Змея

— Детка, лучше помоги Бренде помыть посуду.

— Я хочу пойти с тобой.

— Ты не можешь пойти со мной, там будут обсуждать дела.

С несчастным видом Сандра вернулась на кухню. Не прошло и пяти минут, как жены местных парней буквально впились в нее: новая девушка — свежее гнездо, в которое можно положить свои протухшие яйца.

— Думаю, Люк больше не будет встречаться с этой официанточкой, — начала Донна, активно жестикулируя жирными руками.

— Она слишком юная, чтобы разбивать ей сердце. — Элис попыталась изобразить сочувствие, но ее лицо выражало только беспросветную усталость.

— Ничего, потерпит. Эта наглая девка похвалялась перед всеми, кто ее слушал, что она выходит за Люка. Пусть только сунет свою задницу ко мне в бар, сразу вылетит, — прорычала Бренда сквозь зубы.

— Кажется, я видела его вчера в ресторане. — Где-то глубоко внутри Элис так и осталась невинной девочкой с книжками за спиной.

— Элис, ты слепа, как летучая мышь. — Бренда со всеми разговаривала таким тоном, будто у нее просили пиво и счет.

— Элис, очнись! Я уверена, что вчера ночью Люк был с Сандрой, правда, детка? — промурлыкала Донна на мотив одной из песен своей любимой певицы Тэмми Уинетт. Так или иначе, жизнь — дерьмо, уж ей-то это было хорошо известно.

— Но, Донна, напротив ресторана стоял такой же красный фургон, как у него. Хотя, возможно, я просто привыкла, что он всегда там паркуется, — пролаяла Бренда.

Все засмеялись.

— Дорогая, не волнуйся, мы шутим.

Она похлопала Сандру по руке, и смех стал еще громче.

— Ты действительно ему нравишься. Прежде он никого сюда не привозил. Да и кому захочется?

— Не обманывай ее, Элис. Уж наверно она знает, что он ходит на сторону.

— А ты. Бренда, хочешь, чтоб он ходил к тебе? — Усмехнувшись, Донна закурила очередную сигарету. Дымили они как паровозы.

— Я бы не отказалась, он такой милый. — Бренда шлепнула себя по толстой заднице.

— Фу, Бренда, какая невоспитанность! Ты где училась, Сандра?

— Элис думает, раз она училась в университете, то знает, что такое воспитание. Я выросла в баре и много чего повидала. Поверь, когда дело доходит до секса, все становятся невоспитанными.

Глядя, как их губы двигаются, обнажая мелкие зубы, Сандра подумала об автобусе, который, по-видимому, был ее единственной надеждой на спасение. Она знала, о ком идет речь. Однажды ей довелось видеть эту официантку, и, когда Люк вдруг склонился над бифштексом и перестал улыбаться, она поняла, что между ними что-то было, что-то посерьезнее школьной интрижки. Сандра не могла поверить, что делит мужчину с такой молоденькой девчонкой, но они здесь все отчаянные с самого рождения, ибо отчаянно хотят выбраться отсюда. Ну уж ей-то ничто не помешает отсюда выбраться. Нужно просто сесть в автобус и уехать… Сандра погружается в размышления, обдумывая свой план.

Маршрутный автобус приезжает раз в день, в 14.00. Сандра заметила его, когда они с Люком покупали продукты. Всегда имей при себе деньги на дорогу домой. Бабушка называла такие деньги «манной небесной». Никогда не попадай в зависимость к мужчине. Говори, что у тебя ничего нет. Делай вид, что без него ты беспомощна, — мужчинам это нужно, но не забывай о собственной выгоде. Дотронувшись до кармана, в котором была надежно спрятана ее кредитка, Сандра вспомнила дуэт бабушкиного пропитого голоса и скребущегося в дверь ветра. Никогда не трать на мужчину последний доллар, даже если хочешь заставить его полюбить тебя. Все они кобели, и от тебя им нужен лишь секс, так что научись торговаться. Вертел поблескивал над очагом, а стекла гремели как от пушечных выстрелов. Это твой козырь в рукаве. Завершая свои наставления, бабушка для пущей убедительности одним махом выпивала стакан виски «Джек Дэниелс». Теперь она была лишь голосом в голове у Сандры, но могла перекричать кого угодно.

Жаль, мать не последовала советам бабушки. Примкнув к рядам хиппи, она не задумывалась ни о деньгах, ни о мужчинах, но однажды ей стало очень горько, и произошло это как раз тогда, когда родилась Сандра. Потом было нужно лишь одно — укрыться под защитой брака. Мама относилась к тому странному поколению женщин, которым дали образование, разрешили не работать, но которые, в силу собственной либеральности, не позволяли себе завести прислугу. На помощь им пришла бытовая техника — посудомоечные машины, пылесосы, соковыжималки: они облегчали работу по дому и при этом, что самое главное, экономили время. Один из способов экономить время — всегда быть занятым, но никогда по-настоящему ничего не делать. Умные машины обо всем позаботятся. От тостера к электрооткрывалке, к самовыжимающейся швабре, к фену, к микроволновке… мозг ее матери был запаян в пластик где-то в глубине телевизора и сидел на рекламной диете. Запрограммированная на самостоятельность, она носилась по лабиринту уборки-покупки — нормальная крыса от такой жизни давно бы уже проглотила собственный хвост.

