Змея за терновым троном

— Похоже, нам нужно обсудить кое-что важное, и я так боюсь, что раню тебя вновь.

Что ещё?

Похлопываю его по плечу, а сама издаю истеричный смешок.

— Выкладывай.

И отец рассказывает, как восемнадцать с половиной лет назад встретил мою маму или ту, кого я ей считала таковой по крови. Элеонор. Она пришла в его агентство за помощью, и у них завязались тёплые отношения. Не любовь, но уже то, что подкрадывается перед её приходом.

В первый месяц знакомства Бэн Мэтьюс осмелился пригласить объект своего обожания на первое свидание в парк. Тот самый, где расположен Разлом Эггерс Гров. Стоял вечер воскресенья, поэтому большинство людей разбрелись по домам. И тут, посреди шума ветра и шелеста травы, они услышали детский плач. Мой плач. Я лежала у дерева рядом с проходом и громко требовала у этого мира внимания. Из-за завесы никто не слышал и не видел комка из слёз, страха и одиночества.

Меня бросили. Оставили на земле с кулоном на шее, который скорее походил на гирю, чем на украшение. Когда папа заглянул в мои заплаканные глаза, я замерла.

“Я никогда не видел таких серьёзных младенцев, — шутит он, делясь эмоциями о том дне. — Ты наблюдала за мной, но казалось, что изучала, анализировала и уже тогда рождала в своей крохотной головке выводы об этом мире и обо мне.»

Родители подождали, но за мной так никто и не вернулся. Сейчас я понимаю, почему Элеонор-Нэд, не могла зайти в Распутье. Она бежала от прошлого и не имела права вернуться в него ни на шаг. Если бы не Бэн и Элеонор, то я бы оказалась в приюте, где в незнании о своих корнях сошла бы с ума, как и сотни других плодов бурных чувств фэйри и человека. Вопреки всем опасениям, зародившимся внутри них, они твёрдо решили воспитать меня как родную.

На следующее утро папа сделал маме предложение. Помнит он этот момент так, как будто он случился вчера. Мама расплакалась в его кабинете из-за навалившихся трудностей, о которых она не могла никому рассказать. Бэн Мэтьюс, будучи простым романтиком, встал на одно колено и надел на её палец кольцо, сделанное собственноручно из скрепок. С тех пор они были вместе, и разлучить их по силам стало лишь смерти.

— Значит, я на год старше и не принцесса?

Папа еле сдерживает слёзы и натянуто улыбается.

Им пришлось записать меня только через год после находки и уменьшить возраст, дабы не вызывать подозрений. Словно я только родилась и вовсе не годовалая малышка. Так происходит в обычных семьях: свадьба, а потом дети. Маме же пришлось ходить с накладным животом и мастерски уклоняться от вопросов друзей и знакомых, как суперзвезда от вспышек папарацци.

— Ты меня не ненавидишь? — осторожно спрашивает папа.

— Не говори так. Я безусловно и безоговорочно злюсь, но не оттого, что вы не сказали правду, а потому что решили, будто я стану меньше вас любить из-за неё. Ты — мой папа. Так было и будет всегда. Поверь, ничего не изменилось. — Подмигиваю припухшим глазом. — Кроме моего королевского статуса.

— И какового оно? Почувствовать себя принцессой на короткий миг?

Пожимаю плечами, и только сейчас ощущаю усталость, придавившую сверху.

— Как попасть в телешоу и вылететь.

Ещё какое-то время мы болтаем о том о сём, а после кровать притягивает меня обратно, и я просыпаюсь в следующем дне: уже не такая разбитая королева драмы, а боевая Фэй Мэтьюс, полная решимости подать документы в Гончие.

Я принимаю душ, завтракаю и мчусь в офис, обмениваясь с лучшей подругой мемами.

— Фей, ты нужна мне, — кричит Келли, когда я только появляюсь на пороге. — Срочно!

Не успеваю вставить и слово, как вижу её с телефоном в руке. Я сразу понимаю, что этой полоумной от меня надо, и поднимаю руки в защите.

