«Зона свободы» (дневники мотоциклистки)

— Ты знаешь, что это было? — спросил он, вернувшись и утирая слезы, которые от смеха лились по лицу, — Ветки! Сосновые ветки намочило дождем! Они отламывались и падали! Смотри, весь лес завален!

Я сконфузилась. В самом деле, первый враг туриста — страх. Именно из-за него можно наделать массу глупостей…

А потом мы вернулись домой, и все было как бы в обратном порядке, вот только отправить контейнер из Тюмени в Ангарск было в четыре раза дороже, чем послать его в Тюмень из Иркутска! Удивительные у нас в России расценки.

После этой поездки Алексей долго ходил счастливым.

— Знаешь, — сказал он мне как-то, — У меня такое состояние необычное… Я бы вот так ездил бы и ездил и новых людей встречал и места новые видел… И ничего мне больше в жизни не надо!..

Всё сами (2000 год, осень)

Собственно говоря, именно в этот момент и нужно было решать, кто мы — туристы или байкеры, но мы катились на волне какого-то ликования, и совсем об этом не думали. Мы почти не пили пиво, никогда, подобно брутальным собратьям не ездили от бара к бару, и уже потеряли интерес к переделкам, раз и навсегда уяснив — чтобы путешествовать, нужно, чтобы твой мотоцикл был стандартным — любые переделки в дороге мешают. Означало ли это, что мы не были байкерами? Ведь мы до фанатизма любили чопперы и знали одно — Бог ездит на чоппере! Точка. Все остальные мотоциклы мы не воспринимали всерьез. Значит, мы были байкерами? Но нам все больше и больше не нравилось бывать в компаниях, где велись одни и те же нескончаемые разговоры, причем, как правило, говорили те, кто меньше всего делал и ездил, не нравилось кому-то подчиняться и даже ездить в Иркутск на Шпиль Алексею тоже расхотелось, зато нам все больше и больше нравилось ездить в горы — о поездке на Ильчир мы долго вспоминали с восторгом, нравилось ездить в дальнобой по асфальту, а еще мы хотели проехать несколько очень трудных маршрутов: сходить вокруг Байкала, я вспомнила об этой мечте после Ильчира, и освоить Окинское плато. Значит, мы были туристами? Мы запутались. И проблему надо было решать тогда. Надо было. Но мы её не решили. А когда нам снова позвонил Князев и спросил, а не хотим ли мы зарегистрировать свой мотоклуб, Алексей загорелся этим, хотя у меня это предложение вызвало кучу сомнений. Ну, ладно, допустим, Князеву, как предпринимателю, будет удобнее с нами работать, налоговые льготы и все такое прочее, ну а нам-то от этого что будет, кроме головной боли?

Я пыталась объяснить это Алексею, но он меня не слушал. Он просто заболел этим.

Наверное, вирус байкерства все же не была еще окончательно убит и во мне, потому что я согласилась ему помочь.

— Давайте, сделаем закрытие сезона, — предложил Князев. — Я понимаю, Белецкий проводит закрытие на Байкале, там собираются ребята из Слюдянки, Улан-Удэ…

Иркутяне проводят закрытие в Иркутске, но ведь десятки пацанов не могут себе позволить так далеко ездить. Давайте сделаем закрытие в Ангарске! Я дам хорошие призы, помогу, чем могу…

Мы с Алексеем подумали и решили, что в одиночку мы это дело не вытянем. Чтобы провести хоть какие-то соревнования и конкурсы, нужна команда, а не два ненормальных мотоциклиста и дилер завода… А значит, надо было подтягивать Радика.

К этому времени Радик вдрызг разругался с Белецким, однако идею сесть на мотоцикл он не оставил, наоборот, купил металлический гараж в кооперативе «Автомото», а вместе с гаражом приобрел еще один «Урал», на котором учил ездить свою белокурую Марго. В подвале у него по-прежнему собирались ребята, но уже совсем другие пацаны, которые накупили стареньких «Ижей» и «Уралов» и потихоньку возились с покупками, надеясь привести технику с состояние «сел и поехал».

Радик внимательно выслушал нас и долго думал, прежде чем дать ответ, а потом согласился. Наверное, его привлекла возможность поработать с пацанами. Надо сказать, что Радик при всей своей бандиткой внешности был человеком незлым. Я слышала, что где-то в спортивном клубе он вел секцию боевых искусств для мальчишек. Ему просто хотелось воспитывать пацанов, — свои дети подрастали, и клуб мог дать ему такую возможность. А еще он страстно любил отдыхать — и, что самое главное, умел это делать продуманно, вкусно и красиво. Ну а потом — ведь нужно же было ему и Марго носить где-то свои шикарные кожаные наряды? Мне казалось, что у него была еще одна мысль — он решил, что на клубе каким-то образом можно заработать: открыть сервис, мотошколу, заняться каким-нибудь бизнесом. Я к этому относилась скептически, поскольку понимала — все это требует денег. А денег у нас не было…

Радик оказался прекрасным организатором, и все было продумано до мелочей, — мы нашли в десяти километрах от города, возле старой безлюдной турбазы большую выкошенную поляну. На ней можно было даже ралли проводить, не то что соревнования. Потом составили список соревнований и конкурсов и отдали его Князеву — он должен был сказать нам, сколько призов и на какие конкурсы выставляет. Сбросились деньгами, чтобы купить недостающие призы, пиво и сосиски для шутливых конкурсов, назначили дату. Дали объявление в газеты Иркутска и Ангарска, развесили объявления в магазинах запчастей, обзвонили знакомых. За день до мероприятия приехали на поляну, с воплями завалили огромный сухой ствол дерева и разделали его на дрова, вбили в землю колышки для соревнований, сделали «ворота» для конкурса «откуси сосиску» и распределили «права и обязанности».

