Золото Черного Властелина

Смешение культур не обошло и прочие развлечения. Под темнеющем небом среди костров в привычные звуки лютней и барабанов вплетались певучие переливы северных гуслей. Пусть мало кто из них понимал чужеземный город, но хорошую музыку амхара ценить умели. А затем, в накладе не остались и чёрные гости. Сначала несколько парней-слоноводов добавили колорита, а затем и воины далёкого южного племени Хамер оккупировали барабаны и, под неудержимые первобытные звуки их песен, на празднование как-будто пришли сами джунгли.

– Хорошо гуляем, атаман, - сказал суровый мужик, что мог бы сойти за викинга, если бы не глубокий тропический загар.

– Смотри, как Буй с Быком среди местных девок отплясывают.

– Так ото ж. Глядишь, Степан, скоро ещё пару свадеб сыграем, - немного рассеяно ответил ему сидящий рядом на бревне собеседник.

– А ты чего не весел? Пиво есть, мясо есть. Баба дома ждёт. Как у тебя, вообще, после здешних дождей душа не поёт?

– Всё бы тебе праздники да гулянки, друже. Ответ перед князем как держать будем?

– ..., умеешь ты настрой портить.

– Ну вот. Одними "задницами" князя не удивить. Да и идея, если честно - его.

– А что делать? Здесь из дерева один только можжевельник. Это, ..., даже не сосна, ладью на ... не сделаешь. Вот и изгаляемся. И вообще, "задницы" - уже что-то. Помнишь, как амхара галеру захватывали?

– Ну?

– Они плыли на дерьме всяком. А двухкорпусные посудины - самое то, чтобы спящие корабли брать. Можно сделать маленькие, на одного воя со сбруей. Или побольше, на отряд. Они быстрые - сидят легче чем лодка, и на волне устойчивые.

– Дело говоришь Степан. Я тоже об этом думал... Помнишь, как мы того Любекского купца брали? "Задницы" бы нам ой как подсобили.

– Хе. Ничего, и без них сдюжили. Знатная была добыча, - довольно усмехнулся "викинг", вспоминая дела минувших дней.

– Но я тебе говорю, одной мелочи мало. А большие корабли... Хоть из железа строй. Которого во-первых нет, а во-вторых жалко.

– Слышишь, Твердята, ты с узкоглазым говорил?
– вдруг задумался Степан.

– О чём? Этот бес по-амхарски говорит хуже меня.

– Бык его понимать наловчился. Вчера мне баял, что узкоглазые свои ладьи из мягкого дерева делают.

– Да ну. И как?

– Шьют!

– Чего?
– изумился бывалый мореход.

– За что купил, за то и продаю. Я и сам мало верю. Но если не брешет...

– Если не брешет, то надо пробовать... Завтра сядем с Быком, бесом этим, монаха княжеского позовём и будем неспеша обдумывать. А пока - гуляем.

***

– Нет, ты слышал это?
– ругался Твердята, потрясая толстой можжевельниковой веткой, - шить галеры и когги из мягкого дерьма. Ничем иным эту "древесину" язык назвать не поворачивается. Да я из него даже струг шить не буду!

– Батька атаман, не гневись. Я только перевожу, да и Чухан всего-лишь рыбак, а не корабел. Не брешет он ведь. Можа чего не просто не знает, но заведомой лжи не бает.

– Чу Хань, - подал голос "гость" из далёкого Востока.

– Чего он там бормочет?

– Да поправляет, мол имя его опять переврал.

– Да? А по мне, чухан и чухан, разницы не слышу, хоть и многим говорам учен. Ты, Бык, как вообще этого чорта басурманского понимать наловчился?

– Не поверишь, батька атаман. Одну чёрную бабу на сеновале валяем. Сначала морды друг другу разукрасили, а потом сошлись как-то. Да и вдовушка Мекель не против.

– Что? Это он тебя давече "угостил"?
– действительно, сухой китаец никак не выглядел достойным противником здоровенному новгородскому мореходу.

– Вертлявый, змей, и ногами лягаться горазд.

– Ну-ну... эй погодь, Бычара, как это вы одну бабу валяете? Одновременно харите что ли?

– Нуу...
– потянул молодой ещё амбал.

– Вот, ..., ...ая страна. Мало того, корабли из говна, так и мой ушкуйник с чортом узкоглазым на пару срамом занимается. Я ...ю, Степан.

– Что, сразу Степан?
– отозвался тот. Не всем князь бабу нашёл, вот и выкручиваются, как могут. Ну и ты, Бык, даёшь. Не тесно бабе вставлять, когда там один уже болтается?

– Да ну, нет конечно. Басурманы в корень не идут, куда им до славянского ...я.
– Китаец Чу Хань, перекрещённый на русский манер "Чуханом", только удивлённо переводил взгляд с одного ржущего здоровяка на другого.

– О чём разговор?
– поинтересовался на амхарском подошедший к мужикам монах. Брат Тавон достался новгородскому капитану "в подарок" от принца в качестве "научного консультанта". В Хайке этот тридцати с чем-то летний священнослужитель входил в орден Соломона и трудился в основном в алхимических лабораториях Тамара. Как и его бывший начальник, монах отличался пытливым умом, хоть и не мог похвастаться столь же широким кругозором. Впрочем, по землям Амхара попутешествовать он успел.
– Слышу крики, думаю, отпевать кого придётся, а пока подошёл, сплошное веселье.

– Эх, абун, думу ведём о деле корабельном. А ярился я, ибо дерево сиё, - Твердята потряс всё ещё зажатой в кулаке палкой можжевельника, - к постройке судов малопригодно.

– А какое нужно дерево? Раньше ты не жаловался, рас, - удивился амхарец.

– Раньше мы задницы делали. То лодки не серьёзные, для моря почти не годные - нужны они больше, чтобы людей к воде приучить. А для кораблей-мореходов другое дерево потребно. Плотное, твёрдое. Чтобы против воды и червя сильным было, и удар волны держало. Ан нет у вас такого дерева.