Знание - сила, 2003 № 08 (914)

С. Старостин: — Сейчас мы втроем с Анной Владимировной Дыбо, Олегом Мудраком наконец-то закончили и сдали сравнительный Алтайский словарь — тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские, корейский, японский языки. Делали его лет пятнадцать. Весной он должен выйти в Голландии, в словаре три тома, словарь громадный. Этим я занимался очень плотно последние несколько лет. Было много баталий по поводу того, существует ли вообще алтайская семья языков. Была точка зрения, что, может быть, это просто отдельные семьи, которые независимо друг от друга входят в состав ностратической макросемьи. Тюрки отдельно, монголы отдельно, отдельно тунгусо-маньчжуры и отдельно корейцы с японцами. Моя докторская диссертация была посвящена проблеме родственных связей японского языка. В общем, все-таки пришли к выводу, что существует алтайская семья, восходящая к обшеалтайскому праязыку. Это очень существенно для той же ностратической реконструкции, для понимания того, какова внутренняя классификация ностратичееких языков.

Г. Зеленко: — Когда-то шел разговор об урало-алтайской семье. Я так понимаю, что «урало» вы откидываете?

С. Старостин: — Из алтайского «урало», конечно, выкидываю. Но уральская группа, вполне возможно, ближе всего к алтайской семье в рамках ностратической семьи.

Структура ностратической семьи сейчас видна довольно ясно. Это прежде всего ядро, в которое входят уральские, алтайские и индоевропейские языки, индоевропейские чуть подальше от уральских и алтайских. Это ядро практически совпадает с тем, что Гринберг называет «евразийской» или «евроазиатской» семьей. Есть еще спорные вопросы относительно эскимосско-алеутских языков, чукотско-камчатских языков, их место до сих пор не до конца ясно. Но есть еще картвельские и дравидийские языки, и они тоже явно входят в состав ностратичееких.

И наконец, есть последний, самый спорный вопрос по поводу афразийских (или семито-хамитских) языков, которые Иллич-Свитыч относил к ностратическим, а Долгопольский до сих пор относит к ностратическим. Но мы с Милитаревым после долгих раздумий все-таки их отделили. По всем параметрам получается, что эти языки — такая же глубокая семья, как ностратическая, то есть если они и родственники, то на более глубоком уровне. Милитарев с Леней Коганом сейчас занимаются семитским словарем, но семитский — всего лишь одна подгруппа, впереди еще очень много работы. Несомненно, есть соответствия между афразийскими и ностратическими, большое количество обшей лексики, но, по-вилимому, их единство нужно переносить на еще более глубокий уровень. Но тогда встает вопрос: что это? Специфическое единство афразийских и ностратичееких или к нему относятся еще какие-то семьи? Вполне вероятно последнее.

Есть третья семья, которой я занимаюсь практически с начала 70-х годов, — это си но-Кавказе кая семья. Ядро в виде северно-кавказских, енисейских и, возможно, баскского плюс сино-тибетские языки. Есть еще теория, что туда же относятся на-дене, совершенно особенная североамериканская семья, явно не родственная остальным американским, но и не ностратическая.

Г. Зеленко: — К какой глубине вы относите сино-тибетские языки?

С. Старостин: — Это четвертое, макси мум пятое тысячелетие до новой эры, как и индоевропейские. Классическая семья, совершенно неолитическая, с земледельческой и скотоводческой терминологией.

Г. Зеленко: — А место их обитания ?

С. Старостин: — Интересный вопрос. Любят их помещать в Китае, на месте китайских неолитических культур, но мне кажется, что это довольно сомнительно. Думаю, самый реальный район — восточные Гималаи, Непал. Там, к сожалению, очень мало археологических данных, но географически это место наиболее вероятно. В Юго-Восточной Азии синотибетцы явно пришельцы, там обитали австронезийцы, и вполне вероятно, что приход синотибетцев был немирным, и это было толчком для ухода австронезийцев. Все их позднейшее расселение на острова — это результат вытеснения.

Г. Зеленко: — Вы более или менее определенно обрисовали ситуацию с ностратическим слоем, но к какому времени его можно привязать?

С. Старостин: — Ностратический без афразийского — это, по-видимому, порядка 14 тысяч лет.

