Золотая книга. Пурана № 19
Шрифт:
Разделения текста на слова на нашей золотой странице не существовало – древние люди вообще не задумывались о таких пустяках и писали, как малые дети, выводя сплошной массив букв безо всяких запятых, точек и пробелов.
Всего мы насчитали сто двадцать четыре варианта значков, и это уже могло о чём-то говорить. На печатях долины Инда знаков гораздо больше – не менее четырёх сотен. Но, по-видимому, большинство символов на печатях действительно обозначали родовые или именные знаки, а вовсе не единицы письма. Или, быть может, золотая страница представляла собой результат более позднего упрощения письменности?
В алфавите, как известно, содержится от двадцати до пятидесяти знаков (хотя в гавайском их, к примеру, двенадцать), и каждый из них выражает один звук. Свыше
Так что письменность Золотой Книги могла быть признана слоговой – так же, впрочем, как и нынешнее официальное индийское письмо деванагари.
Следующим нашим шагом стало вычисление наиболее часто употребляемых сочетаний знаков. Таких было три: либо одна, либо несколько из этих комбинаций двух или трёх букв повторялись в тексте буквально на каждой строке, – и я выписал их себе на отдельный листок. Что это могло быть? Скорее всего, имена богов – в любом древнем тексте их склоняют при любой возможности. А учитывая, что мы читали инструкцию по поиску Золотой Книги, это могли быть и географические названия.
Именно это допущение и позволило нам уже на четвёртый день поисков найти ключ к разгадке всего текста. К этому моменту мы с Летасом Гедвиласом много часов подряд сидели в моём кабинете, уставившись то в экран компьютера, то в бесчисленные распечатки отдельных фрагментов текста, и выдавали предположения одно безумнее другого. Летас пытался сравнить наши знаки со всеми известными древнеиндийскими письменностями и ругался с придыханием, когда это не получалось. Савитри приносила нам курицу с рисом и зернобобовый суп, заботливо выносила корзины изорванных бумаг и рассказывала, сколько подозрительных типов она встретила сегодня на парковке супермаркета.
Каждый день заявлялся Гурьев и раздражал меня тем, что поглядывал на часы, удивлялся, как можно работать столь медленно, называл меня горе-учёным и советовал добровольно сдать обратно мой диплом кандидата филологических наук. Я всякий раз совал ему под нос несколько несложных строчек нашего текста на раздумье, после чего он немедленно заявлял, что у него дела, и испарялся до следующего дня.
Тем не менее именно Андрей предложил путь к дешифровке, оказавшийся в итоге правильным. Когда я представил ему список из четырёх слов, которые, как мы полагали, могли быть географическими названиями или личными именами, он вполне резонно заметил:
– Страны в то время назывались чёрти как, а вот реки, возможно, сохранили свои прежние названия. Попробуйте собрать список рек в том регионе, где лежали города индской цивилизации, и прикладывайте к ним закорючкам по одному.
Теперь Гурьев, безусловно, будет всем рассказывать, что разгадал письмо долины Инда. В то время как всё цивилизованное человечество должно знать, что разгадал его я.
Так всегда бывает: уцепившись за одно-единственное, но верно угаданное слово, можно расшифровать весь текст. Этим словом было «Синдху», название великой реки Инд, за пять тысяч лет не потерявшей своего исконного имени. От него происходит название и всей страны – Синд, или в иранском варианте – Индия, страна реки Инд. Едва только мы предположили, что сочетание из трёх элементов можно прочесть как «Си-н-дху», всё начало вставать на свои места, и через час нам удалось уже прочесть названия ещё двух рек: «Ганга» (два одинаковых знака, между ними уже известное нам «н») и «Хагага». Каждое из этих названий сопровождалось значком из трёх волнистых линий, который Летас безошибочно связал с понятием «река» – его чтение нам уже не требовалось.