— О нет, нет, нет! Только не это!

Взгляд Бэмби пронзает меня насквозь.

— Пожалуйста, детка! Я без тебя не справлюсь, ты же это знаешь.

Я выдыхаю от отчаяния.

— Какая же ты манипуляторша!

Выхватываю смартфон и иду к стене напротив её стола. Жестом указываю, куда подруге нужно встать. Келли, ни секунды не раздумывая, следует на место, подпрыгивая от радости.

Из колонок ноутбука приглушённо играет грустная песня времён восьмидесятых.

Похоже, всё серьёзней, чем я думала.

Я поворачиваюсь к Келл с вопросительным взглядом.

— Ох, заткнись! — отмахивается она. — Я в норме! Просто сделай фото.

Она улыбается своей самой красивой из улыбок и прижимает букет из голубых бутонов к груди, которые при ближайшем рассмотрении оказываются чёрными манстреллами под гламуром. Теми самыми, что растут лишь при Светлом Дворе.

Её новый ухажёр из тех же мест? И когда она только успевает?

— Фотографирую!

Позы сменяются быстрее, чем успеваю их заснять. Подруга словно фотомодель журнала Vogue. И это не удивительно, ведь в её аккаунте больше ста тысяч подписчиков, а я у неё — фотограф на побегушках с тех самых пор, как мы познакомились.

Наверное, вы думаете, что это очень глупо — выкладывать фотографию с букетом, который подарил тебе парень. Поверьте, мы в курсе. Келл делает это лишь ради того, чтобы позлить Вито. Они стабильно расстаются раз в пару месяцев. Я к этому привыкла, хоть и не сразу. Обычно всё заканчивается выкладыванием провокации с подписью в духе: «Спасибо за прекрасный вечер! [смайлик в форме сердца].» И, сюрприз, грозный вампир уже через пару часов после публикации поста робко стучится в нашу дверь. И так по кругу. Келл однажды сказала: «Мы созависимы и не надо нас лечить». Эти сумасшедшие любят друг друга, а я в любви не эксперт.

— Готово, сучка!

Я подхожу, чтобы показать результат, и мы пролистываем получившиеся кадры.

Вышло недурно.

— Ты так и не сказала, от кого букет, — спрашиваю между делом. — Думала, ты покончила с фэйри.

Она мнётся.

— На самом деле он для тебя. — Видя, как мои глаза расширяются, подруга добавляет: — Принёс гонец.

— Гонец?

— Угу. Фэйри со Двора. — Букет оказывается в моих руках, и я верчу его как диковинку. Келли с подозрением на меня смотрит и коварно ухмыляется. — Не переживай, если бы там была змея, то она бы уже заползла в пакет с пончиками для миссис Рэтжински.

— Интересно, спасибо. — Целую её в щёку и улыбаюсь воображению, подхватившему шутку про змею. — Мне ещё надо написать письмо в Управление Равновесия на стажировку в Гончие. Папе скажу, если одобрят.

— Удачи, красотка! — Она останавливает меня, придерживая за локоть. — Ты точно в порядке? Голос вчера по телефону кислее лимона был.

— Мне лучше. Правда.

Её обеспокоенное лицо сменяется хитрым.

— А букет? От кого он?

— Если б я знала.

Келл кивает на стол, где лежит толстая папка.

— Не забудь домашнюю работу.

Я взвываю, но подхватываю документы подмышку. Мне предстоит потратить несколько вечеров на заполнение полной отчётности по делу и подать декларацию в Управление, как только обналичим чек.

Обнимаю подругу на прощанье и направляюсь к выходу. Неугомонная фея садится на диван, гипнотизируя телефон в ожидании звонка или сообщения от своего вампира.

Выхожу на улицу, закидывая рюкзак через плечо. В лицо ударяет порыв прохладного ветра. Небо затянуто тучами, а я без зонта. Впрочем, ничего нового. Не теряя зря времени, ускоряю шаг в сторону остановки. Дверь за моей спиной скрывается под гламуром и сливается со стеной. Мне не нужно смотреть, чтобы знать это.