Золото колдуна

На этот раз хохотала вся четвёрка.

Спустя некоторое время до обоняния путешественников донёсся запах багульника, и вскоре они вышли к болотцу.

– Ну что? Напрямки или обойдём?
– спросил Родион.

– Что бей сову пнём, что пень об сову, сове всё одно не куковать, - философски заметила Надия.
– Болотце, может, и проходимое, но это всё равно не лужа и не лужайка. А мне что-то неохота грязь месить. Обходить - время терять...

– Давайте обойдём, - предложил Петя.

– Хм. Какие ещё предложения?
– спросила глава экспедиции.

– Мне всё равно, как вы решите, - сказала Настя.

– Попробуем обойти, может, оно небольшое, - предложил Родион.

– А в какую сторону? Направо или налево?

– Надь, ну смотри - направо оно сильно загибается назад, оно нас так уведёт, что мало не покажется. Так мы вообще в лесу заночуем...

– Ладно, - тряхнула головой Надия.
– Убедили. Идём налево.

Однако непредусмотренный поворот оказался очень некстати. Обходить болотце пришлось довольно долго, и, когда экспедиция вывернула на расчётный курс, Надия то и дело смотрела на карту, на компас, на солнце, и мрачно вздыхала. Через полтора часа ходу путешественники вышли на опушку. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась пустошь, заросшая борщевиком. Вдалеке темнел лес.

– Мы куда-то не туда вышли, - сказал Родион.

– Осталось выяснить - куда, - насупилась Надия. Она посмотрела в распечатку и вздохнула.
– Твою ж мать, мы слишком влево забрали.

– Как всегда, - в сторону произнёс Петя.

– Петрушенька, в лоб дам!

– Молчу, молчу! Ну, так что? Идём или как?

– Пошли, - сказала Надия, мотнув головой направо.

Экспедиция двинулась вдоль опушки. Слева стеной стояли трёхметровые исполины.

– Как триффиды!
– сказала Настя, поглядывая на царство борщевиков.

– Есть что-то такое, - согласилась Надия.

– Они и есть триффиды, - подал голос Петя.
– Десант с планеты Нибиру. Прибыли сюда, чтобы уничтожить человечество. Мне рассказывали такую историю про этих триффидов: один парень пошёл в поле, так сказать, "подумать", и вместо лопуха употребил лист борщевика... Короче, он успел рассказать об этом, но "скорую" уже не дождался.

– А чё так плохо?
– отозвался Родион из головы колонны.

– Ожог слизистой кишечника, болевой шок, ураганный отёк и экзитус леталис.

– Брехня, - спокойно сказал Родион.

– С хрена ли?

– Борщевик - не крапива. У него несколько другой принцип действия. Его волоски выделяют сок, который резко повышает чувствительность к ультрафиолету. Называется эта шняга... ну-ка вспомню... фуранокумарин. Так вот, участок кожи, куда попал этот фуранокумарин, в несколько минут обжигается солнцем до волдырей. Ты же не хочешь сказать, что этот парень после большого дела загорал, задрав задницу и раздвинув половинки? И я сомневаюсь, что он вообще смог взять в руку лист борщевика. Он же колючий! Короче, похоже на городскую легенду, не обессудь, Петро.

– Мне что - за что купил, за то продаю, - не обиделся Петро. Или сделал вид, что не обиделся.

– Я тоже знаю одну историю про триффидов!
– гаркнул Родион.
– Знаете Андрона Осетрищева? Бизнесмен, овцевод и вообще термоядерный православец на всю голову.

– Овцечто?
– переспросила Надия.

– Овцевод! В хорошем смысле этого слова!

– А-а...

– Так вот. Этот православный овцевод недавно объявил крестовый поход на борщевик. А то, говорит, заполонило Русь-матушку бусурманская трава, роздыху не даёт. Щас я вспомню, как он про это написал... Нет, погодите, я это даже в телефоне в избранное снёс. Это нельзя пересказать...

– Вот, слушайте!
– продолжил Родион, после того, как покопался в телефонных заметках: - "Рубка борщевика, - заговорил он с истовым подвывом, ударяя на "о", - это азартное и увлекательное, но небезопасное занятие, (о как!) требующее специального оружия, доспехов..."

– Что, так прямо и пишет - "оружия и доспехов"?
– удивилась Настя.

– Ещё бы! "Оружия, доспехов и соблюдения техники безопасности - при рубке борщевик брызгается ядовитым соком и сильно обжигает". А ещё может наброситься и избить ногами, - добавил Родион нормальным голосом.
– "В ближайшее время на нашей интернет-странице будет размещён мастер-класс по изготовлению таких доспехов и палки, пригодной для рубки борщевика".

– А палка-то зачем? Думаю, мачете вроде твоего в самый раз подойдёт.

– Мачета ента самая - сброя бусурманская, православным воинам непригожая, - отозвался Родион.
– Мы ужо по-нашенски - палкой его, палкой, диавольское порождение! Я, короче, представляю, как это будет, - продолжал он со смехом.
– Идёт, значит, Воинство Православное. Иконы. Хоругви. Палки наперевес. Кадила дымят. Доспехи скрипят. Тактические лапти пыль вздымают. Впереди Андрон Осетрищев верхом на коне с аршинной бородой...

– Я не поняла, кто с бородой - конь или Осетрищев?
– серьёзно спросила Надия.

– Неважно. Главное, что с бородой. И поёт, значит, воинство православное старую песню на новый лад:

Мы идём широкими полями

На восходе утренних лучей.

Мы идём на бой с борщевиками

За свободу Родины своей!

– заорал Родион.

– Круто!
– оценила Надия.
– Думаю, от таких песен борщевики сами сбегут.

* * *

– ...Ну и где мы, блин?
– спросила Надия, ни к кому конкретно не обращаясь.

Члены экспедиции угрюмо молчали.

Накануне, миновав поросшую борщевиком пустошь, они снова углубились в лес, проложив направление по компасу, распечатке и гугл-карте. Они привязались к ориентирам и чётко взяли направление. О том, что цель близка, должен был известить извилистый ручей - тот самый, до которого не доскакали правнучка Руднева и её возлюбленный драгун. Однако "расчётное время", отмерянное с приличным запасом, давно миновало, а "расчётная точка" оставалась неуловима, как снежный человек.

Тем временем бесконечный летний день клонился к вечеру, и Надия приняла волевое решение - разбить лагерь досрочно. "Пятнадцать часов на ногах, надо отдохнуть, - сказала она.
– Мы уже близко. Завтра со свежими силами за час добежим". Остальные согласились с ней - по крайней мере, с первой частью заявления, потому что некоторую усталость ощущал даже железный Родион. Поэтому путешественники устроились на ночлег на первой попавшейся ровной площадке, не озаботившись даже поисками источника воды. В молчании, перебрасываясь скупыми словами, поставили палатку и тент, в молчании съели по банке холодной тушёнки, в молчании вскипятили последнюю кружку воды на маленьком костерке и заварили малиновые листья, собранные девушками. Молча забились в палатку и быстро провалились в тяжёлый сон. То и дело кто-то просыпался и ругался сквозь зубы - ломило икры от усталости.