Оба — и мать и отчим — в 17.00 торжественно пили джин с мартини. Этот неторопливый ритуал помогал им снова стать людьми. Позже, когда Сандра училась в старшей школе, джин уже выпивался сразу, а мутный стакан, который никогда не мыли с мылом, просто сполоснув, ставили рядом с раковиной. Только этот стакан и связывал их теперь. Они больше не пытались быть людьми.

Нет, Сандра не станет такой же, как эти белые коровы в хлеву под снежными сугробами, не способные осознать, кто на самом деле держит хлыст и что стало с их истощенной жизнью. Нет уж, спасибо, она не из таких. У нее есть кредитка, и она воспользуется ею, чтобы попасть в уютный блестящий самолет, где всю дорогу до Лос-Анджелеса можно расслабляться, ублажая себя обедом, напоминающим игрушечный набор.

Прежде чем Сандра запрыгнула в машину, все три коровы по очереди стали обнимать и целовать ее, как будто они были одной семьей. Ей хотелось укусить их, но она решила, что это будет не очень хорошо с ее стороны. Люк завел мотор и, улыбнувшись, заметил:

— Похоже, у тебя появились новые подруги.

— Кто, эти коровы? — фыркнула Сандра.

— Поешь мяса и сразу начинаешь злиться, — засмеялся Люк, погладив ее по животу, но Сандра отпихнула его руку.

— Не люблю, чтобы меня там трогали. — Она была смущена и тем, как раздулся ее набитый живот, и тем, что теперь, когда Люк был рядом, ей уже никуда не хотелось уезжать. Они возвращались домой черной айдахской ночью, и она воспринимала Люка скорее как брата, чем как любовника, казалось, что она знает его всю жизнь, что он и есть ее настоящая семья. Покинуть его было так же неестественно, как душе покинуть тело. Но она сможет. Ей и раньше приходилось бросать — бабушку, мать, Дональда. Бросать у нее получалось лучше всего, это точно.

Когда они приехали домой, Сандра вытащила на крыльцо кресло-качалку и сидела в нем, надувшись, пока Люк внутри дома чинил блесны для форели. Один раз он вышел, чтобы она не чувствовала себя совсем одинокой… посидел с ней минут десять, не проронив ни слова, и вернулся назад в дом. Он ждал только, когда она подаст знак. Сандра знала это, но ничего не предпринимала. Когда он сказал, что нужно купить солнечные батареи, и спросил, не хочет ли она прокатиться с ним, Сандра ответила «нет». Хочешь повидаться со своей официанткой — пожалуйста, не собираюсь тебе мешать. Не двигаясь, она стояла на крыльце и смотрела, как фары исчезают за соснами. Впервые Сандра осталась в Айдахо одна.

Луна решила окрасить луг в голубой цвет. Сандра слушала, как в траве гуляет ветер, но, когда она спустилась с крыльца, ветер умчался в сосновый бор и стал с ревом рвать иголки, так что ей пришлось пойти обратно. Она спрашивала: «В чем дело?» — и ей почудилось, что в ответ захлопнулась дверь где-то высоко в горах. Тяжело вздохнув, она вошла в дом и бросилась на кровать.

За окном луна плыла между ветвями деревьев. На каждой ветке незаметно примостились маленькие черные птицы. Лучше не обращать на них внимания, думать о чем-нибудь другом. Они казались спящими, но вдруг одна из них распустила крылья, и Сандра с болью поняла, что ей предначертано. Птица взмыла в небо и залетела в окно, превратив ее мысли в черные перья еще одного видения.

— В этом сне я вижу грязный двор перед низким домом из белого кирпича, часть двора отведена под склад. Из фургона выгружают свинину и говядину. Во дворе никого нет, только Таня, она пожирает куски мяса. Туши, кишки, огромные блестящие кости, шматы белого жира разбросаны вокруг. Из фургона выкатывается череп, на котором еще видны волосы, глаза и губы Дональда. Во сне меня это нисколько не огорчает, а потом я смотрю, как Таня занимается сексом с кусками мяса и костей, и начинаю сходить с ума. Таня с улыбкой поглядывает на меня, густая кровь стекает с ее губ. Понимаю, что нужно бежать, но мне так хочется есть, что я не могу оторваться от этого зрелища. Обернувшись, я вижу, как Дональд пакует чемодан — маленький светло-коричневый, какой был у меня в детстве. Я не хочу уезжать и просыпаюсь.