Золотая Вспышка

Как оказалось, эта комната была нечто вроде прихожей, дававшей уходившeмy последний

приток воздуха, прежде чем тот выйдет на улицу. Сбоку имелась и другая дверь, уже

переходившая в коридор жилого дома. Оглядевшись, Анабель указала на нее Леону. Тот

толкнул дверь плечом и они вошли в пропитанную запахом мяты комнату, с множеством

лифтов и коридоров.

Комната была совершенно круглая. Большие, на подобие прожекторов вентиляторы в

потолке, давали новые волны воздуха всем находившимся здесь людям и растениям, в

стеклянных горшках у лифтов.

У стен также стояли множество стеклянных скамеек, куда они и направились.

Вошедшая за ними старушка сняла с себя маску и, поддерживая Анабель, помогла ей

усесться.

Леон с облегчением выдохнул, когда Роза пошевелилась и открыла глаза.

– Можно узнать, о чем вы думали?
– спросила старушка деловым, хорошо поставленным

голосом.
– Выходить на улицу и без освежителя, о чем вы думали?

Она кивнула на маску, которую теперь держала подмышкой, и покачала головой.

– Вы что, не знаете, что находиться без освежителя на улице больше пяти минут грозит вам

серьезными проблемами с легкими и памятью? А я уж и не говорю о кожных заболеваниях

лица, с которыми вообще никому не стоит знакомиться.

Анабель потерла лоб руками и слабо вздохнула. В голове у нее пульсировала тупая боль.

Леон посмотрел на старушку:

– Спасибо, вы нас спасли.

– Ну разумеется спасла, но ведь надо и самым иметь голову на плечах, знаете ли...

Она подсунула Розе под нос какой-то флакончик, и та полностью пришла в себя.

– Спасибо, - хрипло выдохнула она.

– Как вы оказались на улице?
– старушка подсунула и Анабель тот же флакончик, и та

почувствовала довольно-таки резкий, но приятный запах. C вздохом облегчения она

ощутила как боль волшебным образом ее покидает. Легкие очищаются, а глаза перестают

слезиться.
– Вы кто? Судя по-вашему виду, вы нездешние.

– Да уж, - пробормотала Роза, силясь ухмыльнуться, - это точно.

– Ну так, объяснитесь. Я бы также хотела чтобы вы сейчас же позвонили своим родителям,

и сообщили им что с вами, глупышами, все обошлось.

– В каком смысле? - недоуменно переспросила Анабель, поднимая брови и пытаясь

привести в порядок мысли.
– Нашим родителям? Что вы имеете в виду?

Старушка уже достала тонкий и прозрачный, как стекло, квадратный лист и начала тыкать в

него пальцем. Роза недоуменно следила за ее движениями, не понимая чего можно добиться

от обыкновенного куска стекла. Но тут, этот самый кусок стекла завибрировал, и старушка

поднесла его поближе к глазам:

– Определитель голоса... Где вы там?
– она потрясла стеклянную штуковину, так что та еще

пуще завибрировала, и посмотрела на недоумевающую Анабель.
– Его уже пора менять...

Старенький совсем, старомодный. Давайте-ка ваши, мой вряд ли сможет опознать вас.

– Простите... Что?

– Телефон конечно!

Анабель только теперь поняла что эта штуковина, которую старушка держала в руках, была

нечто вроде тех аппаратов, что стояли в прихожей дома Элизы, и с еще большим

любопытством посмотрела на стеклянный телефон, который только что окрасился в

серовато-белый цвет и завизжал.

Леон тоже некоторое время понаблюдал за аппаратом, а потом улыбнулся и покачал

головой.

– Зачем вам наши телефоны, позвольте спросить? Мы вполне самостоятельные люди и

можем обойтись без звонков родителей.

Откинув голову, старушка разразилась смехом.

– Да ну?
– немного успокоившись, спросила она.
– Вам сколько лет, милые мои? Вам же не

больше двенадцати.

Скосившись на Розу, Анабель заметила, как у той играет на лице снисходительная улыбка,

какая наверное отразилась и на ее лице. Она вновь посмотрела на старушку.

– Вы ошибаетесь... Мне тридцать, а им семнадцать и девятнадцать. Меня зовут Анабель, а

их... Впрочем, пусть они сами и скажут.

Леон назвал свое имя и имя Розы, и когда он заверил даму, что им уже далеко не

двенадцать, старушка плюхнулась рядом с ними. Вид у нее был до того больной, что

казалось, она вот-вот рассыпается в пыль. Переставая обмахиваться предложенным

Анабель веером, она посмотрела на них грустными, как у больной собаки, глазами:

– Зачем вам врать?
– поинтересовалась она у Леона.
– Я бы могла вам поверить, если бы мы

жили хотя бы лет эдак десять назад, но сейчас... Мы ведь пятьдесят пять.

Старушка достала платочек из сумочки и обмакнула в нем глаза. Успокоившись, она вновь

посмотрела на вытаращивших глаза Анабель, Розу и Леона.

– Да, мне уже пятьдесят пять... Среди своих знакомых я одна такая долгожительница. А

зовут меня Клэр.

Клэр чуть улыбнулась, увидев, как Роза округлила глаза.

– Ты мне не веришь?

– Но почему же вы...
– та замялась, не зная как сказать, - почему вы в пятьдесят пять

выглядите старше?

– Куда уж старше...
– Клэр пожала хрупкими плечами.
– Я и то хорошо сохранилась. Вы бы

видели моих подруг одногодок. Половина из них уже покинули этот мир.

– Но почему?

– Я знаю почему...
– зачаровано протянул Леон, не сводя с Клэр глаз, - из-за недостатка

хорошего воздуха, солнца, свежих фруктов и овощей, и благодаря поврежденной газами

атмосфере, пропускающей слишком много ультрафиолета, человеческий организм стареет

раньше положенного ему срока. Я прав?

Они обменялись с Клэр понимающими взглядами. Анабель прикрыла рот рукой.

– Какой кошмар. Как же так?

Клэр пожала плечами и убрала телефон обратно в сумку. Потом, словно бы очнувшись,