Золотой Конвой. Дилогия

Автомобиль нес меня вперед, и вскоре я подъехал к зданию. Остановился, и подхватив рюкзак, вышел из машины. Пошел к монастырю. Здание было ухоженным, но... старым. Древним даже. Это буквально висело в воздухе. Но были и более зримые следы, ступени, по которым я ступал, были на краях покатыми, как морские камни, которые столетиями омывала вода. Здесь ступени были 'омыты' подошвами. Я подошел к центральному входу, к потемневшим до черноты мощным деревянным дверям. Постоял, думая, как привлечь внимание. Наконец заметил, что тяжелые кольцевые ручки на створках, имели специальную форму, и одновременно могли служить молотками для оповещения - старинный вариант 'дверного звонка'. Я ухватился за кольцо, и хотел впечатать его в дверь... Но справа скрипнуло, обернувшись, я увидел, что в боковой пристройке открылась дверь, и мне навстречу вышел человек. В монашеской рясе, упитанный, весь какой-то... мягкий, без единой острой черты в лице. Глаза его выражали умеренное удивление.

– Мир тебе, - произнес человек на итальянском.
– И это я смог понять с отсылкой к латыни. Такие важные слова не сильно меняются.

– Мир вам, отец.
– Перешел я на латынь.

Он удивленно распахнул глаза, но тоже перешел на понятный мне язык.

– Что привело тебя сюда?

Я не знал, что на это ответить. Слишком много случилось за последние несколько дней. Наверно, поэтому, я и ответил просто.

– Я принес вам орла.

Повисла пауза.

– Орла?
– Наконец переспросил человек. Лицо его выражала самое искреннее недоумение.
– Что, значит, орла? Птицу?

– Да, птицу.
– Кивнул я.

– Но... сеньор... Живую птицу?

– Что?
– Настал моя очередь удивляться.
– Нет, не живую конечно.

– Неживую?
– Толстощекий монах отступил от меня. В глазах у него появилось опасливое выражение.
– Но, простите. Сеньор охотник? Чучельник? Бога ради, с чего вы взяли нам в общине нужно чучело птицы?

Я поглядел на монаха. Лицо его выражало чистейшее недоумение. Ну, ясно, конспирация. Тянет на Оскар. Естественно, иначе им не удалось бы скрываться столько веков.

– Папаша, - устало сказал я.
– Мне не до игр. Я действительно принес вам орла Шестого Иллирийского. Из Крыма.

– Кримеа... Крымский орел? Это порода?
– Лицо монаха выражало квинтэссенцию чистейшего недоумения.
– Сеньор, я отчаялся вас понять.

Я поглядел ему в честные глаза. Нет, чтоб так играть, это надо было быть гением, регулярно упражняющимся на лучших подмостках. Меня начали обуревать сомнения.

– Скажите, отец, - спросил я.
– Это монастырь святого Маурицио?

– Да, так зовется наша скромная обитель.
– С достоинством кивнул монах.

– А...
– я вспомнил последние слова Марко, - есть ли среди вашей общины некий Коррадо Марини?

– Да, - снова кивнул монах, - брат Коррадо наш эконом. Он заведует хозяйством нашего дома спасения.

– Слава богу, - машинально, но с огромным облегчением отозвался я. Меня все еще терзали сомнения, но по крайней мере что-то из сказанного Марко подтверждалось.
– Отец, я приехал встретится с Коррадо.

Священник продолжал таращится на меня с явным недоверием.

– Право, не знаю, после того что вы здесь говорили...

– Все в порядке отец, - сказал я с уверенностью, которой не испытывал, -брат Марино знает о чем речь. Он ждет меня.

– Идите за мной, - поколебавшись наконец согласился монах.

Он повел меня внутрь. Я шел за ним, по чистому старому коридору. И что-то не вязалось у меня в голове. Какой-то этот монах был... Не то что бабоватый, нет, но... Не-резкий, - вот как бы я это назвал. Потомки воинов, которые когда-то наклонили весь мир. Последние римляне, тоже мне... Однако, тут я вспомнил Марко. Вот он был резкий, способный на быстрый поступок. Что-то тут не вязалось...