Однако на этом мы застопорились. После распознавания около двух десятков слоговых знаков мы упёрлись, как в стену, в проблему языка, на котором написана Золотая Книга. Ну, удастся нам прочесть текст – ну и что: без знания языка он так и останется для нас тарабарщиной, а никаких сведений о языке
доисторических строителей Мохенджо-Даро не сохранилось.Вариантов, впрочем, не могло быть слишком много. В долине реки Инд в древности могли обитать те, чьи потомки позже жили там же или неподалёку; впрочем, племя и вовсе могло сгинуть с лица земли. Во втором случае у нас не было никаких шансов разгадать неизвестный язык, но, если всё же среди окружающих народов удастся найти что-нибудь похожее, мы спасены. Можно будет определить в разных словах текста повторяющиеся элементы – это могут быть, к примеру, падежные окончания или местоимения вроде «я», «мы», «этот» – и шерстить известные нам языки в поисках чего-нибудь сходного, пока не найдём очевидного родственника.
Именно это мы и стали делать, засев с профессором Гедвиласом за исторические атласы, ворох которых приволокла из ближайшей библиотеки Савитри Пали. Работать в спокойной обстановке удавалось лишь частично, потому что каждый вечер Андрей Гурьев начинал заново подвергать сомнению наши методы работы и всюду лез со своими дурацкими советами. Я отправлял его из нашего кабинета с помощью крепких, но очень витиеватых русских выражений, которые Савитри, тихо сидевшая, поджав ноги, рядом со мной на диване, аккуратно записывала в свою тетрадь по русскому языку. К этому моменту она уже научилась различать несложные фразы и могла даже улыбаться довольно плоским шуточкам Андрея.
Постепенно нам стало понятно, что в районе долины Инда, на территории нынешних Индии и Пакистана, проживают народы лишь нескольких групп языков.
Во-первых, это основное население Пакистана и Северной Индии, говорящее на языках индоарийской группы [38] . Но история знает, что индоарии пришли сюда довольно недавно – не больше четырёх с половиной тысяч лет назад, в Мохенджо-Даро о них наверняка и слыхом не слыхивали.
Во-вторых, это дравиды, основное население Южной Индии, традиционно считавшееся низшей кастой. Учёные полагают, что именно они издавна населяли весь субконтинент, так как отдельные островки дравидийских языков сохранились на территории Пакистана. Дравидийские языки изучены довольно глубоко, и я в общих чертах имел о них представление. Однако никакие грамматические элементы дравидийских языков к надписи на золотой странице не подходили.
38
Индоарийские языки – группа языков народов Южной Азии, входящая, как и русский язык, в состав индоевропейской семьи языков. – Примеч. авт.
В-третьих, это различные малые народности, населяющие высокогорные районы Гималаев и Гиндукуша: именно там берёт свои истоки река Инд, оттуда же на равнину текут слабые ещё Ганг и Брахмапутра. Среди этих народов есть тибетцы, пришедшие сюда с востока сравнительно недавно, дарды и нуристанцы – отдалённые родичи современных индийцев, оказавшиеся здесь тоже не так уж давно, а также одна изолированная и малоизвестная народность, живущая на высоких склонах Каракорумских хребтов в приграничье Афганистана и Пакистана: народ бурушаски.
Именно язык бурушаски и заставил меня притормозить наши поиски: сразу несколько частотных элементов нашего текста, которые мы уже могли прочесть, совпадали с суффиксами и местоимениями языка бурушаски. Более того, мне, похоже, удалось обнаружить даже окончание множественного числа «-инг», совпадавшее с таковым в бурушаски.
Это обеспечило нам окончательный прорыв в исследованиях. Словарь этого малоизвестного языка, добытый в Интернете, и несколько трудов по грамматике, которые мне удалось найти там же, позволили нашим стараниям увенчаться успехом и полностью решили для меня казавшуюся неразрешимой задачу. Через шесть дней затворничества в квартире Савитри Пали я созвал всеобщее совещание, на котором, не говоря ни слова, чтобы не искушать возможную подслушку, раздал присутствующим текст своего перевода семнадцатой страницы Золотой Книги.