Зов орды

Кнут рассматривал воинов, которые словно беспричинно ходили вокруг лагеря, а также анализировал действия своих бойцов. Радовало, что Максуд уже организовал оборону, только неполные два десятка, из которых лишь половина уверенно держала в руках оружие, против закаленных бойцов - плохой расклад. Но, раз не нападают, значит чего-то ждут.

— Под дланью Всеотца, приветствую род Сокола, — обозначил себя Ханой. — Тумен Кайрата и так далеко от родной степи?

Слова не успел отнести ветер, как ситуация изменилась. Воины желтых повязок перестали изображать кипучую деятельность, а собрались все вместе. Между тем явно чувствовали свое превосходство: в оружии, броне, походке и слаженности. Чуть позже вперед вышел один из них. Седой ветеран с хитрым прищуром.

— Раз представляться не нужно, перейдем сразу к делу. Мы забудем о стаде и рабах, не будем мстить за погонщиков, нам нужна только девка. Та пленница, за которой идет охота.

— Ляосянь? Зачем тебе наша жена? — с ухмылкой ответил Ханой.

— Как же вы... — устало ответил ветеран. — Вдова нам тоже подойдет. Кто же этот счастливчик?

— Я и четверо моих братьев. Ляосянь гостит у правителя Вэй. Вероятно, Сыма тоже хотел ее выгодно пристроить, но она уже обрела новый дом.

— А сынов степи тут только четверо. Умно и глупо одновременно. Малое крыло, что вы каким-то чудом подрезали, а затем удачно скрылись в крепости, а после месяц водили за нос, записало вас в кровники. Я же, от лица клана Кайрата, поздравляю со свадьбой. Берегите жену, дети ветра, она ключ ко многим замкам. Прощайте, встретимся на том берегу.

Мотнув над головой открытой ладонью, военачальник отдал приказ своем нукерам. Через две минуты их след простыл. первый подошел Максуд, он хорошо слышал разговор и теперь горел от нетерпения, чтобы ему разъяснили детали.

— Что думаешь, брат? — спросил мечник.

— Уж не знаю в чьих любимчиках ходит Семрин, но Ляосянь нам подарила первого настоящего врага, о котором только можно мечтать. Собери самых толковых из десятка, после обеда пойдем получать амулеты и учиться воевать истуканами.

Легкий обед, после которого каждый занялся своим делом. Максуд точил и натирал любимый меч. Батыр подкрашивал оперение и проверял тетиву на слабость. Кнут упорядочивал в голове события дня, постоянно анализируя слова, интонацию и взгляды, и лишь Семрин беспечно лежал, подставив лицо яркому осеннему солнцу.

— Они продолжение твоей мысли. Как меч, топор или копье. Не нужно приказывать, достаточно указать цель. Держишь амулет двумя руками и направляешь всех, связанных с ним Бинма юн.

Первым научился руководить парой големов Семрин. Повертев в руках бронзовую скрижаль, махнул ей в сторону. Тот час загорелись глаза у пары истуканов, а после и сами глиняные воины сдвинулись по велению баловня судьбы. Копье радовался, как ребенок новой игрушке, миг, и послушные его воле куклы развернулись, зашагав в другом направлении. Снова и снова, меняя скорость, интенсивность. Медленный шаг на рывки.

Вторым отозвалась скрижаль у Ханоя. Тот же старался сделать так, чтобы выданные в услужения големы выполняли сложные движения. Если один из спайки двигался быстро и влево, то второй степенно шагал в противоположную сторону.

Батыр сразу отдал амулет Максуду. Ему важны обе руки для стрельбы из лука, потому управление истуканами было не интересно.

Мечник мог заставить глиняных воинов лишь махать "руками", а все, что ниже пояса твердо стояло на земле. Приглашённые для массовки шестеро наёмников также ничего не смогли сделать со скрижалью, выручил сводный отряд Чен, который с глупой улыбкой на лице заставил истуканов следовать своей воле.

Мастер Земли покряхтев для виду, закрепил за каждой скрижалью десяток бинма юм.

В этот раз было сложнее. Необходимо контролировать действия большего числа подчиненных, что требовало большего усилия и концентрации. Быстро справился Ханой, легко разделив десяток на пятерки, выстроив их в две шеренги. Общие действия, такие как: идти, развернуться, стоять, получались с первого раза. А вот сделать каждую единицу обособленной уже практически невозможно. Или выпадала половина големов из-под действия приказов, когда вторая отлично слушалась.

Для себя Ханой решил, что пятерка истуканов для него вполне удобное число. Перейти через плот он может с полным десятком, а вот сложные действия выходили из рук вон плохо.

Копейщик не стал мудрить, и все десять бинма юм шагали в ряд с одной скоростью, синхронно повторяя действия своих копий, чему Семрин был бесконечно счастлив.

Чен для вида поскучав, сдвинул своих истуканов с места, повторяя действия удачливого кочевника.

Мастер Земли презрительно хмыкнув, посчитал обучение законченным. Потому удалился прочь. Правда через несколько минут из шатра вскочил подмастерье. С глубоким поклоном передал тридцать цветных лент трех цветов. Увидев удивленный взгляд Максуда, быстро затараторил.

— Вам нужно пометить Бинма Юм, связанных одним амулетом, используя один цвет. Так вы не запутаетесь между ними. С опытом придет четкое ощущение "своих", а пока можете таким образом распознавать.

Белые ленты забрал лидер, Семрин выбрал синий цвет, а вот красные достались Чену. глядя на его скривившееся лицо, Ханой рассмеялся.

— Красные, как цвет нашего дома, Чен!

За ужином братья много шутили, а вот остальные воины были напряженными. Постепенно, Семрин вытягивал из наемников их страхи. Все, как один, боялись перехода через мост. Их страшила не битва, а духи утопленников, что могут утащить их под воду. Вспоминая, как они переправлялись через реку, память Максуда услужливо напомнила, что все вэйцы жались к центру парома, тогда как степняки вольготно устраивались на бортах.

Внезапно, всех братьев накрыло чувство утраты, словно какая-то важная часть оторвалась. А на место тяжелыми боевыми барабанами врывалась новое, неизвестная ранее эмоция. В ней была жизнь и смысл, требовала скорейших действий и подвигов.

— Что происходит, брат? — волнуясь, спросил Семрин.

Максуд схватился за виски, будто его терзала боль, но в голове набатом била мысль, вытесняющая все остальные. Вскочив на ноги, мечник потянулся к поясу. Его примеру последовали остальные кочевники, лишь вэйцы недоумённо переводили испуганные глаза с одного варвара на другого.

— У меня в груди огонь и жажда. Я алчу боя! — прорычал Меч.

Батыр кивнул в ответ. Он уложил стрелу на тетиву, а позже закружился в безумном танце, ища острием стрелы цель. Наконечник копья скользил по песку, рисуя узоры, Семрин перетекал с места на место с выпученными глазами. И лишь Ханой стоял твёрдо, изредка беспокоя кнут.

— Это Зов орды, братья! — распознал свои чувства лидер. — Она поет нам песнь летящей стрелы и свист ветра в ушах. Вскоре, этот берег накроет тень Орды!