Зверь

Следующая дверь. Если кто-то и оставался жив, и все еще наивно предполагал, что атаку ведут только бронетранспортеры, стуча КПВТ и гремя ГШ-6-23, то после взрывы гранаты таиться стало совершенно бессмысленно. Потому, особо не церемонясь, я ударил по двери подошвой тяжелого армейского ботинка. Та лишь скрипнула в ответ, и в этом скрипе слышалось: "плевать я хотела на твой ботинок". Опешив от такой наглости, я занес ногу для второго пинка.

– Ее жмур с той стороны подпирает, - заметил Булат, которому с такой оптикой было видно все.

– Дай-ка я попробую, - остановил меня Калач.

Отойдя на несколько шагов, сгруппировавшись, Лешка разбежался и плечом протаранил дверь. Такого напора она явно не ожидала, и, сорванная с петель, улетела вглубь помещения.

На пороге, как и сказал Татарин, лежал труп с огромной дырищей в районе груди. Признаться, впервые в жизни видел последствия попадания в человека бронебойного 12,7-миллиметрового бронебойно-разрывного. Действительно - малоприятное зрелище. У противоположной стены покоился еще один боевик, подстреленный Закировым. Этому повезло того меньше - пуля вырвала у террориста половину бока. Теперь понятно, почему снайпер сразу пришел в восторг от такой игрушки.

Впрочем, жмуры меня мало интересовали. В центре комнаты, под жестяным абажуром светильника, сидел, привязанный к стулу, пленник. С первого взгляда стало понятно, что долго он не протянет - заложник тяжело, отрывисто дышал, обнаженный торс покрывало множество кровоточащих глубоких порезов, одна глазница зияла пустотой, а пальца рук, заломленных за спину, напрочь отсутствовали. Вот звери! Я искренне надеялся, что девчонку постигла лучшая участь.

– Ты кто?
– спросил я.

– Sorry, I don't understand, - слабым голосом ответил тот.

Ба! Похоже, второй пилот разведчика! Что же наш янкель врал, что его слопал какой-то там оборотень?

– USAF?
– улыбнулся я.

– No, I am journalist, BBC...

Вот тебе два! Значит, мы на верном пути, и Сорокин не ошибался!

– BBC?
– переспросил я.
– Russian girl, Dasha - where is she?

– Escaped, - пояснил англичанин.

– What? When?

Но журналист молчал. Его голова безвольно свесилась на грудь, а хриплое дыхание, становившееся все слабее и слабее, затихло совсем. Скопытися.

– Verdammte Scheisse!
– выругался я.

– Что он сказал-то?
– поинтересовался сержант.

– Что Даша сбежала.

– Когда?

– А вот это и я бы хотел знать...
– развел я руками.

Горевать по безвременно почившему журналисту никто не собирался. Оставалось надеяться, что Юра с Наилем догадаются оставить кого-нибудь в живых. И тут я внезапно сообразил, что не слышу шума боя! Значит, кто-то кого-то победил, а, учитывая что справиться с двумя броневиками нифига не самая легкая задача, значит верх взяла Красная Армия!

Лишь выйдя из импровизированной тюрьмы я смог оценить мощь оружия на наших нафаршированных до предела машинах - второе здание просто перестало существовать! От него осталась груда кирпичей, обломки плит, сверкающие звезды битого стекла и куча дров. Над всем этим хаосом вилась не успевшая осесть пыль, а кое-где трепетали языки пламени. Да, братцы, это - совсем другая война.

Бронированные виновники торжества, на первый взгляд - совсем не получившие повреждений, стояли чуть поодаль. Но из штурмовой группы я видел лишь одну фигуру - Сафина. У его ног лежал, скрючившись, опутанный по рукам и ногам бородатый боевик, Маковецкого же я, как ни старался, найти не мог.

– Наиль?
– позвал я.

Тот, резко обернувшись, вскинул автомат, но, признав в нас своих, опустил ствол оружия.

– А где Юра?
– осведомился Алексей.

Башкир отрицательно покачал головой. Понятно - еще одним хорошим мужиком стало меньше. Печально. Печально и обидно, что всякие мрази продолжают коптить свет, а такие отличные парни погибают.

– Ты языка просил, - боец пнул пленника.
– Или уже не нужен?

– Нужен, нужен, - заверил я, повесив на плечо ТКБ, и доставая из кобуры Стечкина.
– Ненадолго, но нужен.

Ударом носка ботинка, я перевернул бандита на спину. Тот попытался трепыхнуться, но Калачев добавил прикладом по почкам. А это он умел отлично - в смысле прикладом бить. Искусство рукопашного боя с автоматом - далеко не самое простое дело. Даже палка становится грозным оружием, если обращаться с ней умеючи, а "Калаш" - и подавно. Надо уметь пользоваться не только мушкой с целиком, но и такой незаменимой частью, как приклад. Уметь и тренироваться - постоянно. Зная приемы Кадочникова, с одного удара прикладом можно разбить в щепки дубовую доску - проверено. А уж с силой боксера... В общем, нескольких ребер террорист явно лишился.

– Где русская девушка?
– начал я допрос пленника.

Но он замычал в ответ что-то неопределенное. Или притворялся, что русского языка не понимал, или просто не хотел говорить, не ссылаясь ни на какие причины. Хоть в суд подавай. Однако, в военное время и методы другие - военные...

– Ты что, сука, не понял?
– заорал я, приставив ствол АПС ко лбу похитителя.
– Ты мозги сейчас с бетона соскребать будешь!

– Командир, - остановил меня башкир, положив руку на плечо.
– Я ему рот заткнул.

– Scheiss drauf...
– выпалил я, и осекся.
– Предупреждать же надо!

Сейчас замочил бы ни за что ни про что. А боевик, возможно, хотел сообщить что-нибудь важное.

– Русский свинья!
– произнес он, освободившись от кляпа.

Сафин усмехнулся. Жаль, Татарина с хохлом здесь нету... они бы тоже посмеялись. Но я не это хотел услышать от пленника.

– Или ты говоришь, где русская девушка, или я тебе дырку в башке сделаю, - пригрозил я, надавив на ствол пистолета.

– Ничэго тэбе, шакал, гаварить нэ буду!
– ответил бородатый.

Похоже, террорист перепутал меня с федеральными войсками, а то и вовсе - с красным крестом. Мгновенно сменив точку прицела, я упер шпалер в колено несговорчивого языка, и нажал на спусковой крючок. Он, наверно, даже испугаться не успел - только дико завопил, когда пуля раздробила кость.

– Так что ты там про "не буду" говорил?
– спросил я.
– Сохновская где?

– Сбэжал!

– Когда?

– Ай, сэгодна ночью сбэжал! Джип украл, и сбэжал!