Золотая Вспышка

телефон лежит в кармане, a не у уха, где и должен находится для того чтобы тебя лучше

услышали.

Коридор был огромных размеров. С обеих сторон, с равным интервалом, уходили двери в

кабинеты, и не было видно им конца. Наконец, после по меньшей мере пятнадцатиминутной

прогулки, Леон указал девушкам на кучку людей, столпившихся у особенно старого и

сморщенного старикашки. Они поспешили к нему.

Старикашка оказался хирургом и, по совместимости, заместителем главного врача этого

блока.

Выслушав их историю, он выпучил темные глаза:

– Вы были снаружи без воздухо-освежителя?

– Видите ли, мы не знали...

– За мной, идите за мной, вам нужна срочная медицинская помощь, - он поманил их и

засеменил в обратную сторону коридора, не переставая говорить что-то по телефону,

который в данный момент лежал у него в кармане.
– Дерек, Дерек! Освободи нам палату

номер тридцать пять, срочно. Нет, Мелисента, не туда, направо. Знаю, они только что

появились. Вот именно, я тоже удивляюсь.

Леон недоуменно смотрел как врач спорит с воздухом, но предпочел промолчать. Роза

прыснула.

– Что он делает?
– шепнула она.
– Разве так сложно достать телефон из кармана?

Леон тоже улыбнулся:

– Я и сам удивляюсь.

– Как здесь странно, - пробормотала Анабель, кидая любопытные взгляды на горшки с

миниатюрными деревцами у каждой двери. Деревца издавали еле слышные, похожие на

издаваемые флейтой, звуки, как будто в их листве засел миниатюрный музыкант, - хотела бы

я знать, что именно в нас будут обследовать... И сколько времени это займет? Может они нас

тут задержат до ночи, под предлогом смертельно опасного вируса.

– Если так, то будет благоразумнее остаться, - заметила Роза, отскакивая в сторону от

мчавшегося на нее врача, грозно что-то бормочущего, - я бы не хотела увести с собой вирус.

Представив, как она себя почувствовала бы, если бы в ней обнаружили болезнь, способную

унести ее жизнь, Анабель передернулась.

Вскоре они остановились у одной из дверей и вошли.

Первое что бросилось в глаза всем троим было окно, дававшее освещение всей комнате.

Видимо, они поднялись выше линии облаков, так что за окном теперь было видно лишь

грозного видa небо. Это было не то небо, которое так привыкли видеть все трое. Темный,

цвета индиго, небосвод прорезали резкие, ярчайшиe лучи солнца. Они сталкивались со

стеклом и отскакивали от него, так что в комнату попадала лишь треть всего света. Что,

впрочем, не мешало комнате быть ярко освещенной.

Роза подошла поближе к стеклу. Анабель и Леон следом. Прямо под окном, этажами двумя-

тремя ниже, плотным, десяти-метровым слоем, тяжело плыли по небу облака.

– Молодые люди, - кашлянул доктор, - подойдите сюда.

Анабель оторвала зачарованный взгляд от окна и посмотрела на врача. Тот уже надевал

перчатки и копался в одном из ящиков стола.

Посреди палаты стояло полу-кресло полу-кровать, с множеством маленьких веревочек и

щупальцев по бокам. У этого сооружения стоял стул с полотенцем. У окна стоял длинный и

невысокий стол, с множеством медицинских приборов, название которых ни Анабель, ни

Леон с Розой не знали.

У двери стоял еще один стол, но уже больше, и весь состоящий из ящичков, в одном из

которых и копался теперь старичок.

Кроме входной двери, здесь имелись еще две по бокам комнаты, которые, по-видимому, вели

в соседние кабинеты. Одна из них была полу-открыта. Анабель попыталась заглянуть туда,

но оказалось, что прямо за дверью стояло кресло с высокой спинкой, все собой

перекрывающее.

Она присела на низкий подоконник и скрестила руки. Роза что-то шепнула Леону и тот

подавил смешок.

Анабель вздохнула и отвернулась от парочки. Она чувствовала себя очень одиноко и никак

не могла отделаться от мысли, что зря вытащила Леона и Розу из дому. Поскорее бы уже

найти этого самого Кристофера и покончить с этой историей, она уже и не рада тому что они

здесь. Вполне может оказаться, что Крис совсем не тот человек, который ей нужен, и тогда...

Тогда ей придется чувствовать ужасающие муки совести до конца своей жизни, потому что

Олив свалит все это дело на ее плечи. Ее дорогая Роза не стала бы бросать школу, если бы

ни ее, Анабель, уверенность в благополучном исходе дела.

Она хмуро провела ладонью по холодному подоконнику.

– Ну что ж, мы сейчас проверим ваши легкие и возможное наличиe кожных болячек, -

наконец сказал врач, переставая копаться в ящике и поворачиваясь к ним. В руках он держал

маленький, похожий на ручной фонарик, прибор. Он кивнул на Розу, - начнем с нее. Садись

на стул, милочка.

Анабель смотрела как Роза неуверенно садится на стоящий рядом с кроватью стул, и как

старичок вертит в руках фонарик. Он набрал на нем какую-то быструю комбинацию, а затем

указал им на себя, а концом на Розу. Леон недоуменно следил за его движениями.

Фонарик загудел и врач подвигал им вверх-вниз, чтобы охватить ee всю, от ног до макушки.

– Ей повезло, - сказал он, осматривая фонарь, - видимо, нахождение на воздухе было не

слишком долговременным.
– Он улыбнулся Розе и та встала со стула.

После нее старичок осмотрел Леона и, не найдя никак погрешностей, подозвал Анабель.

С ней он немного дольше обычного возился с фонариком. Брови его нахмурились и он

поцокал языком.

Сердце у Анабель екнуло, и она вцепилась руками в стул, на котором сидела.

– Что там?
– собственный голос вдруг показался ей до странности чужеродным.
– Что вы

видите?

– С легкими все в порядке... Но вот в кожу кое-что проникло.