Зомби Апокалипсис

Алекса мы видим нечасто. Джордж говорит, он охраняет внизу лестницу, пока Джордж поднимается сюда. Он говорит, так безопаснее.

Знаю, прошло всего две недели, но Джордж выглядит как-то иначе. Он похудел, хотя, думаю, как и все мы (кроме миссис Дрейк, которая, уверена, стала еще толще !!!), потому что мы находимся в постоянном напряжении, так что и есть не хочется, особенно ночью и когда отключается электричество.

Но у Джорджа глаза сделались другими. Это пугает меня. Он выглядит много старше, и я не хочу спрашивать, что он видел, что стал таким. Не хочу думать о маме, и папе, и бабушке.

ПОНЕДЕЛЬНИК, 27 МАЯ

Сегодня Джордж не пришел. И сегодня первый день, когда мы не слышим шума в городе. Обычно звуки слышны – что-то жуткое происходит с домами, или где-то гремят выстрелы, пусть даже вдалеке. Я каждый раз подпрыгиваю, но так, по крайней мере, чувствуешь, что что-то происходит, кто-то что-то делает, чтобы все наладилось. Тишина – это ужасно. Даже радио молчит, и мы не знаем никаких новостей, пускай и неопределенных. Никакие генераторы, кажется, не работают, даже мистера Дрейка, хотя он еще на гарантии.

Сегодня я приоткрыла окно в спальне, чуть-чуть, и прижалась ртом к щели. Там почти лето. Воздух свежий, прохладный и такой чудесный. Удивительно, все вокруг так плохо, а воздух по-прежнему так прекрасен. Я чуть не заплакала, не знаю почему. И закрыла глаза, чтобы не видеть башню с часами.

Я беспокоюсь о Джордже.

ЧЕТВЕРГ. 30 МАЯ

Джордж и Алекс пришли!!! Какое облегчение!! У всех поднялось настроение – даже мистер Дрейк изобразил на лице улыбку, хотя пару последних дней он только злобно зыркал на нас и бормотал себе под нос.

У Алекса отрасли волосы, но так ему даже больше идет. Я и забыла, какой он КРАСИВЫЙ!

Знаю, я не должна так думать среди всего этого, но какой смысл в тревогах и страхе, если у тебя нет чего-то замечательного, о чем можно думать! Они пробыли тут недолго, и Алекс в основном говорил с мистером Дрейком и Джо, но было так здорово увидеть его и, конечно, Джорджа. Я перегнулась через край люка и пожала Джорджу руку, как делаю каждый раз, когда он приходит. Мы почти не разговариваем, только улыбаемся друг другу.

Иногда и не знаешь, что сказать. Здесь НИЧЕГО не меняется, только запах становится все хуже и хуже, а Джорджу, кажется, совсем не хочется говорить о том, что происходит «там», да и что можно сказать, кроме «очень плохо»?

Он объяснил, что они не приходили несколько дней, потому что им пришлось перебираться. Кто-то «засыпался», что бы это ни значило, и находиться в их убежище стало небезопасно. Я спросила, до сих пор ли военные контролируют зараженных, ну, как тогда, когда они пришли и увезли дядю Джека. Он только рассмеялся.

– Странный смех. Даже, не смех Джорджа. Или смех Джорджа, которому совсем не весело. Он сказал, половина армии уже заражена. Он не смотрел на меня, говоря это, и я испугалась. Но, уходя, он улыбнулся мне, как раньше, и я поняла, что все не может быть так плохо. Но я все равно боюсь за него. Если честно, я боюсь за всех нас. Если войска не могут помочь, что будет? Джо, похоже, убежден, что вирус или, что там еще обязательно уйдет, потому что так происходит со всеми болезнями, но я не уверена. Это не похоже на грипп. Слишком много шума там по ночам. Люди не болеют. Они меняются.

Все еще думаю о маме.

