Зона Надлома

— Что опять случилось? — осведомилась, переводя дыхание.

— Ничего. Просто нельзя долго находиться на перекрестке, он что-то забрал, — спокойно пояснил Ярослав, так, словно сообщал, что закончился хлеб и надо купить к ужину.

— Что? Что еще я потеряла благодаря тебе?! — неожиданно захотелось кричать, будто помутнение приключилось. — Какого черта я должна отвечать за твои ошибки?

— Мои ошибки?! Не тебе их разбирать, девочка. Не тебя я звал и не тебя выбирал!

Ну, началось!

— И женился ты тоже не на мне!

Мы кричали какой-то бред. Драконы бегали рядом, но на них мы не обращали ни малейшего внимания. А потом, словно кто-то снова щелкнул выключателем, и я мирно заметила:

— Понятно, что отнял перекресток. Как черт вселился!

Ярослав кивнул и отвел взгляд. Глупо и нелепо выглядела недавняя ссора.

— Мама!!! — в ужасе закричал Яшка, заполняя возникшую паузу.

Мы дружно повернули головы и замерли. Стремительно приближался вихрь смерча, взявшийся неизвестно откуда. Черные песчинки танцевали смертельный танец. Оминет? Глухой удар сердца. Нет, не оминет. Бежать! Но разум подавляет инстинкты. Слишком поздно.

— Яна, Яша! Подняться выше уровня вихря! На нас не смотреть! Взлетайте немедленно! — распоряжается Ярослав, в его голосе ни единого намека на панику.

Яна, сраженная напором, неохотно оторвалась от земли, а Яшка в растерянности замер.

— А ну, быстро! — рявкнула нетерпеливо.

Если он сейчас не тронется, сама брошу в воздух! Дракон нехотя попятился и взлетел, Ярослав облегченно вздохнул.

— Бежать? — спросила испуганно и растерянно.

— Бесполезно, — ответил мужчина. — Оля, времени у нас совсем нет. Мы должны выжить, когда окажемся внутри. Это возможно, поверь! Расслабься, поймай стихию и доверься ей. Ну же!

Я снова посмотрела на смерч — он огромен, не меньше пятидесяти метров в диаметре и двухсот в высоту. Это не смешной метровый малыш из песка и обвертки от мороженого. Это сила стихии, что завораживает и навевает ужас. Миллионы частиц земли, танцующих дьявольский танец. Я почувствовала себя маленькой девочкой, которую оставили одну дома. Хотелось вцепиться в Ярослава руками и ногами, для надежности, но гордость не позволяла.

— Ты — сильнее его! Поверь, пожалуйста! Ты должна стать частью стихии!

Заставить себя поверить… Мысли перепутались, подчинить их было практически невозможно, а время безвозвратно уходило.

— Яна! — неожиданно позвал колдун.

— Что ты творишь?!

Драконы возвращались…

— Нет! Нет, не надо!

— Они тебя заберут, — ответил мужчина, перекрикивая ветер.

— Мы не успеем! — воскликнула в отчаянии. Он не хотел ничего слушать.

Лапы Яны обхватили под руки, Яшка взялся за ноги. Мы стали подниматься, сначала неравномерными рывками, а потом — стремительно и уверенно набирая высоту. Слаженно работали крылья. Порывы ветра сносили со стороны в сторону, но в драконах проснулась сила древней крови, а упрямства им всегда было не занимать.

Никогда ранее я не могла представить, что летать можно так быстро. Земля отдалялась все дальше, шире открывался горизонт, глаза слезились, но я не отводила взгляда от неподвижно застывшей фигуры Ярослава.

Вскоре драконы поднялись над смерчем, но продолжали лететь вверх, вырывая резерв расстояния. Крик ужаса застыл в горле, когда мужчину поглотил черный пылевой вихрь. Мелькнула мысль, что это конец, и мы остались одни, я не рискнула посмотреть на Яну.

Смерч умчался вперед, а за ним неслось еще два брата, два пыльных дьявола. Один на север, а второй прямо к нам. Драконы поднялись еще выше и направились вперед, вслед за исчезнувшим Ярославом.

— Нужно верить, мама!

Глава 7. Александр

Если бы взгляд, полный ненависти, мог убивать — дознаватель был бы уже мертв. Но он со скучающей улыбкой стоял напротив связанного мужчины, в маленькой подвальной комнатушке без окон, с грязно-зелеными стенами и скудной мебелью.

— Тебе не помогут ни деньги, ни связи, — голос дознавателя звучит бесцветно, равнодушно. Так, лишь констатация факта.

— Тебя найдут! — пленный говорит это просто, чтоб не молчать. Твердо и уверенно. Он лжет — ему и самому себе.

Как давно это было: папка с отчетом о дознавателях. Александр тогда не верил, брезгливо морщился от одного упоминания. Сборнику сказок в его ведомстве делать нечего. Работе Сашина вера или неверие навредить не могли: ведь знания все равно утеряны, похоронены в толще минувших столетий. Страшные чужестранцы — лишь безликие тени забытой истории.

…Вспомнить себя через тысячи лет. В ослепляющем свете фар, летящего навстречу «Камаза». Когда грань между жизнью и смертью стала тоньше весеннего льда…

…Запах лекарств и хлорки, скованные гипсом руки. Обшарпанные стены городской больницы, застиранные занавески, равнодушные лица. Обрывки прожитых дней, обрывки слов. И заклинания, что всплывали в памяти, когда он ненавидел, когда ничего не понимал, когда казалось, что сходит с ума. Еще беспомощный, но уже опасный, совсем недавно обыкновенный клерк, в далеком прошлом дознаватель. У него будет много времени, чтоб найти себя снова. Возможно, не так, как следовало.

— Можете начинать, — откликнулся еще один присутствующий в комнате мужчина. Он стоял в углу, сливаясь с незатейливой обстановкой.

Дознаватель подошел ближе к своей жертве, и его глаза внезапно стали совершенно другими. Тогда Александр испугался, в первый раз испугался, с момента пленения. Дознаватель не был облачен в форменные одежды, лишь на поясе висел меч (в этом он никогда себе не отказывал), но Александру не нужна форма, чтоб понять кто перед ним. Понять и поверить.

Довольная улыбка палача, от которой все внутри замирает, и слова, начальные слова заклинания. Непосвященному его невозможно понять, невозможно запомнить и повторить. Впрочем, заказчик и не пытался это сделать, он просто наблюдал со стороны с интересом и всевозрастающим чувством удовлетворенности.

Сопротивляться. Заткнуть внутренний голос, что позабыв и боевой, и жизненный опыт, воет от предчувствия катастрофы и безысходности. Сопротивляться… Но пленник не маг! Он знает только азы, как и любой сотрудник спецслужб, что достиг определенного уровня. У него нет дара! Липкие клубки строк заполняют сознание вместе с ужасом того, что вот-вот случится. Сопротивляться… Цепкие невидимые щупальца оплетают сущность, Саше чудится тихий смех, он ударяет сотнями крошечных лезвий, заставляя морщиться от боли. Его отчаянная борьба безрезультатна, она лишь забавляет противника. Мужчина чувствует, как утекает время и ему становится по-настоящему страшно. Как никогда в жизни.