Зона мутации

Крил совсем не знал. Во всяком случае ничего подходящего ему на ум не приходило.

– Посмотреть надо, – предложил он. – Обыскать ту полку, “инфекционную”, книги пошерстить.

Аркадий почесал затылок.

– Пошерстить, говоришь? А ну-ка пошли!

Быстрым, нетерпеливым шагом добрались до библиотеки. Напугали старичка, вломившись без предупреждения в многострадальную комнату с лекарским чтивом. И… ничего не нашли. Они обшарили не только ту самую полку, но и несколько соседних – сверху, снизу. Даже стучали по дереву, мало ли… Все, что удалось найти, это забытое любовное послание в томике “Сепсис”, да высохший лист секвохи, положенный кем-то вместо закладки в “Вакцинологию”.

– Вещдоки с собой заберем, но идею твою мы в уме будем держать, – Ратник аккуратно упаковал лист и послание в бумажный конверт. – Не переживай, – успокаивал он Крила. – Не всякая хорошая мысль удачей оборачивается. А пока домой нам надо, покушать успеть, да мне еще посты скрытные расставить вдоль забора. Весь периметр не закроем, но уязвимые места я знаю. Эх, не выспятся ребятушки, придется им завтра выходной давать! Ты-то как? Готов в засаду, не дрогнешь?

Кирюха фыркнул уязвленно.

– Главное не дать мне погнаться за добычей.

Ужинали все вместе, с Ленкой и даже рядовым Серегой, стоявшим с утра на дежурстве – в скупердяйстве Аркадия не упрекнешь.

Конопатая стреляла в Крила глазами. После всего, что им за последнее время пришлось пережить, целый день безделья вымотал девчонку больше, чем переход от родного гнезда до базара. Вряд ли ей нравилось, что “жених” занят с дядей чем-то важным и увлекательным, а она должна покорно ждать у окошка.

“То ли еще будет, когда узнает, что я и на ночь уйду”.

– Уйдешь? – она сидела на кровати в их комнате под крышей, смотрела, как он переодевается в выданную Аркадием теплую одежду.

– Слушай, мы не в лесу. Внизу кто-то охраняет день и ночь, никакие чудовища тебя не уволокут.

Дашку-Конопатую его слова разозлили еще больше.

– Ты думаешь я из-за чудовищ?! Да я никого… Да мне плевать… Тьфу! Совсем же не в этом дело!

Хотел подойти, прикоснуться, но она оттолкнула.

– Уматывай. Развлекайся. Может, пострелять получится.

Села у окна, повернувшись от Крила к городским огням, которые вчера вызывали восторг, а сегодня совсем не трогали. Слышала, как он прикрыл за собой дверь, когда уходил, уверенный, что она в безопасности, обнадеживающий себя мыслью, что девчонка успокоится и глупая злость ее растворится.

Наблюдая через стекло, она проводила его и дядю взглядом, потом легла в постель и постаралась заснуть. Кажется, даже удалось, но совсем ненадолго. Нормальный, глубокий сон не хотел приходить к ней.

Конопатая встала, спустилась на второй этаж, в гостиную, освещенную единственной свечкой и призрачным светом улицы. Эта комната служила Аркадию и кухней, и столовой, а порой и кабинетом. Девушка налила себе кружку воды и долго, по маленькому глоточку пила ее, сидя за столом. Заметила конверт, положенный на подоконник вместе с какими-то бумагами и, не совладав с любопытством, протянула руку.

Но отдернула. Ей послышались тихие, осторожные шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Охранник? Он не стал бы таиться. В коридоре скрипнул пол и кто-то прошел мимо гостиной, сделал пару шагов по лестнице – еще выше, к их комнате. Передумал, снова спустился и замер перед дверью.

Даша поставила кружку. Посмотрела на кухонный шкаф, в выдвижном ящике которого должны быть ножи. Она хотела верить, что они там есть.

Глава 6

Маша сжала зубы, отворачиваясь от логова Говорящего с небом и от спутниковой антенны, которая так манила к себе.

– Ладно, давай возвращаться. Женщины скоро еду начнут готовить, на обратном пути нас могут заметить.

Ей тяжело было смириться с жизнью взаперти, вернуться в свою избушку и продолжать делать вид, будто ничего не случилось. Маше хотелось действовать! Проникнуть в логово, установить связь со спутниками, если это возможно. Разузнать подробнее о том, чем занимается Говорящий. В колдовство она не верила. Научные эксперименты? Этот человек не похож на ученого, скорее уж на хитрого проныру, мало что смыслящего в исследованиях и утраченных технологиях, но… возможно, опирающегося на знания и умения кого-то другого.

Возвращаясь обратно, Маша не разговаривала с Хромым – нечего чесать языком, если хочешь оставаться незамеченным. Но когда пришла домой, оставила дверь хижины приоткрытой, совсем немного, на щелочку. Ее охранник сел на ступеньки, а она на пол, опустившись на колени по другую сторону дверей. Теперь они могли говорить друг с другом, не привлекая чужого внимания.

– Ты веришь, что он создает оборотней? Видел их?

Сквозь щелку она заметила, как Хромой утвердительно кивнул.

– Видел. Там, в логове. Ходил с ним несколько раз.

– То есть из обычных человеков он делает тварей, которые на время могут превращаться в нелюдей?

– И так пытается, и наоборот. Но у него еще плохо выходит. Говорящий загубил с десяток несчастных, я сам их потом закапывал. Ох и страшные!

Он сидел к ней спиной, говорил тихо, опустив голову.

– Откуда ж ты взял, что они оборотни? Может, просто новый вид нелюдей?

– Говорю же – видел. Собственными глазами! Сначала подопытный меняется, кожа его темнеет, на руках и ногах когти отрастают… Одним словом – нелюдь. А через час или два – обратное дело, возвращается к человеческому облику. Только все равно скоро дохнет. И перед смертью уже ни то, ни се – урод.

– Зачем они ему? – в задумчивости проговорила Маша.

“Армию из таких не сделаешь, дрессировке они вряд ли поддаются. Засылать в чужие гнезда? Проще людей отправить, они хоть понимают, какое у них задание. Странно”.

Хромой встал, потянулся. Сходил к другим охотникам, уже собравшимся неподалеку в ожидании завтрака. Поговорил с ними о чем-то и вернулся на крыльцо.

– Не знаю, Пришедшая, что ты думаешь о всех человеческих гнездах и диких стаях, расселившихся по миру, но у нас каждый ребенок понимает: однажды останется кто-то один – или мы, или они. Уже сейчас их намного больше! А Говорящий… Я так разумею, он хочет обмануть сразу всех, создать что-то свое.

Хромой замолчал. Он сидел на ступеньках, вытянув покалеченную ногу, положив руки на колени. Его широкая спина так и не согнулась под тяжестью лет. Маша не видела лица охранника, но знала, что он смотрит на мир с презрением и одновременно с уверенностью в чем-то неизбежном, от чего не скрыться, не убежать. Не обмануть никакими экспериментами.

Маше не было нужды просить еду – оставались запасы с прошлых дней. Теперь она старалась готовить сама, надеясь проявить кулинарные таланты и порадовать себя хоть каким-то разнообразием из того немногого, что имелось в гнезде.