Радик был ведущим, — для этого дела он раздобыл огромную медную трубу, в которую было удобно кричать. Три человека должны были следить за порядком и исполняли обязанности маршрейдеров. А я стояла с секундомером.

В день открытия мы по старой доброй традиции собрались у стадиона «Ангара», и нас оказалось не так много — всего-то семь мотоциклов, чья-то «Газель», «Москвич»

Радика и «десятка» Князева. Впрочем, день выдался дождливый, и ожидать, что вдруг волшебным образом вся площадь окажется заполненной мотоциклами, было глупо.

В десять часов утра мы потихоньку тронулись в путь. На выезде из города нас тормознули гаишники, по-видимому, предупрежденные о нашем проезде. Но документы оказались у всех в порядке. У кого-то не было талона техосмотра, но это были такие мелочи, что даже инспектор решил не обращать на это внимание и ограничился предупреждением.

Алексей остался на виадуке, ждать иркутян, а мы поехали на поляну, чтобы сделать последние приготовления. Князев сразу же вытащил из багажника кучу цветных развеселых флажков и предложил их развесить. Я смотрела на них оторопело, и не знала, что ему сказать, но Радик сразу ухватился за эту идею.

— Да это классно! Смотри, как красиво будет!

Час пролетел незаметно — пока развешивали флажки, от которых поляна сразу стала походить на площадку для детского утренника, пока развешивали веревки ограждений, пока обозначали красной лентой зону старта и обустраивали стоянки, чтобы «байкеры не мотались без толку по поляне, а вели себя культурно», как сказал Радик, пока ставили столик для судьи, часы стали показывать двенадцать.

Небо было затянуто облаками, временами начинал идти дождь. Все — коротко скошеная трава, листва уже начавших желтеть березок, наши мотоциклы, куртки — все было мокрым. Мы нетерпеливо посматривали в сторону, откуда должна была появиться колонна иркутян, а их все не было и не было… Я приуныла — если никто не приедет или приедет совсем мало народу, неудобно получиться. И перед Князевым, и перед ребятами…

Ну, конечно, они приехали! Когда прошли все сроки, когда даже Князев начал впадать в уныние, когда мы уже замерзли, послышалось рычание множества мотоциклов, и на поляну выкатили иркутяне, которых вел Алексей! Следом ехали машины с телевизионщиками! Я взвизгнула и бросилась навстречу.

Здесь был Руслан на своем «Сером» и Виктор Макаров на «Бэтээре», Кирилл на «Соло», который вертел в прошлом году на Байкале ножичком, Саня Иванов, который еще в прошлом году только мечтал купить себе мотоцикл, сегодня восседал на золотисто-коричневом красавце со свечной рамой. Здесь был Николай Середкин на своей беленькой «Хонде» — интеллигентный с виду парень в очках бредил мечтой о своем клубе, здесь был некто Монстр — большой улыбчивый волосатый парень с гитарой за плечами. Я никогда не могла понять, откуда у него такая кличка. Здесь был тихий маленький Леша из Мегета — уже в годах, почти лысый, он мог бесконечно ездить, задрав коляску, и в этом трюке ему не было равных. Он появлялся только на тусовках, никто и никогда не видел его в другое время, и можно было только догадываться, чем он занимается в своем глухом, безработном Мегете. А еще приехали ребята Белецкого, сам он был в отъезде. Среди них был и Ян — не утерпел парень, не усидел дома, да и наверняка интересно ему было, что мы тут затеяли. И еще была куча незнакомого народа из Ангарска, из Тельмы, из Усолья… Многих я даже не знала, кого-то видела в первый раз, но, странное дело — меня знали все.

Сперва все шло не шатко, не валко. После обязательных приветствий и ритуальных танцев у мотоциклов — надо же посмотреть, кто на чем приехал, мы приступили к соревнованиям. Но что это были за соревнования… Одно мучение. Дело пошло веселее на дрег-рейсинге, после чего телевизионщики вдруг стали собираться. Я совсем загрустила, глядя на них, но Алексей их остановил:

— А вы куда, ребята, сейчас самое интересное будет!

И вдруг — пошло: кто попадет валенком в бутылку с пивом, кто первым откусит сосиску, кто быстрее выпьет бутылку пива, кто быстрее проедет по извилистой трассе с завязанными глазами и штурманом за спиной… Все вдруг как-то приободрились, затарахтели моторами и наконец-то развеселились. И пусть валенок летел порой совсем в другую сторону и пусть сосиску откусывали не пассажирки, а сами водители, потому что пассажирок у большинства мотоциклистов просто не было, и пускай жюри долго не могло решить, кому же из двух байкеров отдать ящик пива — тому, кто выпил бутылку быстрее, но много пролил, или тому, кто пил медленнее, зато выпил все, до донышка…