Зубных дел мастер
Шрифт:
Она немного помолчала, затем продолжила:
— Если бы Юзефа умерла, то попала бы в рай. Она сегодня исповедалась и причастилась. Возможно, это было б правильно, но я безмерно рада тому, что вы ее спасли. Да еще так ловко и уверенно! Вас этому учили?
— Д-да, — ответил Кир, соврав. От донора он знал, что их учили всего лишь оказанию первичной медицинской помощи. Забинтовать, жгут наложить, конечность зафиксировать сломанную. А если кто-то потерял сознание, то дать понюхать нашатырный спирт.
— Учат многих, — не успокоилась хозяйка. — Вы действовали хладнокровно и уверенно. Вы прирожденный врач, вам надобно учиться дальше. Зачем вам эти зубы? Ваше призвание — спасать людей.
— П-подумаю, — ответил Кир. Старушка явно захмелела, и спорить
[1] Удивительно, но эта столовая работает и в наше время. Почти что 60 лет с открытия. И кормят так же вкусно и недорого.
[2] Причиной этих ограничений была невозможность обслужить большое число читателей — библиотеки в СССР были популярны. И книг не хватало.
Глава 4
4.
На работу Кир отправился пешком. От дома, где он жил, до поликлиники, куда его распределили из училища, всего лишь пара километров. Лезть в переполненный троллейбус не хотелось, а ходьба полезна для зубного техника — работа у него сидячая. Пройдя по улице Плеханова, он миновал большой пустырь с бегущим посреди его ручьем и выбрался к проспекту Рокоссовского. Пересек его по переходу, повернул налево и двинулся вдоль жилой застройки. По одной стороне проспекта стояли серые пятиэтажки, похожие на ту, в которой он снимал свой угол, на другой же возвышались девятиэтажные строения — куда длинней и с лоджиями вместо балконов, как у пятиэтажек. Дойдя к кинотеатру с названием «Салют», Кир повернул направо и по тротуару вдоль проезда дошагал до поликлиники, в которой и располагалось стоматологическое отделение. Ключ от раздевалки у него имелся. Достав из выделенного ему шкафчика белый халат, надел его поверх рубашки. Бросил взгляд на циферблат часов — до восьми осталось ровно пять минут. Он вовремя.
Покинув раздевалку, Кир прошагал по коридору и толкнул дверь с табличкой «Зуботехническая лаборатория »№ 1?. Встав за порогом, осмотрелся. Большая комната с десятком расставленных в несколько рядов столов. Столешницы пластмассовые со вставкой посредине из нержавейки, снизу — тумбы, у дальней стороны столешниц — полки. Есть выдвижные ящики и вытяжки для пыли и химических паров. Стул возле каждого стола. Его рабочее место посередине в том ряду, что справа.
Кир не остался незамеченным — с десяток любопытных глаз уставились на молодого техника. Кир им кивнул и двинулся к своему столу. Там, сев, стал открывать ключами ящики и тумбы. Их выдали ему еще до отпуска вместе с инструментами.
— Гляди, глухой явился, — послышалось за спиной. — Ну, будет тут теперь мычать.
Кир встал и оглянулся. Мужчина лет двадцати пяти смотрел на него и нагло ухмылялся. Другие техники прятали улыбки.
— Я с-с-слышу, — сообщил им Кир.
— Как? — удивился наглый техник.
— П-п-просто. Т-т-так ч-ч-что п-п-придержи я-я-язык.
— Так ты ж глухонемой! — обидчик явно растерялся.
— Излечился.
— Такого не бывает, — не поверил наглый техник.
Кир лишь пожал плечами. Тут в комнату вошла женщина лет сорока в таком же, как у всех, халате. В руке она держала конверты из серой, плотной, как картон, бумаги. «Старший техник Ковалева, — подсказала память донора. — Главная над всеми нами. Еще имеется заведующий производством, но он за оборудование отвечает и с техниками не работает». Ковалева занималась с донором до отпуска: выделила рабочий стол, снабдила инструментами
— Всем здравствуйте, — сказала старший техник. — Ага! Явился наш молодой специалист. Я вам работу принесла, и в том числе ему. Как только объяснить ему, что делать?
— Людмила Станиславовна, он слышит, — наябедничал наглый техник.
— Не может быть! — воскликнула Ковалева. — Он же глухонемой.
