Зверь 6

— Это цифра два! — крикнул Кирилл в сторону магнитофона.

— Дили-дили-бом — ответил ему магнитофон и допел песню до конца.

— Это цифра два, — уже менее уверенно сказал Кирилл.

Сердце бухало в груди. Магнитофон молчал. И ничего не происходило долгую минуту. Минуту, которая казалась вечностью.

Одна из стен издала сухой щелчок и от стены отвалился кусок штукатурки. Упал ровный прямоугольник, который оказался одной из стенок вмурованного чемодана. И из этого чемодана на пол высыпалась тысяча мелких янтарных бисеринок.

Муравьи… огромное количество…

Спустя мгновение янтарные бисеринки начали движение к застывшему Кириллу. Он не очень силен в ботанике, но понял, что эти муравьи вряд ли безобидны. А их стремительное движение к нему нельзя было назвать обычным дружелюбием.

Давить! Давить! Давить!

Его пляска по многочисленным телам насекомых напоминала ирландские танцы. Но одно дело сидеть у телевизора с пивом в руках и пялиться на лихо выкаблучивающих блондиночек с длинными ногами, и совсем другое дело — бороться за жизнь в замкнутом пространстве.

— Я же правильно ответил! — крикнул Кирилл, когда количество шевелящихся бисеринок заметно уменьшилось.

— Экзекутор, первая ваша попытка провалена. Я включаю ещё раз музыку…

Дили-дили-бом…

Цифра два. К чему её можно здесь применить? А что здесь есть? Магнитофон, кресло, лампочка и крючья?

Хвост крючком!

Вот и подсказка!

Вот только какой из крючьев второй?

Второй к двери?

Второй к стулу или к магнитофону?

Цепи свисали с потолка и только сейчас Кирилл заметил, что они не прикреплены к осыпающемуся бетону, а уходили в него. Так якорная цепь исчезает в отверстии на борту корабля.

Девять цепей, девять крючьев. Если провести через отверстия прямые линии, то получится квадрат с пересекающимися диагоналями.

Какой крюк дергать?

Справа от двери? Слева от магнитофона?

Экзекутор дернул второй от магнитофона. Если идти по часовой стрелке, то получается вот этот.

Дзинг!

— Вторая попытка провалена, Экзекутор! — радостно заявил металлический голос.

Снова упал пласт штукатурки и открылся чемодан в три раза больше предыдущего. Содержимое то же самое, но теперь и количество бисеринок больше в разы. Муравьи явно были недовольны заточением и думали плохо именно об серафиме.

Тут уже не ирландские танцы пригодятся, а дикая Камаринская плясовая, с охлестыванием щиколоток и сбрасыванием налетевших насекомых. Цепи покачивались и звякали, когда Кирилл пробегал мимо и нечаянно касался ржавых звеньев.

Как он не старался, но некоторым муравьям всё же удалось забраться на кроссовки. Огненное жжение охватило места укусов, как будто он прогуливался по углям. Кирилл топтал своих врагов. Враги хотели затоптать Кирилла. Всё закономерно. Если не он, то они…

Пол вскоре покрылся раздавленными трупиками. Сейчас пол напоминал своеобразное поле битвы, где нашли свой конец храбрые трудяги. Сколько времени прошло? Пять, десять минут? Или полчаса? Кирилл продолжал танцевать на янтарной массе. Ноги зудели так, что хотелось скинуть кроссовки и опустить ступни в холодную воду. А лучше встать в снег и услышать шипение тающих кристаллов.

— Вы прекрасно танцуете, Экзекутор. В вас пропадает талант чечеточника. Смотрели «Вечер в Гаграх»? — если голосовой сигнал микроволновки мог издеваться, то сейчас именно это и происходило.

— Я на твоем хлебале станцую, гнида, — Кирилл утер пот со лба и продолжил танец смерти.

Муравьи не хотели так просто расставаться с жизнью — они пытались хотя бы раз впиться в огромного двуногого зверя, который решил отправить их на тот свет. Лодыжки жгло неимоверно, укусы начали ощущаться выше. Особенно болезненным вышел укус в пах.

Наконец врагов стало меньше и можно было подойти к другому крюку — ко второму против часовой стрелки. Осталась последняя попытка, но Кириллом уже овладело то самое отчаяние, с которым бросались грудью на амбразуру вражеского дота.

Кирилл дернул за цепь, и та сначала пошла вниз, а после вознеслась вверх. Ржавый крюк пролетел возле лица и едва не зацепил ухо. Как всё-таки хорошо, что у Кирилла выработалась превосходная реакция. Если бы не отскочил, то мог повиснуть, как мясная туша в холодильнике.

Со стороны двери раздался щелчок, будто в замочной скважине на один оборот повернулся ключ.

— Браво, Экзекутор. Я вижу, что вы готовы ко второй загадке. Надеюсь, вам не доставили особенного неудобства наши маленькие друзья? — раздался из магнитофона бесстрастный голос.

Кирилл мог бы поклясться, что сейчас голос рад его отгадке. Что за больные уроды сидят за стенами, чтобы так издеваться над людьми? Ноги продолжали гореть, словно он танцевал в центре костерка. Экзекутор сплюнул и попал в кучку раздавленных муравьев:

— Завязывай со своими шуточками. Давай второй вопрос.

— Хорошо. Вторая будет чуточку потруднее: «Лучше, чем Бог, хуже, чем Дьявол. Есть у бедных, нет у богатых. Если съешь, то умрёшь. Что это?» Сейчас ставлю песенку на два проигрыша. Надеюсь на ваш блестящий ум, Экзекутор. Очень не хочется так рано завершать игру. И думаю, что вашей спутнице тоже не захочется, чтобы вы проиграли. Авбдфывал…'

Кешка смог подтащить курицу к подоконнику, сбросил вниз. Драный кошак едва не словил сердечный приступ, когда рядом плюхнулась еда. Он отпрыгнул, собрался было тикать, но… запах ароматного мяса заставил вернуться. Драный поднял морду вверх. Кешка помахал ему лапой в ответ.

Драный кивнул и, ухватив куриную ногу, драпанул прочь от матерящегося швейцара. Кешка начал вылизывать лапу. Сегодня он помог одной живой душе и мог считать, что ещё одну ступеньку в кошачий рай себе подготовил.

Глава 11

— Я охреневаю от этой ботвы! — взвизгнула Чопля, когда осмотрелась по сторонам. — Это что же за беспредел-то такой творится? Кому спокойно не живется? Кто хочет погибнуть геройски во цвете лет среди попкорна?

— Дили-дили-бом, — исполнила последнюю строчку неизвестная девочка, нагонявшая на нас жути, а после замолчала.

— Эй, врубите теперь «Трали-вали», а то я от вашего «Дили-бома» едва не поседела! — выкрикнула Чопля.

— Может, помолчишь немного и дашь высказаться тому, кто нас пленил? — хмыкнул я.

Чопля возмущенно фыркнула и подлетела к одной из сплетенных дверей. Стоило только ей приблизить руку к стеблям, как тут же выпростался кукурузный лист. Чопля в последнюю секунду успела убрать руку.