

Маленькая девочка больше не была маленькой девочкой. Теперь она была юной девушкой. В шестнадцать лет она думала, что теперь понимает свое место в уникальном мире. Но что — то странное произошло в эти смутные годы между детством и взрослой жизнью. Изменились вещи, которых она желала. Изменились вещи, которые она замечала.

Вампиры — красивые существа.

Это почти всеобщая правда. Их плоть гладкая и мягкая, черты лица яркие и поразительные, голоса сладкие и мелодичные. Они часто бывают красивыми настолько, что оставляют след в душе — такой, который посещает тебя снова, когда ты лежишь ночью в постели и думаешь о форме этих губ. Юная девушка научилась не замечать этого. Ее неустанно учили воспринимать окружавших ее существ как смертоносных монстров. Только с возрастом она начала считать их опасными не потому, что они были чудовищными, а потому, что они таковыми не являлись.

Давайте проясним: она была умной девушкой. Она знала, как выжить.

Но все живые существа желают чего-то. Разве это слабость?

Однажды ночью девушка познакомилась с молодым парнем-вампиром. Она не часто общалась с членами двора своего отца. Но этот юноша тоже казался ей чужаком. Он был молод, всего на несколько лет старше ее. Он был самым потрясающим существом, которое она когда– либо видела, его лицо представляло собой безупречное сочетание жестких углов и нежных изгибов, окрашенных в теплые оттенки, которые намекали на то, кем он когда– то был.

Да, он был Обращен.

Он был одиноким молодым юношей. Она была одинокой юной девушкой. Разве не неизбежно, что между ними должно было что– то возникнуть?

Возможно, он сам не понимал, каким оружием является кожа, которую он носит.

Возможно, его влекло к ней, потому что она напоминала ему о том, кем он когда– то был.

Возможно, он даже думал, что любит ее.

Девушка никогда не задумывалась о любви. Ее не кормили сказками о сказочных принцессах, она не мечтала о поцелуе настоящей любви, который спасет ее от коварной жизни. Но воспоминания о губах этого мальчика все еще посещали ее по ночам. Если любовь — это желание кого– то, то, возможно, это он и есть.

Она была такой юной. Жесткой в некоторых отношениях. Мягко наивной в других. Она еще не понимала, что вампиры сияют, как сияют серебряные зубы ловушек. Их красота была манящей рукой, обещающей сладкие ласки.

Маленькой змейке было очень одиноко. Она скользнула прямо в эти прекрасные, изящные пальцы. Она даже не заметила когтей.

Глава

23

Я думала, что, возможно, если нам очень-очень повезет, мы с Райном сможем не убить друг друга, но я не ожидала, что мы будем хорошо работать вместе.

Те первые несколько ночей в районе были далеко не идеальными. Наличие общей цели, о которой мы действительно заботились, помогло, но мы все равно спотыкались друг о друга. Стена из тела Райна вставала на моем пути всякий раз, когда мне нужно было двигаться быстро. Его удары всегда уводили нашу цель с линии моей атаки в самый неподходящий момент. В одном запомнившемся болезненном случае его крыло ударило меня так сильно, что я впечаталась в стену, как прихлопнутая муха.

Но недостатка в мишенях не было. Вампиры внутреннего города в мое отсутствие с удовольствием превратили район в свое охотничье угодье. Так что мы продолжали, разрушая барьер между нами шаг за шагом.

Прошло пять ночей, и я поняла, что мы прошли весь этот путь без того, чтобы кто-то из нас случайно или намеренно задел другого.

Шесть ночей, и я поняла, что за весь день мы даже не наступили друг другу на ноги.

Семь ночей, и нам действительно удалось дополнить друг друга, уничтожив одну из наших целей с безупречной эффективностью. После этого мы остановились и уставились друг на друга широко раскрытыми глазами, как будто оба стали свидетелями чуда и не хотели ставить его под угрозу, признавая это вслух. Конечно, после этого мы всю оставшуюся ночь мешали друг другу, но я принимала все, что могла получить.

На восьмую ночь я отступила и просто наблюдала за его работой. К тому времени я уже начала понимать, как он двигается, и, наблюдая за ним с этой точки зрения, все мои наблюдения превратились в выводы.

Когда я впервые встретила Райна, я думала, что он полагается на свои размеры и силу. Я очень, очень сильно ошибалась. Все это было лишь отвлекающим маневром. Он постоянно использовал магию, скрытую в каждом движении и ударе, заслоненную показной дикостью. Если бы кто-то не следил внимательно, то подумал бы, что он просто набросился на своего противника с огромным мечом из стали Ночнорожденных и победил одной лишь грубой силой — и он бы его недооценил.

Это было нечто большее, чем просто удары. Эти удары были разрушительными, потому что он использовал свои размеры, свою скорость и свою магию в каждом ударе. В этом не было ничего грубого — это был стратегический ход. Он знал, когда бить, куда и насколько сильно. Он был очень расчетлив.

Меня осенило, когда я смотрела, как он выдергивает меч из груди хромого трупа вампира. Он оглянулся на меня через плечо, вскинув бровь.

— Что? Нравится то, что ты видишь?

— Ты делаешь это специально?

— Это? — Он жестом указал на тело, выпрямился и вытер свой клинок. Светящиеся тени по всей его длине задрожали, когда по ним провели тканью. — Да, можно сказать и так.

— Демонстрация. Твой боевой стиль — это демонстрация. Ты выглядишь гораздо проще, чем кажешься.

Он сделал паузу на мгновение, возможно, от удивления, прежде чем он повернулся.

— А ты внимательно за мной наблюдала. Я польщен.

— Почему ты скрываешь, что пользуешься магией?

Он убрал меч в ножны и отказался отвечать.

— Куда дальше? Южная сторона?

— Ты хочешь, чтобы люди считали тебя диким?

Он остановился на середине шага, бровь дернулась в выражении, которое, как я теперь поняла, означало, что «Орайя сказала что-то забавное, вероятно, непреднамеренно».

— Диким?

Я не знала, что было смешного в моем наборе слов.

— Да. Даже когда ты использовал магию в пиршественном зале в тот раз, это была сплошная сила, никакого изящества.

— Ты думаешь, у меня есть изящество? Это лестно. Итак, южная сторона?