— Мы тоже думали, — развел руками тот же техник. — Он сам сказал, что нет.
—
Что, правда? — обратилась к Киру старший техник.— С-с-слышу, — подтвердил он. — Н-н-но г-г-говорю п-п-пока ч-ч-что п-п-плохо.
— Не могу поверить, — сказала Ковалева. — Прекрасно помню, как ты пальцами перед лицом махал, а я сидела, ничего не понимая. Хорошо, что был с куратором, и та переводила. С чего стал слышать?
— П-п-попал п-п-под м-м-молнию в д-д-деревне.
— Не может быть! Не врешь?
Кир расстегнул халат, затем — рубашку и показал ей «дерево» на коже. Другие техники не удержались: вскочили с мест и подбежали посмотреть. Кир не препятствовал, охотно демонстрируя след от удара молнией. Пусть видят — меньше будет разговоров о том, что донор сильно изменился. Хотя они его не знали толком, но все же
— Ох, не фига себе! — заметил наглый техник. — Могло убить. С другой же стороны — стал слышать и заговорил. Тебя по телевидению надо показать: в программе «Очевидное — невероятное».[1]
— Успокойся, Коновалов! — одернула его старший техник. — Нам только телевидения не хватало. — Как ты, Чернуха? — повернулась к Киру. — Работать можешь?
— Д-д-да, — ответил он.
— Тогда держи, — Ковалева протянула два конверта. Кир взял их. — Здесь слепки пациентов — коронки нужно сделать. Сумеешь?
— Учили.
— Как сделаешь, принесешь их мне. С работой не затягивай. Примерка пациентам назначена на послезавтра. Вопросы?
— Г-г-гильзы?
— В конвертах. Там с запасом. Но в следующий раз за гильзами придешь ко мне. Понятно?
Кир вновь кивнул и отправился за свой рабочий стол. Там вытряхнул из конверта слепки челюстей и прочитал написанную на конверте формулу. Несложная работа, да что там говорить — простейшая. Две коронки на верхней челюсти у одного из пациентов, а у второго — столько же на нижней. Понятно, почему ему такую выделили. Он в поликлинике новичок и что умеет, неизвестно. Придется постараться, чтобы завоевать доверие начальства и стать здесь нужным. Кир был к этому готов. В противном случае ищи себе работу, а где, какую, он не представлял. Малознакомая планета и мир, в который он едва вступил одним шажком. Одно он твердо знал, что в СССР работать обязательно. Здесь даже лозунг есть: «Кто не работает — не ест». Причем, не просто лозунг: тех, кто не хотел трудиться, как сообщил системник, могли и посадить в тюрьму.
Так, зубы. Зачем здесь надевают металлические колпачки на зубы, Кир знал от донора, еще из книги по стоматологии. Так сохраняют пораженные болезнью зубы от окончательного разрушения. Взяв слепки, Кир отправился в гипсовочную, где и отлил по ним из гипса челюсти пациентов, сразу поместив их в окклюдатор.[2] Вернувшись за рабочий стол, проверил их смыкание, отмоделировал, затем взял молоток, сбил слепки с окклюдаторов и вырезал ножом зубы, предназначенные для коронок. Пометил их карандашом, сходил опять в гипсовочную, где на основе получившихся моделей изготовил формы для литья. Провозился долго: гипс смачивал и заливал слоями, как требовала технология. Закончив, наконец, пошел в паяльную, где залил в формы легкоплавкий сплав. Хотя тот плавится легко, но «штампики», как называли здесь готовые отливки, выходят твердые.
На каждый из зубов он изготовил по два «штампика» — так нужно для работы. Увлекшись, Кир не следил за временем и с удивлением заметил, как техники вдруг стали покидать лабораторию.
— Обедать будешь? — спросил его тот самый техник, который обозвал его вначале, а после предлагал показать по телевизору. — Здесь рядом есть хорошая столовая. Нормально кормят.
Подумав, Кир кивнул.
— П-п-пошли!
За дверью поликлиники спутник сообщил смущенно:
— Ты на меня не обижайся. На твоем месте должен был работать мой приятель, и я его почти устроил. Заведующий отделением согласился, а тут тебя прислали по разнарядке от Минздрава поскольку инвалид. Вот я и рассердился. Потом смотрю — нормальный парень, работает старательно. И молнией тебя ударило, — добавил почему-то. — Меня Максим зовут, но можно просто Макс. А ты?