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 2 ИЮНЯ

Сейчас поздно. Миссис Дрейк храпит на кровати, Сильвия спит в коридоре. Она сказала, это чтобы было больше пространства, но я ей не верю. Эта квартира полна ненависти. Мы все носим ее, как вторую кожу. Я теперь предпочитаю по ночам бодрствовать, так хотя бы отдыхаешь от злобы, хотя не знаю, на самом ли деле спят остальные или просто прячутся за сомкнутыми веками. Мне теперь не хочется закрывать глаза. После того, что я только что видела. Не думаю, что мне вообще когда-нибудь захочется закрыть глаза снова.

С наружи человек звал на помощь. Он кричал. Взаправду кричал. Я никогда не слышала, чтобы кто-то НОРМАЛЬНЫЙ кричал так громко, и мое сердце бешено застучало. И сейчас еще колотится. Я выглянула из-под занавески, подняла ее совсем чуть-чуть. Уличные фонари горят не все, но тех, что работают, оказалось достаточно, чтобы разглядеть его. Кажется, желудок у меня подкатился к самому горлу, когда я поняла, кто это. Это был мистер Айри из школы. Он стоял у самой башни и кричал, звал кого-нибудь, все равно кого, на помощь. Выглядел он очень молодым не во всегдашнем костюме, а просто в джинсах и кроссовках. Сперва я никак не могла сообразить, почему он не бежит, о чем кричит, а потом увидела их. Барби. Бывших Барби, но все равно мне пришлось зажать рот руками, а то бы я завопила, и мне показалось, что меня сейчас вырвет. Там были Шарлотта, Эмма и Мэнди. Они обходили башню с часами, Эмма Болтон в своем дурацком розовом платье, слишком коротком, но только в одной туфле, и платье грязное, точно она таскала его лет сто.

Голова повернута под странным углом. Всегда ухоженные волосы Шарлотты спутаны, и, уверена, то темное пятно на ее спине – это была кровь. Лицо я разглядела только у Мэнди, и ее все еще можно было назвать хорошенькой, но, похоже, она рычала – так исказились ее черты. Она стала такой, как мама.

Я и раньше видела из окна зараженных. Иногда, поздно вечером, когда остальные сидели в гостиной и думали, что я сплю, я выглядывала, если раздавался шум. Мне, это не разрешается, и, если бы меня застукали, миссис Дрейк наверняка бы устроила очередную истерику, а мистер Дрейк назвал вы меня «бесполезным ребенком» – так, как умеет только он. Мне хочется заорать на него, как можно, услышав ТАКОЕ не захотеть посмотреть? Может, для этого надо быть взрослой, но если бы я не выглядывала, то сошла бы с ума. И, между прочим, я думаю, ОНИ вверх не смотрят. Не привыкли, или им это не надо. Они всегда в себе. Ходят, может, и группами, но всегда в себе, если ты понимаешь, что я имею в виду. Все равно, что стоять в толпе, не зная никого. И они медленные и неуклюжие. Уверена, половина мусора, который валяется повсюду на улицах, и выбитые окна – результат их неповоротливости и бестолковости.

Но Барби, окружившие бедного мистера Айри, такими не были. Никакого замешательства. На этот раз они знали, что делают. Звучит, верно, совершенно безумно, но как будто бы вся их влюбленность в него, та еще, когда они были... ну, нормальными, никуда не делась, но обернулась чем-то омерзительным. Они переглянулись, прежде чем накинуться на него. Они больше не были одиноки. В школе Барби сбились в Компашку Стерв, и сейчас вроде бы было то же самое, только немного иначе. Они были как стая.

Мистер Айри попытался прорваться, когда они приблизились. Он сунулся между Шарлоттой и Эммой, и, уверена, они смеялись, раздирая на нем футболку. Он, должно быть, устал, потому что споткнулся, и, кажется, заплакал. Раздалось какое-то хлюпанье. Барби пошли за ним. Они двигались быстро, совсем не как те, которых я видела раньше. Они поймали его как раз на краю обозримого мной пространства. Видела я не много. Но знаю, кричал он недолго.

Меня всю трясет. Хочу пойти посидеть с Сильвией, и чтобы она сказала мне, что все будет хорошо, но, даже если она и скажет, не думаю, что я ей поверю. Больше не поверю.