Золотое правило молчания

Она разволновалась так, что едва не забыла о самом главном вопросе, который пыталась задать почти сразу, да Татьяна Марковна ее все отвлекала и отвлекала подробным рассказом о мытарствах несчастной сиротки Василисы Стрельцовой.

— Как умер отец Василисы? Она ничего об этом не рассказывала? Или не знала?

— Как же не знала? — неодобрительно качнула головой Татьяна Марковна. — Николай — брат ее отца — все детство скармливал ей эти дикие истории. Прямо героя из него сделал. А какой он герой? Бандитом он был! Вместе с братом в их родных местах и куролесил. И к жене беременной почти не приезжал. На день явился, на день всего, так ухитрился не в ту машину сесть — погиб.

— Авария?

Внутри нее гудела уже не одна струна, а целый оркестр! Только пока еще на самых первых аккордах.

— Да не авария, взорвали его, — скорбно поджала губы уборщица. — Сел к кому-то не тому в машину, и его взорвали. И даже не опознали. Так и похоронили безымянным. Потом уже Николай разборки на том районе устраивал, год спустя. И вроде до чего-то докопался. Но это не точно. Василиса неохотно об этом говорила. А я особо в душу к ней не лезла. Надо же, неужели и она повторила судьбу отца?..

Глава 22

— У нас прорыв, товарищ майор!

Алена ворвалась в кабинет в самый разгар чаепития. Фокин с Ходаковым расположились за ее столом с пончиками, чайником и кружками. Конечно, намусорили. Сахарная пудра повсюду, комки сальных салфеток, чайные пакетики рядом с клавиатурой.

— Что за свинство, коллеги? — возмутилась она, принявшись тут же сгребать все на угол.

— Пардон, мадам, — улыбнулся Ходаков, порылся в большом бумажном пакете. — Хочешь?

— Хочу, — огрызнулась она, хватая из его рук горячий пончик. — И чаю мне завари, пожалуйста, капитан.

Он вскочил. Шагнул к посудной тумбочке, где хранились щербатые чашки, сахар, чай, салфетки и металлические вперемешку с пластиковыми ложки с вилками.

— Ваш чай, мадам, — манерно склонил голову Ходаков, ставя перед монитором пузатую кружку с огромным выпуклым конем на боку.

— Спасибо. — Алена уже успела снять куртку, сунуть шарф в рукав и сесть за свой стол. — У тебя есть новости, капитан?

— Канэшна, дарагая! — коверкая слова, ухмыльнулся Ходаков. — Полный расклад по семейству несчастной сироты Стрельцовой.

— Да? — Алена настороженно глянула на Фокина. — И у меня тоже. Кто начнет?

— Его я уже слышал. — Фокин отряхнул очередной пончик от сахарной пудры прямо на стол, откусил. Проговорил с набитым ртом: — Давай теперь ты, старлей.

Алена, скиснув, рассказала все кратко. Никаких подробностей о том, где именно провела свое детство Стрельцова, она озвучивать не стала. Приберегла сенсацию на потом. Она же верила, что новость о братьях Стрельцовых будет сенсацией. И тайна личности нового генерального фирмы «Геракл» вот-вот раскроется. Хотя ей никто не верил.

— Стрельцова лишилась отца еще до рождения. Он умер, когда ее мать была беременной. Мать вскоре вышла замуж за алкоголика со стажем. И сама пристрастилась. Девочкой заниматься было некому. Она воспитывалась у кого-то из родственников. — Со всеми подробностями докладывал Ходаков уже после Алены. — Одиннадцатый класс приехала заканчивать в Москву. После вручения аттестата поспешила выписаться из квартиры, чтобы прописаться в общежитии университета, куда поступила еще в марте по результатам олимпиады.

Алена округлила глаза. Этого ей никто не рассказал. Ни в учебной части, ни в общежитии. Ходаков молодец.

— Кто ее надоумил выписаться из не приватизированной квартиры накануне сноса дома, неведомо. Может, алкаши родители настаивали, может, кто из комиссии по расселению. Там тоже умников было предостаточно. Она выписывается и со спокойной душой уезжает к родне, где проводит лето в ожидании студенческих будней. Но тут ее мать с отчимом погибают в огне, устроив пожар спьяну. Квартира не приватизирована. Более никого прописано в ней не было, поэтому и не могли мы так долго найти постоянное место жительства ее и ее родителей. У них фамилия была другая.

— Игнатовы, — вставила Алена, раздражаясь на себя за то, что в своем рассказе упустила интересные подробности.

— Так точно, старший лейтенант. Фамилия ее матери и отчима была Игнатовы. Поэтому никаких Стрельцовых соседи не помнили. И девчонку не помнили почти, потому что она по большей части жила у родственников.

— А у кого — узнал? — Алена замерла с кружкой у рта.

— Нет.

Ходаков округлил глаза, глубоко вдохнул и тут же поперхнулся сахарной пудрой с пончика, что держал у рта. Закашлялся. И с красным лицом возмутился:

— Извини, но и так неплохо сработал. Даже больше узнал, чем ты.

Не будь Фокина, Ходаков точно язык бы ей показал, смакуя новости.

— Я знаю, у кого провела свое детство Василиса Стрельцова, — с грохотом поставила она чашку на стол у монитора. — У родного брата своего отца — Николая Стрельцова. Где-то под Самарой. Вам это ни на что не намекает?

— Нет. — Фокин догадливо хмыкнул. — Хочешь сказать, что Стрельцова с детства знала Агапова?

— Тогда еще Волкова, — поправила его Алена. — Он воспитывался матерью, носил ее фамилию и понятия не имел о богатом папочке в Москве. Далее… Еще не успела узнать подробно за что, но Николай Стрельцов был судим. В то время, когда Василиса училась в университете, он присел. За что и на сколько был осужден, предстоит узнать.

— А вот это хорошо, старлей, — неожиданно похвалил Фокин.

Схватил со стола свою кружку, сцапал сальные салфетки, вытер ими сахарную пудру со стола. И повторил:

— Это очень хорошо. Что еще узнала?

— Отец Стрельцовой не просто умер. Его взорвали в машине. Где — не знаю. Но его брат через год устраивал какие-то разборки на районе, где в тот момент жили Стрельцовы. На момент его гибели его не опознали. Похоронен был в безымянной могиле. Потому что бывал у беременной жены наездами. Ей и в голову наверняка не пришло, что это именно ее мужа взорвали. Он приехал — уехал, и все. Где на тот момент был его брат, надо выяснять. Может, опять отбывал срок наказания? И у меня вопрос, товарищ майор. — Алена смотрела на них широко распахнутыми глазами, у нее даже мурашки по спине бегали от остроты момента. — Не в машине ли Орлова погиб ее отец?

Фокин выхватил из кармана телефон, едва она успела договорить.

— Иван Николаевич, это снова я, — представился он Быстрову. — Мы сегодня с вами говорили по поводу дома, в котором была прописана Стрельцова Василиса. Да, да, помню, вы сказали, что у вас нет информации. Да… У меня к вам другой вопрос, Иван Николаевич… По какому адресу, не помните, был взорван автомобиль Орлова?

Ответ Фокина разочаровал. Он поблагодарил. Отключил телефон.

— Далековато от дома Стрельцовой, — пояснил он.