Знание - сила, 2005 № 09 (939)
Шрифт:
Миграция с Юга на Север пока нарастает, но вот один из независимых экспертов Питер Столкер считает, что, может быть, и не очень скоро, но в обозримом будущем ситуация обязательно изменится. Глобализация постепенно выравнивает не только потребительские вкусы и запросы, но и уровень производства благ, за которыми рано или поздно не надо будет далеко уезжать из дома. Уже сейчас люди едут по миру не в одну только сторону. Обратно возвращаются те, кто в изменившихся дома экономических и политических условиях надеется найти работу; те, кто так и не сумел прижиться в чужой стране. Возвращаются порой по причинам не слишком понятным — но факт, что число репатриантов в Южной Корее существенно возросло после сеульской Олимпиады, которую показывали телевизионные каналы во всем мире. Достаточно начаться экономическому
Конечно, многие предпочли бы жить дома, если бы нужда не гнала. Нужду, как известно, каждый понимает по-своему. Наблюдатели обратили внимание: необходимо, чтобы зарплата была больше той, которую человек получал на родине, как минимум в четыре раза, чтобы он согласился эмигрировать. Но дело не только — и даже не столько — в том, что со временем более или менее выровняются экономические условия жизни в разных регионах Земли. Чем дальше, тем яснее становится, что имеют тенденцию к выравниванию демографические обстоятельства: уровень рождаемости начал снижаться и в самых многодетных частях Земли.
И опять противоречие, на сей раз оно просто бросается в глаза: мы только что приводили цифры прогнозов, и все они свидетельствуют, что к середине столетия нас на Земле будет на треть больше, чем сегодня. Какое уж туг снижение рождаемости!
Так оно и есть: темпы рождаемости действительно начали снижаться и в Азии, и в некоторых странах Африки, а детей пока рождается все больше.
Известный демограф Николас Аберштадт, специалист по Азии, констатирует: демографический взрыв «завершился в Восточной Азии, быстро сошел на нет в Юго-Восточной Азии и даже в Южной Азии положение заметно изменилось. Рождаемость, не превышающая уровня воспроизводства населения (то есть модель рождаемости, которая — при отсутствии миграций — в конечном итоге привела бы к стабилизации общей численности населения, а затем и к ее неизбежному сокращению), установилась во всех странах Восточной Азии, за исключением крошечной Монголии, в Сингапуре и Таиланде, а Индонезия, по-видимому, стремительно приближается к этому уровню. В Южной и Средней Азии впереди в этом отношении Шри-Ланка и Казахстан, но ситуация существенно меняется и в других местах, в том числе в крупных городах и некоторых штатах Индии».
Однако уровень рождаемости в стране зависит не только от того, сколько детей приходится на одну женщину, но и от того, сколько самих женщин, способных рожать. Пока структура населения в развивающихся странах перекошена в пользу детей и молодежи, и — закон больших чисел — необходимо время, чтобы снижение рождаемости ее изменило. Так что пока абсолютная численность населения на Юге растет — и сейчас только специалисты видят, к чему идет дело.
А оно идет к тому, что в будущем, пусть и несколько отдаленном, страны Северного кольца останутся один на один со своими демографическими проблемами, а Юг приступит к решению аналогичных проблем у себя дома.
Тот же Аберштадт уверен, что богатые страны с этими проблемами так или иначе справятся, а вот бедным действительно придется туго. Он сравнивает ситуацию со старением населения в Японии и Китае.
Продолжительность жизни японцев — самая высокая в мире. Страна сильно поседела. «К 2025 году, по „среднему“ варианту прогноза ООН, средний возраст в Японии составит более 50 лет, почти 30 процентов населения будут составлять люди в возрасте 65 лет и старше, почти каждый девятый японец будет в возрасте 80 лет или старше. В будущем на каждого человека „пенсионного возраста“ (65 и старше) будет приходиться только два человека „трудоспособного возраста“, — пишет Аберштадт. Но не видит в этом ничего катастрофического. Конечно, пенсионная система в ее нынешнем виде рухнет — что ж, выстроят новую. Придется кардинально перестроить и систему здравоохранения. Во всем же остальном, считает эксперт, сильная экономика сама справится. Японцы живут дольше потому, что стали намного здоровее, — значит, они смогут и на старости лет найти себе применение в структуре рабочих мест, среди которых уже сегодня лишь немногие требуют тяжелого физического труда, зато на многих
других ценятся опыт, компетенция, профессионализм.
