Золотой Конвой. Дилогия

– Ужасно, - согласился Медлявский.
– Но ведь и мы за перемены! Сибирская директория не за восстановление царской власти. Мы...

– Не царь на той фабрике людей гнобил.
– Перебил Екимов.
– Позволял, да. Наплевать ему с его царского насеста было, - может быть. Но гнобил нас владелец-буржуй. И вы хотите, чтобы буржуи были. А мы - чтоб не было. Вот и вся политика. И ты прав. Не должны русские стрелять в русских. А жилы тянуть одни русские из других - должны? Должны быть среди русских упыри, -которые сосут из работяг здоровье, и превращают их кровь в свою деньгу? Подлость и скотство укоренились. А что теперь - это уже ответ идет. И это я с тобой говорю, потому что кое-чего в жизни видал. А работяга с фабрики, тебе бы сразу лицо кулаком проштробил. Потому что, в нем ничего кроме ненависти нет. Одна у него политическая программа Буржуй-Фонарь-Веревка. Ему эту программу очень долго вколачивали. Каждый день, по четырнадцать часов.

– А что они смогут построить? Твои, - у которых только ненависть? Разрушат, да. А построят-то что?

– Новый мир построят. У кого самого шкура в рубцах, - других пороть не будет.

– Но нельзя же все рушить, Екимов. Реформировать надо.

– Кто мешал? Долгие годы шло до точки. А теперь поздно. Реформа с помощью винтовок идет. Реформируют живых врагов в мертвых.

– Понимаешь, Екимов, вот какая аналогия... ну, сравнение то есть: Нельзя сносить до снования дом, в котором живешь. Худую лодку посреди океана не раскачивают.

– Дом сгнил и рухнул, лодка утонула. Хоть шатай её сидя на дне, хоть нет... Только кое-кто еще этого не понял. Ничего, прозреют. Только многим уже поздно будет.

– Но кто вас ведет? Ваш Ленин - немецкий шпион.

– Брешешь! Это ваш Колчак - британский шпион!

– Откуда?! Это не доказано.

– А про Ленина?! На заборе тоже пишут... Разве у Ленина немецкое войско? Нет его! Это у вас в Колчакии вашей, - войска англичан, да американцев, да японцев, да еще черт знает кого. Э, ладно. О чем говорить. Неплохой ты по всему мужик, Медлявский, но замороченный. Костер-то совсем умер. Давай вставать, пока носы не отморозили. Двигать надо.

Они вышли из крепости, и пошли кедровым лесом. Спускаться с холма было легко, ноги несли сами. Прошли распадок. Потом начали подниматься на другой холм. Который венчала скала.

– Как же Краузе здесь поднимался?
– Пробормотал Медлявский.
– Скорее всего, вот здесь, справа по складке. Пойдемте, Екимов.

Они поднимались, поддерживая себя. где можно, руками. Скала начиналась полого, и только постепенно, к вершине набирала крутость.

– Осторожней, - Предостерег идущий первым Медлявский. Можно поскользнуться на снегу.

– Учи-ученого...
– Боромотал Екимов.
– Замечаешь, офицер? В скале-то, ступеньки прорублены. Неприметно, но всегда есть где ногу поставить. Хорошие горняки поработали.

– Полагаю, здесь гарнизон крепости имел наблюдательную площадку...

Они поднялись по складке, и вышли на горизонтальный уступ. Здесь ветер, поднявшийся над лесом, щипал за лица особенно зло. В небольшом каменистом углублении, они нашли тело Краузе. Прапорщик лежал ничком. Пуля попала в голову, и уходя забрала с собой многую часть затылка. Были в Сибири охотнички, которые хорошо стреляли и без снайперских прицелов... Знаменитой бурки не было, видно, и её забрали вместе с винтовкой.

– Он?
– Спросил Екимов.

– Да.

– Можем заложить камнями, - предложил краском.
– Вон, сверху много булыганов нападало.

– Давай, - согласился Медлявский.

Он начал складывать ближайшие камни к телу. Екимов подал ему несколько больших камней. Работа грела.

– Нужно еще, - оглядываясь сказал Медлявский.

– Щас, - Показал Екимов рукой, дальше по прерывистому уступу.
– Вона, осыпь. Идем, буду тебе подавать.

Они прошли по уступу, до места, где тот расширялся, и принимал на себя застывшую каменную осыпь. Екимов подошел, крякнул, своротил с осыпи булыжник. Мелкие камушки вместе со снегом зашуршали вниз. Передал Медлявскому. Тот швырнул его поближе к телу. Взяли еще один. Еще...

– Стой-ка, - Подал голос Екимов.

– Что?
– Придвигаясь спросил Медлявский.

– Тут дыра... Ну-ка держи.
– Екимов отдал Медлявскому еще один камень.
– Определенно, дыра. Здесь пещера. Кто-то задвинул вход крупным камнем, а потом сверху щель заложил. Помоги-ка!..

Вместе они сковырнули еще несколько камней, и обнажили основной 'замок-камень', размером со скрючившегося в клубок, здорового мужчину.

– Погоди-ка, - Медлявский залез под полушубок, и вытащил оттуда плоский электрический фонарик, не отнятый по поспешности обыска. Дай-ка я туда посвечу.

Штабс-капитан просунул руку в щель поверх основного камня, и посветил внутрь. Тусклый луч, с темным пятном от лампы заметался, уходя вглубь горы. Батарейки садились от холода.

– Там ход. Пещера.

– Откроем, - сказал Екимов.
– Лучше мы твоего дружка туда положим. А то весной все равно зверье на падаль придет, могут расковырять нашу ухоронку. А там не достанут.

– Согласен, но что там внутри? Стал бы кто закрывать пустую пещеру.

– И то!.. Ну-ка, пособи кость офицерская.

Оба ухватились за камень, подыскивая места, чтоб не мешать друг-другу и крепко ухватить кусок скалы.

– Двигаем сюда.
– Сказал Екимов.
– На раз-дав-три. Вот сюда прикладываемся, чтоб не тянуть супротив один другого. Понял?

– Да.

– Ну давай. Раз, два, три!

С кряхтением вцепились в валун, взялись с натугой. И тот поддался, сперва медленно, а потом, будто уступив упрямой человечьей силе, быстрее.

– Ноги береги!
– Рявкнул Медлявский. И Екимов отскочил - даром что был в тяжелой одежде - отскочил от двинувшейся массы. Камень с грохотом отвалился в сторону, со скрежетом разбрызгав снег.

Оба поглядели в низкий черных ход, уходивший в скалу.

– Ну, поглядим?
– Сказал Екимов.

– Поглядим.

– Ну, свети.

Медлявский придвинулся ко входу, подсветил фонарем, и согнувшись полез внутрь. Екимов, помедлил, и пошел следом, стараясь не отстать от света фонаря. Луч скакал по стенам, покрытым мельчайшим кристалликами инея, и преломлялся, заливая стены волшебным светом.

– Голову береги, - посоветовал на ходу Медлявский.

– В шапке-то не зашибу.

– Все равно...

Прошли еще несколько метров, пришлось еще согнуться, ход сужался, потолок нависал. Медлявский мазнул рукой по стене, осыпав инеистую крупку. А дальше ход пошел на расширение. Иней со стен исчез. Оба смогли разогнуться. И наконец, они вышли в пещеру. Широкая, будто сплюснутая, с потолком едва выше человеческого роста. Свет фонаря заплясал по стенам и потолку, и высветил в дальнем углу какие-то непонятные холмообразные груды. Медлявский шагнул ближе, посветил. Ветхие, покрыта пылью тюки, лежали вповалку, друг на друге.