Знак бесконечности
Шрифт:
— Раньше ты совсем по-другому говорила, — от обиды у меня защипало в носу. — И что у нас с ним ничего не выйдет, и вообще…
— Это было раньше…
— А что изменилось? И что ты подразумеваешь под шагом вперед? То, что он спрашивал обо мне? Ну просто офигеть!
Люська ничего не ответила, и разговор мы быстренько свернули. Я пребывала в полнейшем раздрае, злилась на весь свет — и на себя в первую очередь. Все снова вернулось на исходные позиции. Мы могли быть вместе, хотели этого, но было нечто такое, что нам мешало. И сколько бы я ни говорила, что все точки над Ё расставлены, это было не так. Одной точки не хватало. Самой большой, жирной и
Чего ты, Света, собственно, ждала? Что он вдруг сорвется и приедет? Не обольщайся, он такой же, как и ты. И точно так же ждет твоего первого шага. Тем более что фактически это ты с ним порвала. Ну как же, как же, еж птица гордая, пока не пнешь — не полетит.
И не забывай еще о том, что не женился он вовсе не потому, что передумал. Потому, что невеста послала лесом. Еще одна. Очередная. Тенденция, однако. Уже четвертая по счету. Ну ладно, ладно, третья, ты-то невестой не была. Тереза говорила, что не хочет замуж, а сама быстренько выскочила, как только рассталась с ним. Хелен пила — видимо, не слишком было с ним комфортно. Ты… так, тебя пропустим. Эшли — ну, тут тоже все ясно.
Вот так я уговаривала себя весь день, убеждая, что все сделала правильно. Что даже не будь всяких магических штучек и забытых ужасов, все равно у нас ничего не вышло бы. И совершенно не стоит переживать. И даже, вроде бы, вполне убедила. Но только почему-то, когда вечером заехал Федька, сорвалась на нем самым бессовестным образом. Рыдала, вопила, что сил моих больше нет, что все достало, и лучше вообще сдохнуть. Он невозмутимо выслушал, пожелал спокойной ночи и ушел, забрав в стирку мое грязное белье.
Я спрятала голову под подушку и тихо скулила, как побитый щенок. От Федькиного лучезарного дзена мне стало еще хуже. Так было и раньше. Все наши ссоры уходили в никуда. Я могла безобразно орать, топать ногами и бить посуду, а он смотрел на меня, как старый мудрый дедушка на капризного ребенка, разве что не улыбаясь. Ссориться с ним было все равно что кидать камнями в болото: чвак — и нет камня. И снова мертвая болотная тишина, нарушаемая лишь кваканьем лягушки-истерички.
Впрочем, это был, пожалуй, мой последний всплеск эмоций. Как будто он отнял у меня остаток сил. Побежали дни, похожие друг на друга, как вишни-двойняшки. Даже если мысли о Тони и пытались пробраться сквозь выставленные мною заслоны, я давила их безжалостно, как ядовитых гадов. Люська о нем больше не говорила.
Где-то в середине февраля она сказала, что Питер снова собирается в параллельный мир, чтобы найти во Франции последнее кольцо.
— Но как он туда попадет? — удивилась я. — До Хеллоуина еще почти девять месяцев.
— Теперь проход открывается несколько раз в неделю. После того как там оказалось второе кольцо.
— Вот как? А как вы это узнали?
— Свет, долго рассказывать, — в голосе Люськи явственно звучала досада. — Если в двух словах, эта дурацкая Лора написала Питеру письмо и отправила из деревни. С нашей стороны. Я тебе хотела сразу обо всем рассказать, но ты как раз попала в больницу. И я подумала, что это не горит, успею еще. Питер боится, что до него как-то доберется Хлоя. Или муж Присциллы. Которая умерла. Ну, у которой раньше было кольцо.
— Да, я помню. А зачем оно ему? Стой… Ты же не хочешь сказать, что эта Присцилла теперь тоже призрак? И что ее муж хочет как-то уничтожить кольцо?
Блин, как же я раньше-то не сообразила? Маргарет была уверена, что призраками становятся только те, кого похоронят с кольцом. Она мне так и сказала. Но мне это еще тогда показалось странным. А Присцилла тоже выбрала мужчину. Елки…— Питер все узнал еще в октябре, когда они с Тони туда ездили. Но мне ничего не сказал. Раскололся, только когда получил письмо.
— Подожди, но как муж может кольцо уничтожить? Нужен же кровный родственник, насколько я понимаю. И вообще… ничего не понимаю.
Люська, как смогла, пересказала мне все, что узнала от Питера.
Маразм крепчал, подумала я. Никогда не бывает так плохо, чтобы не могло быть еще хуже.
— Ну вот, — подытожила Люська. — Питер боится, что он попытается уничтожить это кольцо. Ну, не он сам, а через сына.
— Думаешь, это возможно? Мы-то со своим так и не смогли ничего сделать.
— Да, но… Ты же сама столько раз говорила, что тогда произошло что-то плохое. И Питер боится, как бы не стало еще хуже. Хочет найти его и привезти в Рэтби. Чтобы дракон стерег все три.
— Не нравится мне это, Люсь, — вздохнула я. — Оставить бы все это уже. Кольца в другом мире, зачем туда снова соваться?
— Думаешь, мне нравится? Но Питер говорит, что если что-то случится, плохо будет обоим мирам, ведь они связаны между собой.
После этого разговора мне стало совсем кисло. Мало было всяких мрачных предчувствий, теперь к ним добавилось еще одно. Ничего хорошего от этой поездки Питера я не ждала. Но сильно переживать из-за этого просто не было сил.
9. Благие намерения
Говорят, когда-то в Англии были суровые зимы. Королева Матильда сбежала из осажденного Оксфордского замка, спустившись в белой одежде по крепостной стене и пробравшись по льду Темзы. А сейчас в январе сплошные дожди.
Тони стоял у окна и смотрел в темноту, из которой свет уличного фонаря выхватывал блестящие косые струи. Дождь начался еще перед Рождеством и шел с небольшими перерывами уже вторую неделю подряд. Все двенадцать рождественских дней — до самого Крещения. Когда он в последний раз видел белое Рождество? Давно. А кажется, что недавно. И что Света была рядом…
Света могла быть рядом. И, может быть, специально для нее, на Рождество выпал бы снег. Но…
Он хотел позвонить ей. Несколько дней после разрыва с Эшли набирался храбрости. И уже почти совсем набрался. Наверно, даже и позвонил бы, если б не Джонсон.
— Хотел написать Эс в Фейсбуке, — сказал дворецкий словно между прочим, когда они обсуждали поставки с ферм. — Но, оказывается, она удалила страницу.
— Зачем? — это вырвалось само собой, хотя спрашивать определенно не стоило.
— Зачем удалила? Не представляю.
— Зачем написать хотел?
— Поздравить с замужеством.
— Что?! — Тони показалось, что он ослышался.
— А ты не знал? Она должна была выйти замуж. Тоже пятого декабря. Наверно, и вышла.
— За кого?
Язык не слушался, губы онемели. Перед глазами плавали черные круги. Внутри словно оборвалось все.
— Откуда мне знать. Может быть, за своего бывшего бойфренда. Леди Люси не говорила.
Где-то краешком сознания пробежала мысль, что Джонсон сказал «леди Люси», а не «леди Скайворт», хотя раньше никогда себе подобного не позволял. И то, что она поведала дворецкому о таких вещах… Похоже, ей удалось наконец приручить Джонсона. Впрочем, ему-то что за дело?