Совершенно иначе будет выглядеть та же ситуация в бедном Китае. В Японии пенсионную систему придется перестраивать — в Китае ее просто нет, подавляющее большинство китайцев никакой пенсии не получают, а на старости лет находятся на попечении младших поколений семьи. Вот для семьи уменьшение числа кормильцев и увеличение иждивенцев действительно может стать катастрофой, особенно если она уже сегодня еле сводит концы с концами. Система здравоохранения Китая, мягко говоря, оставляет желать лучшего, условия труда и жизни тоже не способствуют здоровью — пожилые китайцы просто физически не смогут работать намного дольше, тем более что сама эта работа еще долго будет несопоставимо тяжелее, чем в Японии.
То, что пишет Аберштадт о Японии, также относится и к старению населения всех стран Северного кольца. Видите, насколько лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным?
Но этим банальным выводом демографические парадоксы явно не исчерпываются. Особенно если взглянуть еще и на Россию. Но это уже совсем отдельный разговор (в одном из ближайших номеров).
О ВРЕМЕНА! О НРАВЫ!
Николай Сайнаков
"Всему злу начало есть"
Во все времена люди говорят о падении нравов. Наше нравственное чувство всегда не удовлетворено, общественные и людские пороки не дают нам покоя. Мы ищем способы изживания пороков, но всегда ли понимаем, что за ними стоит? Тот же гомосексуализм. Является ли он физиологическим явлением или порождением современной нам культуры, или это что-то иное? Однозначного ответа нет. Но история дает нам материал для размышления.
Русские люди конца XV — начала XVI веков с немалым энтузиазмом говорили о "падении нравов". Интеллектуалы средневековой эпохи — светские и церковные — не оставляли без внимания ни одного греха из тех, что выделяли люди еще с библейских времен.
Как известно, христианская нравственность формировалась на основе положения о естественной греховности человека и противопоставляла ему идеал святости. Естественно, что полемисты имели этот идеал в виду. Но, как сокрушался и евангельский Иисус, "много званых, а мало избранных". Понимая, что требовать от всех святости невозможно, полемисты не все грехи считали равнозначными. Да и не все были "актуальны". Какие же "особые" пороки поражали русское общество?
Глава церкви митрополит Даниил особенно сокрушался из-за пьянства: "От него все беды душевные и телесные, и срам и поношение от всех и ума исступление", необходимо "себя соблюдать от всего — и пьянства, и пиров.., и тунеядцев, и лицемерных друзей отставить". Другим наиболее значительным грехом митрополит признает праздность, которая "всему злу начало есть".
Одной из наиболее лютых и губительных страстей древнерусскими авторами признается зависть. Но еще более, чем зависть, авторов ужасает стяжание, или сребролюбие, иначе говоря — страсть к богатству. Многому великому злу "ходатай бывает сребролюбец".
Все эти грехи, как можно понять, весьма опасны и распространены. И все-таки чаще всего бичуют и обличают содомский ipex, так в средние века называли гомосексуализм. На знаменитом Стоглавом соборе, где собирались церковные иерархи, говорилось, что Господь ждет покаяния и обращения от всяких зол, но больше всего — от гордости, зависти, блуда, прелюбодейства и содомства. "Помыслим, — восклицает древнерусский автор, —из-за чего весь мир Господь потопил, Ноя одного оставив? Не из-за блуда ли? А Содом и Гоморру огонь поясть за что?.." Максим Грек, Сильвестр, Даниил говорят о содомии неоднократно. Неужели этот порок был столь распространенным? В чем причина такого внимания?