Зверь 6

Нам с Маринкой оставалось только вздохнуть и, сжав зубы, терпеливо выслушивать накопившиеся у Чопли мысли. Правда, в глазах Маринки я прочитал небольшое желание заткнуть этот фонтанчик красноречия навсегда, но она быстро справилась с собой.

— Подруженции? Вот так воттеперь ты заговорила, щеколда старая? — возмущенно фыркнула Чопля. — Я, значит, стараюсь для них, стараюсь, а они вот как… А они мне рот на замок и молчок? Я же не просто так… поиграл и бросил! Я же чувства имею! У меня же тоже сердце есть!

В конце своего проникновенного монолога Чопля даже всхлипнула. Никто не похлопал в ответ и она снова фыркнула:

— Вы жалкие, ничтожные личности! Я всех вас продам, куплю, а потом снова продам и буду смеяться до половины второго утра!

— А почему до половины второго? — на свою беду поинтересовалась Маринка.

— Потому что ровно в два у меня последний поход в туалет и отход ко сну! Или ты и в этом хочешь мне отказать, жопа с ручками? — взъярилась Чопля. — Уже бедной пикси и прыснуть нельзя? А? Чего лыбишься? В челюсть с ноги огрести хочешь?

— Нет-нет-нет, это от ужаса так мою харю неумытую перекосило, — едва сдерживаясь от смеха проговорила Маринка.

— То-то же! Бойтесь меня, ибо в гневе я страшна! — рявкнула Чопля.

В это время с места пилотов к нам приперся берендей Михаил. Его хмурая морда пробурчала:

— Чего вы тут раскричались?

— А тебе хрен ли за дело, водила хренов? — переключилась на него Чопля. — Твоё дело баранку крутить, так вот иди и крути! Не раскачивай мне нервы, медвежуть охреневшая!

— Чего это с ней? — взглянул на меня берендей.

— Что-то женское, — пожал я плечами.

— Да вы вообще охренели, кукусики маскулинные? — пошла на новый заход Чопля. — Если женщина нервничает, то у неё сразу «что-то женское»? Да мы с девчонками вас раком нагнём, глаза на жопу натянем и заставим вальс венского леса насвистывать ресничками! Правда же, девчата?

— Ну да, — не ожидавшие такого резкого переключения закивали Баба-Яга с Маринкой.

— Вот то-то! Бойтесь нас, козлодои небритые! — подвела черту своему выступлению Чопля.

— Ясно, так бы и сказала, — буркнул берендей и снова обратился ко мне. — После тех «туманчиков» у нас проблемы с «вертушкой». Упасть не упадем, но придется сажать раньше времени.

— Насколько раньше? — спросил я.

— Километров на пять до черты Леса Теней. Тут кукурузное поле, так что придется потопать ножками слегонца.

— Слегонца? Да я и так по вашим коридорам крылья стерла. Теперь ещё и по кукурузе лететь? А ну, доставляйте нас до нужного места! — не смогла удержаться Чопля.

— В общем, у вертолета мочи нет, но вы держитесь. Посадим как можно мягче, — не обращая на пикси никакого внимания, проговорил берендей.

— Давайте, ребята, мы вам верим! — ответил я и уселся на своё место. Взглянул на остальных. — Садитесь и держитесь крепче. Михаил зря говорить не будет. Мы с ним давние знакомые…

Берендей в ответ только фыркнул и скрылся в кабине пилота. Чопля набрала было воздуха в грудь, но резкая встряска вертолёта показала, что лучше повозмущаться потом, на безопасной земле. Баба-Яга и Маринка последовали моему примеру. Ухватились кто за что мог, чтобы не сорваться при новом толчке.

Вертолет начало качать и мотать из стороны в сторону, как пьяную девицу на клубной дискотеке. Край Земли то заваливался вниз, то наоборот — резко возвращался и грозился вскоре принять нас в свои объятия.

Сколько времени продолжалось снижение? Да минуты три, не больше. Однако, за это время успел прокусить себе щёку при неожиданном скачке. А ещё зубы лязгнули, когда рухнули в заросли кукурузы.

Именно рухнули, хотя берендей и обещал приземление. А может быть, именно такое приземление он и обещал?

Тем не менее, мы смогли выбраться наружу с минимальными повреждениями. Ушибы, синяки и ссадины за раны не считались, поэтому и не стали их считать. Берендеи выбрались следом за нами. Критически осмотрели летающее средство.

М-да-а-а, вертолет выглядел уже не той блестящей капсулой, которая стартовала с вертолетной площадки. Теперь это больше походило на детскую игрушку из пластмассы, которую злой ребенок бросил в камин.

Его некогда гладкий металлический корпус был иссечен глубокими царапинами и пробоинами, оставленными туманными прикосновениями. Капли топлива стекали по борту, оставляя темные следы на земле, а остатки дыма медленно поднимались к небу, словно пар от последнего выдоха.

На фоне закатного солнца вертолет выглядел величественно, несмотря на свои раны. Его силуэт, очерченный багровыми лучами, напоминал символ мужества и стойкости. Внутри кабины все было в беспорядке: приборы разбиты, ремни безопасности порваны, сиденья как будто покусаны.

— Да уж, немало ему пришлось испытать, — покачал я головой. — Как же вы сейчас?

— Ну, приходилось и не в таких передрягах бывать, — хмыкнул Михаил. — Ничего страшного. Думаю, что до вашего возвращения сможем починить. Чего тут… плюнуть, дунуть, пришпандорить и всё.

— И всё? — хмыкнула Чопля. — Похоже, что родители именно так тебя и делали! Вы уж тут сделайте всё как надо! Не торопитесь, если что!

— Как скажешь, мелочь летучая, — хмыкнул берендей. — Если что — вам туда!

Он показал в сторону севера. Я подпрыгнул. Высоко подпрыгнул. Где-то в той стороне темнела полоска леса. Идти было недолго. За час неспешного хода можем добраться.

— Ну что же, мы тогда отправляемся, а вы… Мужчины, мы вскоре вернемся, — кивнул я. — Не подведите нас!

— Вы ещё вернитесь, — буркнул Михаил в ответ. — Что-то мне подсказывает, что это не так просто сделать…

Я кивнул и двинулся вперёд. А что? Должен же кто-то взять на себя роль лидера для прохода по кукурузе? Почему бы этого не сделать мне?

— В общем, когда вернемся, чтобы всё было починено! — послышался позади грозный голос Чопли, а следом вскрик. — Эй, ты охренел? Какого чёрта бросаешься кукурузиной?

Я только усмехнулся и пошагал вперёд. Мы отдалились на приличное расстояние от вертолёта, когда в воздухе послышалась странная мелодия. Как будто детская колыбельная, играемая на ксилофоне, но… от этой мелодии в воздухе повеяло холодом, а по коже побежали мурашки.