Зов пустоты

Его, простого иммигранта, примет сам президент. Какой поворот судьбы, какая удача. Его родители были бы самыми счастливыми людьми в мире.

Он знал, что будут толпы журналистов, что его забросают вопросами, что станут фотографировать, но важность события перевесила все эти неудобства. Нельзя отклонять приглашение президента приютившей тебя страны.

Известие о том, что Надер Ансур придет на прием, взволновало общественность и взбудоражило журналистов. Один-единственный человек столько сделал для страны.

Прием назначили на четверг.

В тот день президент принимал всех своих героев. Того, кого все уже знали и хотели видеть, и более скромных профессионалов, которые работали не покладая рук, лишь бы террористы не нанесли удар. В Елисейский дворец позвали в первую очередь руководителей ГУВБ и жандармерии, но Марк Таллек тоже оказался в числе приглашенных. Разумеется, он не собирался светиться в прессе, а то нехорошо выйдет, все-таки он тайный агент. Но любопытство одержало верх, он не мог пропустить такой момент, пусть даже наблюдать из-за кулис.

Он шутливым тоном сообщил Людивине, что побудет личным телохранителем нового символа Франции, проследит за тем, чтобы с ним ничего не случилось. Людивина долго смеялась над ним и его самомнением.

В тот самый день Людивина вместе с коллегами сидела в конференц-зале на первом этаже здания ПО, собираясь посмотреть по телевизору официальное выступление героя Франции. Втайне она гордилась тем, что Марк там, на приеме у президента, и надеялась, что он нет-нет да мелькнет на экране специально для нее.

Вернувшись из туалета, она открыла дверь в конференц-зал и увидела на длинном столе в центре помещения всю свою коллекцию игрушек из киндер-сюрприза.

– Да ладно…

Сеньон, Гильем, Магали, Бен, Франк и даже капитан Меррик выстроились у стола и принялись свистеть и аплодировать.

– То есть замешаны все, – заключила Людивина.

– Это была идея Магали! – тут же проговорился Сеньон.

– Это чтобы тебя повеселить, – призналась та, отбросив со лба челку. – Мы хотели отвлечь тебя, чтобы ты думала не только о работе. После всего, что случилось весной…

– А я доедал шоколад и поправился на два килограмма! – делано запричитал Франк.

Людивина благодарно похлопала их по плечам, а кого-то – по животу. Наконец-то и эта тайна была раскрыта. Затем половина коллег вернулась в кабинеты. Остальные включили новостной канал и увидели ступени Елисейского дворца и стеклянные двери, широко распахнутые, несмотря на сильный дождь. Швейцары в ливреях с золотой каймой готовились принять простых смертных. Сейчас они у президента в одной из гостиных дворца, пояснили двое ведущих.

Людивина бросила взгляд на расставленные игрушки. Такие вот ребяческие, но волшебные знаки внимания и делали команду уникальной. Их объединяло самое жуткое и самое смешное. Людивину охватил прилив нежности, и глаза наполнились слезами.

Не хватало только расплакаться, в шутку обругала она себя.

На самом деле она почти гордилась, что может так открыто проявлять эмоции.

Недавние страхи грозили вырваться из темниц, куда она их заточила. Крики, ощущение недопустимой сделки с совестью, неминуемой смерти, жуткий и в то же время нелепый образ голого мужчины…

Ее спас Гильем, просунув голову в дверь со словами:

– Людивина, звонит капитан Форно. Спрашивает, не хочешь ли ты узнать, что получилось из какого-то там бульона. Я ничего не понял…

– Да-да, переведи сюда звонок, пожалуйста.

На экране все оживились, в любой момент могли появиться приглашенные.

Как не вовремя, подумала Людивина.

– Можешь заодно принести ноутбук? Спасибо!

На столе зазвонил телефон. Она сняла трубку, а Гильем поставил перед ней раскрытый ноутбук.

– Лейтенант, я выслал вам блюдо, приготовленное по нашему тайному рецепту, – весело объявил в трубку Форно.

– Вы довольны результатом?

– Вам решать! Мы выполнили задачу. Обычно изображение довольно точно передает черты жертвы.

Людивина открыла рабочую почту и нашла документ. Сейчас срочности не было, и она не ждала от результатов ничего особенного, но было бы очень полезно опознать обезображенный, изъеденный известью труп, который Антони Бриссон закопал в саду у дома матери.

На экране показалось несколько человек. Знакомое лицо президента с широкой улыбкой, рядом с ним – довольно высокий человек лет пятидесяти, смугловатый, лицо все еще в синяках. «Неприметный иммигрант», как его называли в СМИ, выглядел куда харизматичнее, чем ожидала Людивина, хотя и старался прятать глаза от камер. Ему явно было не по себе. Обоих окружала небольшая толпа. Людивина попыталась отыскать Марка, но тут компьютер пискнул, сообщая, что вложения полностью загружены.

Людивина открыла папку.

– Для начала я составил три портрета, – пояснил Форно, – но, если понадобится, предложу другие варианты причесок, бороды и так далее.

Людивина взглянула на портреты, созданные программой по реконструкции лица. На первом мужчина был лысым, на втором – с короткой стрижкой, на третьем – с волосами подлиннее.

У девушки замерло сердце.

Она перестала дышать.

Рот широко раскрылся от изумления.

Невозможно. Она не могла поверить своим глазам.

76

Марк Таллек старался держаться в стороне.

Глава государства подошел поздороваться, поздравил его наравне с присутствующими сотрудниками ГУВБ, но Марк не хотел оказаться на официальных снимках и следил за каждой камерой, чтобы точно не попасть в кадр. Вся церемония казалась ему сюрреалистической. Сам Надер Ансур как будто был не здесь, не до конца осознавал, где он и что с ним.

Марка удивила непринужденность президента и его команды, все шло легко, естественно. Рукопожатия, несколько слов для каждого, хорошее настроение, обещание всего, что государство может предложить новому герою, который вежливо кивал. Но больше всего Марка удивила та легкость, с которой он попал во дворец. Едва протокольная служба Елисейского дворца сверила его имя с именем на удостоверении, ему разрешили войти сбоку, мимо металлодетектора, без обыска. Вообще без всего. Он мог пронести сюда табельное оружие, и никто бы не заметил. Это казалось ненормальным, но в то же время понятным. Неужели каждого гостя Елисейского дворца станут обыскивать, заставят снять ботинки и ремень, вынуть из карманов все содержимое, сложить в коробку, а затем шагнуть сквозь рамку? В Елисейском дворце все устроено иначе. По протоколу такое запрещено. Даже в случае с простым приглашенным. Надер Ансур вошел свободно как ветер. Равно как и остальные. Предварительной проверки было достаточно, чтобы установить степень опасности, и считалось, что гости уже подтвердили чистоту намерений.