Золотое предательство

Интересно, а что он сделает, если она в этом признается? А потом она в сто первый раз задумалась, а захочет ли он сам снова заняться с ней любовью? Ведь еще в Нью-Йорке он сказал, что нет. Вот только потом сразу же взял свои слова обратно. И иногда, когда она ловила на себе его взгляд, ей казалось, что он думает о том же, о чем и она сама. О том, чтобы побыстрее остаться вдвоем и оказаться друг у друга в объятиях.

Но вот уверенности у нее не было, а прямо спросить она сейчас не рискнула.

— А Калила сказала тебе о портовых рабочих? — вместо этого спросила она.

— Нет.

— Согласно слухам, Амар и Зеке могут что-то знать о «Золотом сердце».

— А эти слухи включают в себя одиннадцатилетнюю Элену?

— Так Калила тебе все-таки все рассказала?

— Нет, просто Тарик уже это слышал.

Неужели? Он ничего не сказал. А ведь это очень важные сведения.

— И что он нашел? — спросила Анна, стараясь не выказывать раздражения.

— Ничего.

— Это как? — Может, такая зацепка и не привела бы их прямиком к решению всех проблем, но хоть чем-то точно должна была помочь.

— Элене всего одиннадцать.

— И что?

— Ее словам нельзя верить.

— А кто с ней разговаривал?

— А какая разница?

— Не в обиду сказано, но и ты, и Тарик, и вообще большинство здешних мужчин могут нагнать страху на кого угодно. И если бы ты начал спрашивать…

— Никто из нас не говорил с девочкой.

— А кто говорил? — У них с Калилой наверняка получится лучше.

— Мы поговорили с ее матерью.

— А кто говорил с самой Эленой?

— Никто.

— Никто? — Это такой особый способ вести расследование?

— Ты не понимаешь мой английский?

— А почему никто не стал прямо говорить с девочкой?

— Именно потому, что мы не хотели ее пугать. — Раиф прервал танец и удивленно на нее посмотрел. — Ты пила?

Анна уже подняла руку, чтобы стукнуть его по плечу, но вовремя остановилась. Ведь за такую вольность ее наверняка сразу же арестуют.

— Один бокал вина, ваше королевское высочество. Просто я хочу сказать, что раз никто не говорил с самой Эленой, то мы просто не можем знать, что ей известно.

— Ей ничего не известно.

— Потому что так вам сказала ее мама?

Раиф кивнул и резко притянул к себе Анну, продолжая танцевать.

Анна никогда не была детективом и понимала, что местные традиции весьма сложны и запутанны, но просто не могла отделаться от мысли, что так они могут упустить весьма важный след.

— Ты не возражаешь, если мы с Калилой поговорим с девочкой?

— Зачем?

— Чтобы узнать, что ей известно.

— Это не слишком хорошая идея.

— Но почему?

— Вообще-то именно у американцев полно законов о преследованиях и домогательствах.

— Но мы не собираемся ее преследовать.

— Нет, — твердо повторил Раиф.

— Но…

— Нет. Меньше всего нам нужно, чтобы вы с Калилой путались под ногами. У Тарика все под контролем.

— Путались под ногами?

— Ты не знаешь Райяса.

— Так зачем я тогда вообще сюда приехала?

— Чтобы заставить воров понервничать.

— Так, значит, я всего лишь приманка?

— А разве не об этом мы договаривались? Мы сошлись на том, что ты делишься информацией, а потом одним своим присутствием нервируешь воров.

— Я думала, что я приехала для того, чтобы помочь.

Раиф рассмеялся так, как будто она только что сказала величайшую в мире глупость.

— Ты серьезно? — спросила она, отступая на шаг назад.

— Анна…

— Ты действительно такого низкого мнения обо мне?

— Ты не можешь бросить меня посреди танца.

— Да неужели? — С этими словами она развернулась на каблуках и ушла, заметив побледневшие от ужаса лица Тарика и Калилы.

Может, в Райясе так и не принято, а вот в Америке в самый раз. Интересно, что он теперь сделает? Вышлет ее из страны? Вот и замечательно.

Калила быстро подошла к Раифу, а Тарик повел Анну в танце, пытаясь как можно незаметнее сгладить некрасивую ситуацию.

— Спасибо за танец, мисс Ричардсон, — сказал он, когда музыка закончилась.

Интересно, а Калила согласится ей помочь?

Калила охотно согласилась, вот только оказалось, что Элена действительно мало знает и путается в деталях. Девочка уже не помнила, кто и что говорил, не могла точно повторить ни одного имени, да и вообще не была уверена, что разговор шел именно о «Золотом сердце», а не о чем-то еще.

Надевая шелковую ночную пижаму, Анна пыталась найти хоть какие-то зацепки в словах девочки. Калила подарила ей эту пижаму и халат после того, как она увидела старую футболку и шорты, в которых обычно спала Анна, и заявила, что такой наряд совершенно не подходит хоть сколько-нибудь значимой женщине в любом обществе, и уж тем более ему не место во дворце. Тогда Анна только рассмеялась, но теперь должна была признать, что ей действительно нравится ощущение шелка на коже.

Старательно вспоминая перевод слов Элены и ее матери, а также мимику и язык тела, Анна вспомнила кое-что еще.

Во время всего их разговора в комнате был еще один человек. Просто она так уже успела привыкнуть к слугам и охранникам, что совсем перестала обращать на них внимание. Вот только этот человек не походил ни на того, ни на другого.

Но тут, прервав ее мысли, в дверь постучали, и она пошла открывать.

— Привет, — удивленно поздоровалась Анна. Она ожидала увидеть очередную служанку с фруктами или чаем, но на пороге застыла Калила.

— Раиф только что звонил, — пояснила она, заходя в комнату.

— Они показались тебе встревоженными? — спросила Анна, все еще думая о Элене с матерью.

— Кто?

— Элена и ее мать. Они показались тебе встревоженными?

— Это из-за меня. Мое положение в обществе всегда заставляет людей волноваться при моем появлении.

— Не только. И тот парень в углу, кто он вообще такой?

— Какой парень?

— Большой такой. Что он там делал?

— Я только что говорила с Раифом, — повторила Калила, усаживаясь на диван.

— А, да. Извини.