В коридоре мы встретили еще пару монахов. Они останавливаясь, проводили нас взглядами. Мы спустились по двум ступенькам, разделявшим коридор по уровню. Где-то справа, за полуоткрытой дверью читали молитву приятным, чистым голосом. Еще дальше я вдруг услышал явный шум футбольной трансляции, шум трибун и дикий вопль - 'гоооооол!' Это несколько выбивалось из моих представлений о быте монахов, но да ладно... Прошли дальше, и наконец остановились у одной из дверей. Провожавший меня монах приоткрыл дверь без стука.

– Брат Коррадо?

– Да, брат Паскуале?
– Ответил из-за двери спокойный сипловатый голос.

– К вам приехал некий мирянин. Этот сеньор говорил о каком-то орле. Он утверждает, что вы его ждете.

За дверью повисла пауза.

– Святая правда, брат Паскуале, очень жду. Пожалуйста, приведите его ко мне.

– Он здесь.
– брат Паскуале широко отворил дверь, и отступил в сторону, приглашая меня войти.

Я вошел в комнату, коротко окинув её, взглядом с порога, и сосредоточил внимание на человеке. Это была белая комната, прямо на стенах которой было нарисовано несколько икон. Богородица с исходящей от неё сиянием, в обрамлении цветочной рамки. Корзины с цветами, и гирляндами чеснока. На дальней стене висел потемневший от времени крест с резным Христом, тощим, с лицом искаженным мукой и поднятым к небесам. Но главное был - человек. Он сидел за столом, перед кипой каких-то бумаг и хозяйственных журналов. Вот этот был резкий. Лицо - топор. Он оглядел меня, оценил, взвесил -поклонился мне, совсем другим поклоном. Тот монах что встретил меня, показал при поклоне макушку с выбритой тонзурой. Этот не прервал контакт глаз. Пригласил меня присесть, экономным, почти скупым жестом.

Я отодвинул стул и сел перед ним.

– Спасибо, брат Паскуале, - вежливо обратился к моему провожатому человек за столом.
– Дальше я сам.

– Как скажете брат.
– Провожатый закрыл за собой дверь снаружи.

Мы остались одни.

– Вы привезли орла.
– Наконец сказал человек.

– Вы Коррадо Марини.

– Да.

– Марко говорил вам обо мне. Да, я привез орла.

– А сам Марко?

– Мертв.

Человек помолчал.

– Это требует объяснений.

– Я расскажу, - кивнул я.
– Но сначала - возьмите.

Я наклонился вперед, и аккуратно положил перед ним рюкзак.

Он расстегнул клапан, залез внутрь, и вытащил оттуда пистолет-пулемет с глушителем. Лицо его приняло неопределенно-нейтральное выражение.

– Глубже, завернуто в тряпке, - прокомментировал я.

Человек отложил пистолет-пулемет на край ствола, это вышло у него как-то очень по-свойски, и достал тряпку. Положил поверх рюкзака, развернул. Крылатый гордец явился на свет. Потемневший, но от этого еще более живой. Раскинувший сильные крылья, в вечной атаке. В комнате словно что-то тихо прошелестело. Ритмичный стук, - это походный строй легиона печатал шаг. Дальний гул - отгремевшие тысячи лет назад битвы. Человек смотрел на Орла. Орел смотрел на человека.

– Как мне обращаться к вам, сеньор?
– Прерывая молчание спросил монах.

– Лео, - представился я.

– Вы русский.

– Я русский.

Сзади скрипнула дверь. Я обернулся. Вошел молодой монах, примерно моих лет, закрыл за собой дверь. Встал у неё. Тоже, резкий.

– Одна машина, - четко доложил он.
– Больше никого нет. На наблюдательной площадке наши люди. Местность чистая. Машина...
– тут он на секунду замялся. Это Машина Марко, Джузеппе и Бруно.

Человек за столом коротко кивнул.