Звереныш

– Никак он, – бросила она.

Светик подскочил на постели и стал торопливо вытирать опухшее от слез лицо. Он рванул вслед за матерью и замер в ожидании. Татьяна трясущимися руками отворила дверь. Перед ней стоял не Анатолий, а совсем другой парень, улыбащийся и румяный, и держал в руке какой-то сверток.

– Здравствуйте,– сказал он и, не спрашивая разрешения, вошел в прихожую. – Я от Анатолия. Он меня попросил, – начал он, деловито оглядывая Татьяну и Светика. – Светик – это ,значит ты, – кивнул он мальчику, – а это мамаша твоя, – он перевел взгляд на Татьяну. – Не смог Анатолий сегодня, забрали его в больницу.Ковид лечить. Больных нынччто-то прибавилось… А я Сашка, приятель его. Живем вместе. Вот он и попросил. Завтра, сказал, тебе в школу, – он потрепал Светика по голове. – извини, брат, не по своей вине Анатолий не смог прийти и завтра не сможет. Загребли их там всех и не знаю, надолго ли… А тебе вот подарок, – Сашка сунул Светику сверток и маленькую коробочку. – Носи, парень и угощайся. А на Анатолия зуба не держи! И вы не обижайтесь, – обратился он к Татьяне. – Служба у нас такая… Врачам нынче достается…

– Я сама в медицине, – сказал Татьяна. – понимаю. Он очень расстроился, – она показала на сына. – Ревел целый день. Ждал очень. Завтра в первый класс ему… Теперь, говорит, не пойду…

– Э, малой ты не дури, – назидательно произнес Сашка. – За это Анатолий тебя не похвалит. Ты глянь, что он тебе подарил?

Светик открыл коробочку и ахнул. В ней лежали часы, такие красивые, блестящие, с кучей стрелок и золотистым циферблатом.

– Часы, – растерянно сказал он и поглядел на Сашку и мать.

– Часы, – подтвердил Сашка. – Чтобы ты время не терял зря, а ты не пойду…» Капризничаешь, мать расстраиваешь. Анатолий тебе еще и гостинцев сладких прислал, а ты «непойду!»… С характером малый,-обратился он к Татьяне.

– С характером, да еще с каким! У меня их двое. Мальчишки… А отцов нет. Умерли.

Сашка еще раз окинул Татьяну взглядом и хмыкнул. «Такая любого заездит», – подумал он, а вслух сказал:

– Тяжело вам с ними. Ну, так что Анатолию мне передать, – спросил он Светика, – не пойдешь в школу или пойдешь?

– Пойду, – тихо одними губами сказал Светик, пойду…

– Теперь и мне идти можно, – засмеялся Сашка. – Так Анатолию и передам. Что все, мол, в порядке. Завтра его воспитанник в школу пойдет, все у него хорошо будет. Так что ли?

– Так!– подтвердил Светик.

– Ну, бывайте, всего вам хорошего. – Сашка еще раз зыркнул на Таьяну и открыл дверь.

– Спасибо вам, – успела кркнуть ему вдогонку Татьяна. – Привет Анатоли передавайте.

– Обязательно!

Сашка вышел из подъезда и прыснул в кулак. «Ну и влип Анатолий. – думал он, – чисто кур во щи! Бабец – владимирский тяжеловоз с жеребятами. Дашке сказать – умрет со смеху. Папашей заделался… вот дурак, говорил же ему… А… дурака сколько не учи, все равно дураком останется! Черт с ним! Его дело…»

И уже через несколько минут Сашка забыл и про Таьяну, и про Анатолия, и про Светика. Он жил своей жизнюь, и ему было невдомек, что только сейчас он разрулил трагедию маленького мальчика, оставив в его сердце маленький огонек, осветивший пустоту его разуверившейся души и вновь наполняющий ее светом любви и надежды.

Он благоразумно не высказал своего мнения Анатолию относителоно Татьяны, сообщив, что поручение его выполнил полностью, и мальчишка очень обрадовался подарку.

– Переживал, что ты не пришел, – сказал он, а потом расцвел, как узнал, что за причина. И мамаша тоже… – осторожно добавил он. – А ты бы все-таки позвонил ему сам.

– Позвоню, – голос Анатолия звучал глухо и устало. – Спасибо тебе Сашка!

Усталость валила Анатолия с ног. Он не спал уже третьи сутки, и ему казалось, что все, что сейчас его окружает, это сон, мутный и вязкий, который он никак не может сбросить со своего затуманенного сознания. Его воспаленные глаза то и дело слипались, погружая его в мягкую темноту, на краткие мгновения выключая измученный бессонницей мозг.

«Позвоню потом. Все потом, – крутилось у него в голове. – А сейчас – спать, спать, спать…»

Он как будто потерял счет времени, перемежая летящие, как сумасшедшие, дни и ночи, которые засасывали его в больничную воронку дежурств, болезни и смертей. Иногда ему казалось, что это никогда не кончится, и он обречен быть здесь навсегда среди этих задыхающихся, ловящих глотки воздуха, как выброшенные из воды рыбы, людей.

Он осунулся и похудел. В редкие минуты отдыха он просто сидел или дремал, отрешенный от всех звуков и картин жизни. Его телефон разрывался от звонков, но он ни разу не ответил. У него не было сил натужно улыбаться и врать, что все хорошо.

«Потом, все потом, – утешал он себя, глядя на пропущенные звонки, – так лучше…».

Когда его вахта закончилась, и он впервые за несколько месяцев вышел на улицу, мир показался ему необычайно красочным и ярким. Осень догорала своим последним огнем, и ее жаркие цвета пахли дождем, прелью и первыми робкими заморозками с их особенным острым холодком.Он шел по улицам и радовался уже остывающему солнцу, синеве с растворенными в ней облаками и чувствовал тихую детскую радость , как ребенок, которого после тяжелой болезни наконец выпустили на улицу. Вокруг бежали люди, здоровые, крепкие. И все, что он пережил и увидел в больничных стенах, теперь казалось ему далеким и ушедшим навсегда.

Ему захотелсь именно сейчас, не откладывая на потом, позвонить Светику, услышать его звонкий мальчишеский голосок, взять его на руки и подбросить вверх в его бездонное любимое небо.

Анатолий торопливо набрал номер и почти тотчас услышал срывающийся от восторга и радости крик Светика.

– Анатолий! – Кричал он и захлебывался от избытка чувств, – Анатолий!

– Оглушил, – дрогнувшим голосом ответил Анатолий. – Да не кричи ты так! Оглушил совсем!

– Ты насовсем, – не унимался Светик, – насовсем, да? Приходи скорее, к нам можно, мамка уже не сердтся. А на лавочке теперь холодно, и она ругается. Боится, что заболею.

– Правильно ругается. – одобрил Анатолий. – Я , брат ты мой, такого нагляделся, что лулчше не болеть. Ты мать слушайся. Со школой как?

– Да ничего, – нехотя ответил Светик. – Учусь… Скучно только мне… Я думал, интереснее будет… А часы твои здоровские, – Светик хитро хотел перевести разговор на другое. – Ни у кого таких нет…

– Э, брат, ты не темни, – Анатолий старался говорить как можно строже, но улыбка то и дело растягвала его губы, и от этого его голос больше походил на насмешку, – ты не темни. Встретимся, чтобы все, как на духу, понял?

– Понял. Ты только скорее приходи.

– Мать-то как? – Спросил Анатолий. – Справляется с Вами двумя? Работает?

– Работает, – подтвердил Светик. – Она сегодня на дежурстве. Ты приходи, не бойся, ее не будет.