Золотой дождь

– Совершенно верно.

– А не можете ли вы вспомнить, мистер Кили, когда страхователь подал заявление на выплату страховки по данному полису?

Кили бросает взгляд на Драммонда, который вновь бессилен ему помочь.

– Кажется, в середине прошлого лета. В июне, может быть?

– Да, сэр, – говорю я. – А известно ли вам, когда именно ваша компания изменила текст полиса, включив трансплантацию костного мозга в число операций, на которые действие полиса не распространяется?

– Нет, я этого не знаю. – Кили мотает головой. – Я за составление текста полисов не отвечаю.

– А кто отвечает? Кто творец этого текста, набранного микроскопическим шрифтом?

– Этим занимаются в юридическом отделе.

– Понятно. Вправе ли мы тогда утверждать, что в текст полиса внесли изменения вскоре после того, как был подан данный судебный иск?

Кили изучающе смотрит на меня, затем отвечает:

– Нет. Текст, наверное, изменили до того, как был подан этот иск.

– Может быть, его изменили в августе 1991 года, после поступления заявления на выплату страховой премии?

– Не знаю.

Ответ его сразу вызывает подозрения. Либо Кили плохо разбирается в делах собственной компании, либо пытается водить присутствующих за нос. Лично меня это не заботит. Я добился желаемого. Я могу доказать присяжным: исправление текста полиса неопровержимо свидетельствует о том, что в деле Блейков операция по трансплантации костного мозга подлежала оплате. Прекраснодаровцам остается винить только самих себя.

Мне осталось уладить с Кили один вопрос.

– Скажите, вы располагаете копией заявления, которое подписала Джеки Леманчик в день увольнения?

– Нет.

– А вы его видели?

– Нет.

– А вы дали свое согласие на выплату Джеки Леманчик десяти тысяч долларов в порядке отступного?

– Нет. Она солгала.

– Солгала?

– Именно.

– А как насчет Эверетта Лафкина? Он тоже солгал присяжным по поводу руководства для служащих своего отдела?

Кили уже открывает было рот, чтобы ответить, но в последний миг спохватывается. Крыть ему нечем. Присяжные прекрасно понимают, что Лафкин врал напропалую, поэтому разуверять их в этом Кили бессмысленно. Но и признать, что один из его вице-президентов врал под присягой, ему вовсе не улыбается.

А ведь я не готовил этот вопрос заранее, просто так уж вдруг язык повернулся.

– Итак, мистер Кили, я спросил вас – солгал ли Эверетт Лафкин нашим присяжным по поводу руководства для служащих своего отдела?

– По-моему, я не обязан отвечать на этот вопрос, – лепечет Кили.

– Отвечайте! – сурово требует Киплер.

Кили долго испепеляет меня взглядом. В зале висит могильная тишина. Глаза всех присяжных прикованы к члену совета директоров «Прекрасного дара жизни». Ответ очевиден для всех, и я решаю сжалиться над беднягой.

– Вы молчите, поскольку не можете признать, что вице-президент вашей компании лгал присяжным?

– Протестую! – вскакивает Драммонд.

– Протест принят.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю.

– И у меня нет, ваша честь, – говорит Драммонд. – В настоящее время. – Он хочет подождать, пока уляжется пыль. Сейчас он мечтает лишь об одном: чтобы присяжные как можно быстрее выкинули из головы Джеки Леманчик.

* * *

Кермит Олди, вице-президент по страховым полисам – мой предпоследний свидетель. В данный миг меня не слишком интересуют его показания, однако я хочу выиграть время. Идет второй день судебного процесса, сейчас уже половина третьего, и я легко протяну до завершения дневного заседания. Я хочу, чтобы присяжные разошлись по домам, унося с собой два зрительных образа – Джеки Леманчик и Донни Рэя Блейка.

Олди напуган и немногословен, панически боится сболтнуть лишнее. Не знаю, спал ли также и он с Джеки Леманчик, но сейчас, под подозрение попало, кажется, все мужское руководство «Прекрасного дара». Во всяком случае, присяжные настроены именно так.

Наконец я заканчиваю выяснять его подноготную и готов перейти к основной части. Работа, которой занимается возглавляемый Олди отдел, настолько скучна, что из опасения усыпить присяжных я касаюсь её лишь бегло. Да и сам Олди – личность настолько скучная и занудливая, что, на мой взгляд, идеально соответствует занимаемой должности.

Я перехожу к самой потехе. Вручаю Олди руководство для служащих его отдела, которое передали мне из страховой компании во время сбора документов для суда. Руководство сброшюровано, переплетено и выглядит точь-в-точь, как аналогичное руководство для отдела по заявлениям. Ни Олди, ни Драммонду, ни кому-либо другому, неведомо, есть ли у меня экземпляр этого руководства, снабженный разделом "Ю".

Поначалу Олди смотрит на зеленый переплет, словно видит фолиант впервые, но в ответ на мой вопрос опознает его. Мой следующий вопрос предвосхищают все.

– Как по-вашему, это полное руководство?

Олди медленно, словно пытаясь выиграть время, начинает листать страницы. Он, конечно же, в курсе позора, постигшего накануне Лафкина. Если он скажет, что руководство полное, а я предъявлю суду копию, которую предоставил мне Купер Джексон, то ему крышка. Если же он признает, что в тексте руководства чего-то не хватает, то добровольно сунет голову в петлю. И все же я готов биться об заклад, что Драммонд избрал второй путь.

– Так, сейчас посмотрим. Похоже, оно полное… Нет. Постойте-ка – кажется, в конце не хватает одного раздела.

– Неужели раздела "Ю"? – издевательски вопрошаю я.

– Да, похоже, именно его.

Я прикидываюсь удивленным.

– Зачем кому-то понадобилось изымать раздел "Ю" из этого руководства?

– Представления не имею.

– А вам известно, кто его изъял?

– Нет.

– Разумеется. А по чьему предложению мне отправили именно этот экземпляр руководства?

– Я не помню.

– И тем не менее очевидно, что раздел "Ю" изъяли до того, как послали мне руководство?

– В данном экземпляре раздел "Ю" отсутствует, если вы этого от меня добиваетесь.

– Я добиваюсь от вас только правды, мистер Олди. И рассчитываю на вашу помощь. Скажите, верно ли, что раздел "Ю" изъяли до того, как отправить мне руководство?

– Судя по всему – да.

– Да?

– Да. Раздел "Ю" был изъят.

– Вы согласны с утверждением, что это руководство крайне важно для нормального функционирования вашего отдела?

– Безусловно.

– И вы наверняка хорошо знаете его содержание?

– Да.

– Значит для вас не составит труда изложить для присяжных суть этого раздела?