Золотой ребенок

Дэнни уставился на него, позабыв о горящей спичке. Когда она обожгла ему пальцы, напарник замахал рукой, шипя сквозь зубы.

— Значит, этот гад попался?

— Возможно, — признал Рэддок осторожно, но довольная улыбка его выдала. — Если автомобиль не окажется краденым. Но это уже кое-что.

— Согласен, — Дэнни наконец прикурил и глубоко затянулся. — Ну вот, кое-что проясняется. Лили, может, не пойдешь?

Я жестом показала, что об этом думаю, и напарник тяжко вздохнул.

— Ладно, я должен был попытаться. Тогда, джентльмены… и леди, давайте обсудим план.

* * *

Дэнни зря наговаривал на «Чайку», до притона ей было далеко. Должно быть, днем там кишмя кишели туристы, которых привлекал пиратский антураж вкупе с иллюзией опасности. Вечером, конечно, обстановка становилась менее благостной, однако ничего критичного — одна-две драки в неделю, даже без поножовщины, сущие пустяки.

Все это рассказал мне Рэддок, инструктируя перед поездкой в порт. Дэнни еще разок попытался меня отговорить, но в конце концов отступился, хотя затея ему по-прежнему не нравилась. Присмотреть за мной лично он не мог — неведомый «доброжелатель» точно не сунется ко мне в присутствии напарника — и послать со мной любимую мышь тоже, в такой толпе от нее толку не будет. Так что Дэнни пришлось довольствоваться слежкой за дядей Джоном, за которым и без того приглядывали полицейские.

Я скучала за барной стойкой, молясь, чтобы это не продлилось долго. Никто из моряков не рвался скрасить мою скуку — то ли лицом не вышла, то ли выражение его было слишком зверским и отпугивало даже бывалых. Или меня, в брюках, тут за женщину не держали?

Зал, стилизованный под кают-компанию, пропах потом, табаком и дешевым ромом. С потолка свисали канаты, дым стоял коромыслом, так что у меня запершило в горле. Остальным, впрочем, это не мешало: моряки горланили песни, щупали разбитных девиц и галлонами хлестали сомнительное пойло.

К своей порции я прикоснуться не рискнула, слишком уж явственное сомнение читалось на физиономии бармена, вручившего мне стакан. По правде говоря, напиться хотелось безумно, но я слишком опасалась провалить дело, поэтому не потакала этому желанию. Пришлось крутить стакан с ромом в руках, делая вид, что понемногу отпиваю.

Давно я не чувствовала себя так, словно на груди у меня нарисована большая мишень. Хотя Рэддок сделал ради моей безопасности все возможное и невозможное: под блузкой у меня прятался миниатюрный передатчик, в небрежно брошенной на стойку сумочке ждал своего часа дамский «Смит-и-Вессон», а вокруг роились полицейские агенты, старательно притворяясь выпивохами.

Но дурное настроение у меня было вовсе не из-за этого. Просто напоследок Дэнни поймал меня за рукав и шепнул:

— Билеты у нас на послезавтра.

— Какие еще билеты? — удивилась я во весь голос.

Кузен на меня шикнул.

— Ну, не на бейсбол же! Билеты на поезд. Мы с Дарианом займем одно купе, ты поедешь в соседнем.

— Постой, — помотала головой я. — Давай помедленнее. Куда это ты собрался?

— Мы собрались, — поправил Дэнни значимо. Не дождавшись от меня даже проблеска понимания, он сделал большие глаза. — Ты что, письма от теток вообще не читаешь?

— Нет, — созналась я, чувствуя, как в груди похолодело от дурного предчувствия. — Даже не вскрываю. А что?

Дэнни на всякий случай отодвинулся, словно опасаясь, что я вымещу на нем злобу.

— Тетя Элизабет собралась замуж, а у Мэйбл и Мэри юбилей. Они же еще два месяца назад нас приглашали!

Я схватилась за голову. Только этого не хватало!

Кузен поспешно чмокнул меня в щеку и малодушно сбежал, а я в растрепанных чувствах отправилась в «Чайку», где обреталась уже полчаса в ожидании неведомо кого. Назначенный «доброжелателем» час наступил и минул, а ко мне по-прежнему никто не подходил.

Когда я потеряла терпение и поднялась, чтобы уйти, меня тронули за плечо.

— Мисс Корбетт?

— Да, — внутренне напрягшись, я обернулась.

Нежный и чистый, как колокольчик, голосок диссонировал со внешностью его обладательницы. Очень худая, угловатая, с чересчур длинным тонким носом и огромными, заметно косящими глазами, девушка была вопиюще некрасива. Не так уродлива, чтобы на нее показывали пальцами, но даже я на ее фоне смотрелась недурно.

Не колеблясь, она протянула мне узкую ладонь, похожую на птичью лапку. Я осторожно сжала дрожащие холодные пальцы, украшенные кольцом с крупным бриллиантом. И не страшно ей с такой вещицей в доках разгуливать? Или за ней тоже ненавязчиво присматривают?

— Миртл Эткинс, — назвалась она и сделала знак бармену, который кивнул и принялся смешивать коктейль. По-видимому, Миртл здесь хорошо знали.

У меня вырвался удивленный возглас.

— Это вы! То есть я хочу сказать, вы — невеста Джона Митчелла?

— Я, — она опустила взгляд на свои обгрызенные до мяса ногти и спрятала руки за спину. — Давайте сядем вон там, в углу, и поговорим.

— Странное место для разговора, — заметила я, послушно следуя за ней к самому дальнему столику. Походка у нее тоже была странная, как будто она безуспешно пыталась взлететь.

— Здесь никто не подслушает, — бросила она через плечо.

С этим я могла бы поспорить, но не стала. Интересно, что понадобилось от меня мисс Эткинс? Я усмирила любопытство, решив не давить на девушку без нужды. Очевидно, она и сама расположена к откровенной беседе, иначе не стала бы выбирать для встречи столь необычное место.

Миртл привычно, почти не глядя, взгромоздилась на высокий стул и отпила махом половину коктейля. Иссиня-черные, обрезанные до подбородка волосы подчеркивали землистую бледность ее угловатого лица.

— Вы знаете, что моя мать работает у вас? — начала она без предисловий и бросила в рот оливку.

— Нет, — созналась я, оправившись от удивления. — Впервые слышу. Простите за нескромный вопрос, но вы ведь, кажется, богаты?

Она стиснула бокал. Лицо белое, зрачки расширены, руки дрожат, дыхание прерывистое — да ее же колотит от страха! Знать бы еще, что так сильно ее напугало.

— Буду, через три месяца. Мои родители развелись, так что наследства мама не получила. Помогать ей деньгами я не вправе — отец специально это оговорил, обязав опекуна за этим следить. Так что маме приходится работать и жить очень скромно.

— Мне жаль, — пробормотала я, осознав, что мне еще повезло. Во всяком случае, доходы свои я трачу, на что пожелаю, и никто мне в этом не указ.

Мисс Эткинс прерывисто вздохнула.

— Имя моей матери — Дора Олмстед, после развода она взяла девичью фамилию. Она — бухгалтер в вашем трастовом фонде.

Очередное совпадение? Или — наконец-то! — недостающее звено?

— Продолжайте, — подобралась я и поморщилась от донесшегося взрыва пьяного смеха. Чтобы слышать друг друга в этом гаме, приходилось почти кричать. Надеюсь, Рэддок там не оглохнет.