Г. Зеленко: —Ак какому времени вы относите единство ностратического, афразийского и сино-кавказского?

С Старостин: — Возможно, 18 — 20 тысяч лет. Сейчас это довольно трудно датировать. Дело в том, что эти три семьи — это то. что пока хоть с какой-то долей вероятности и определенности реконструировано. Это все языки, между которыми установлены соответствия и для которых более или менее понятна классификация, сделаны хронологические расчеты. Дальше действительно ситуация очень неопределенна.

В Евразии, кроме этого, остаются только две семьи — австронезийские и австроазиатские: это все Юго-Восточная Азия. Их иногда объединяют в одну макросемью под названием австрическая, но пока никто не доказал ее существования. Хотя и здесь кое-что сделано, этим занимается Илья Лейрос, наш соотечественник, проживающий в Австралии. Но очень много неясностей — неясно, как они соотносятся между собой, как они соотносятся с другими тремя макросемьями, и т.д. И кроме этого есть весь остальной мир — осталась Америка, в которой, по теории Гринберга, есть одна семья — америндская, но, на самом деле, этого никто не знает точно. Я считаю, что макросемей там может быть больше. И там масса работы, там колоссальное количество языков, которые плохо описаны, реконструкций сделано очень мало, работы — непочатый край. Есть Африка, в которой, кроме афразийских, еще три макросемьи, это — нигер-конго, нило-сахарские и койсанские.

Койсанские языки (еше их иногда называют бушмено-готтентотскими), наверное, одна из самых больших загадок. Ими сейчас занимается мой сын, Георгий Старостин. Он пошел по моим стопам, уже защитил кандидатскую, довольно успешно занимался енисейскими и дравидийскими языками, а вот сейчас принялся за койсанские.

Кроме этого есть Австралия, где скорее всего все-таки всего одна семья, но очень большая и плохо изученная. И самая большая загадка — это Новая Гвинея, папуасские языки. Их около 800, и, по самым скромным и предварительным оценкам, там по меньшей мере десяток макросемей (уровня ностратической); страшно глубокие языки, чудовищно друг от друга отдаленные. Не территориально, разумеется, территориально они — в соседних деревнях.

Г. Зеленко: — Значит ли это, что они в той глубокой древности были и территориально далеки и потому такие разные?

С. Старостин: — Трудно сказать. Это действительно такой остров языков, совершенно поразительный, с колоссальным лингвистическим разнообразием, самым большим в мире. И там почти ничего не сделано. И некому делать. В нашем проекте два человека занимаются Новой Гвинеей, один из Сан-Франциско (Тим Ашер), другой из Лондона (Пол Уайтхауз). Они оба собрали большие базы данных, но за пределы массового сравнения пока еще не вышли.

В целом, как мы видим, сравнительно хорошо исследована Евразия. Языки остального мира — на начальном уровне изучения, а компаративистов, занимающихся ими, очень мало.

Из общего числа людей, которые занимаются сравнительным языкознанием в мире, думаю, около 90 процентов занимаются индоевропейскими языками. В этой семье более или менее все ясно (хотя и там остаются свои проблемы): уже написано колоссальное количество этимологических словарей, обобщающей литературы и тл. Дальше все идет по убывающей: уралистов уже на порядок меньше, чем индоевропеистов, алтаистов еще меньше, афразистов уже можно пересчитать по пальцам.

Ситуация очень сложная, поэтому у меня нет большого оптимизма, что мы быстро дойдем до праязыка человечества. Для этого нужны бы были громадные команды. Тем не менее что-то можно и нужно делать, и именно поэтому я и пытаюсь объединить американскую и российскую школы. При нашем подходе — педантичном, шаг за шагом — это работа на несколько десятилетий. А при американском подходе в принципе можно делать какие-то прикидочные классификации, на их основании, может быть, делать очень ориентировочные реконструкции, чтобы ускорить работу, чтобы хотя бы в общем виде прийти к некоторой классификации. Именно это — задача нашего проекта. Прежде всего, нужно собрать данные. Ведь их много, они раскиданы по литературе, их нужно свести в одну базу данных. Для этого используются разные методики и компьютерные программы, в основном уже доступные в Интернете . Приходится обрабатывать настолько большие объемы информации, что без компьютерной обработки это невозможно.