Звезда Аделаида - 1

Сегодня же во мне не было сил даже для того, чтобы встать и принять наказание, не как червяк, ползающий по утоптанной земле, а как ни в чём не повинная жертва, гордо.

Ты понимаешь, что значит гордость?

– Нет, Тох`ым, я не имею её. И если кто-то из Истинных Людей захочет… ну, ты понимаешь меня, я приму это, ведь я же раб.

– А я теперь буду страдать в положении раба ещё тяжелее потому, что чувствую себя, как гордый, свободный человек, представляешь?

– Нет, Тох`ым. Я - раб, и всё, что захотят сделать со мной Истинные Люди, пусть будет их хочением, но я - не свободен и умру рабом.

Пожалуйста, прими меня, как я есть, не покидай меня.

– В тебе тоже проснётся гордость, и тогда…

Их обоих облил Рангы из кожаного, покорёженного ведра холодной водой, пахнущей тиной и ряской, выполняя работу и обессилевшего Х`аррэ, и свою собственную, как приказал вождь.

Слово вождя должно быть исполнено, иначе накажут и Рангы за этих двоих… любовничков. Ишь лежат в обнимку при всех, совсем стыда нету.

– А ну, поднимайтесь, вы, уроды нездешние, ёбари говённые!
– зо злостью гаркнул Рангы, и под конец тирады харкнул прямо в лицо младшенького - зеленоглазого, с такой худой, костлявой, но легко бывшей бы доступной задницей. Если бы не этот Тох`ым, Х`аррэ тотчас достался бы так сильно хотящему парня Рангы.

Он полюбился вечно дрочившему перед сном, неудовлетворённому рабу - тоже рода Истинных Людей, попавшему в плен, как лазутчик чужого племени, и так ставшему бессловесной тварью, которому, как человеку х`васынскх`, оставили во имя подтверждения кровного родства только имя.

Женщина же рабу не положена. Теперь Рангы, имевший в своём большом и сильном роду аж три жены, был согласен и на мужчину, хотя никто не давал ему попользоваться своей задницей - рожей не вышел.

Тёплый кокон, окутавший Тох`ыма и Х`аррэ, растворился в гнилостной воде, и теперь оба - мокрые и злые - вскочили с земли, превратившейся в грязь.

И откуда только силы взялись?

– Х`аррэ остаётся на побегушках, а ты, Тох`ым, ступай собирать хворост для костра - Истинные Люди жрать хотят, а ты тут разлёгся, мужеложец ёбаный. Да быстрее в лес пошёл, что б тебя там волки разодрали!

– Не смей, ты - раб, указывать мне, такому же рабу, что делать!
– обуреваемый проснувшейся гордостью, гневно воскликнул Тох`ым.

– Я и без тебя знаю, что мне делать! И попробуй только пальцем Х`аррэ коснуться, так я убью тебя!

Тох`ым приобнял мокрого, холодного Х`аррэ и поцеловал его в лоб, потом быстро направился к лесу, а Х`аррэ остался и видел, как к телу Вуэррэ пришли трое Истинных Людей - мужчина и две женщины, голосящие так, что уши закладывало.

Мужчина - брат Вуэррэ, молча поправил ему штаны, взвалил на плечо тело, уже окаменевшее, а женщины - жёны покойника, оплакивали его по закону х`васынскх`, громко и протяжно завывая. Голосами своими, да пострашнее, выть нужно было - они отгоняли злых духов, слетевшихся на мертвечину…

… Северус проводил ночь без сна, наслаждаясь пришедшей грозой и свежестью озона от разрядов молний, одна из которых ударила в землю неподалёку от его окна. Он сидел на подоконнике и курил один за другим эрзацы сигарет, страстно мечтая выкурить хотя бы одну, но настоящую, от которой закружилась бы голова, наполнились настоящим никотиновым дымом лёгкие и гулко забилось сердце от подупавшего давления так, что похолодели бы кончики пальцев и нос.

– А аромат! Боги, Мерлин, я ведь помню… настоящий аромат табака в ещё не зажжённой сигарете. Интересно было бы научить Квотриуса курить эти незамысловатые, практически безникотиновые эрзацы. Понравилось бы ему?

А может, действительно стоит научить его затягиваться и не кашлять при этом?

Нет, анахронизм…

Но это же ненастоящие сигареты, не из настоящего табака, значит можно. А потом научить его самого творить эрзацы посредством магии, ведь он - маг теперь, и от него, именно от этого избранного ради красоты матери бастарда, одного из множества, и пойдёт род магов Снепиусов - Снеп - Снейп…

Нет, нельзя, он же воин, ему вредно курить, особенно при скоплении народа - это покажется чудовищным, и его будут бояться, как сейчас рабы, да и домочадцы тоже, остерегаются меня самого, в том числе и из-за появляющихся «из воздуха» эрзацев…

Но для начала ему нужно расстаться со мной и найти невесту. Уверен, что, когда я исчезну из этого времени, а это произойдёт обязательно - я уповаю на это и только этим, да, пожалуй, ещё любовью Квотриуса, и живу, он, мой «брат» - бастард, всё же бросит гомосексуальные обычаи и вернётся в… лоно женщины, дабы дать продолжение роду.

А, Дементор меня поцелуй, мне всё же больно думать о разлуке с ним - навсегда. Никогда больше не увидеть его прекрасного кельтского лица с мягкими чертами, но римским носом, атлетически сложенного обнажённого тела.

Да, как же хочется увидеть его, касаться его розовых сосков, прикусывать мочку, проводить влажным, горячим языком дорожку из-за уха к адамову яблоку и снова вниз, к ключице, нежно дунуть на кожу, щекоча её и будоража плоть, чтобы мелкие курчавые волосики на груди, да и волоски на всём теле, встали дыбом от этой невиннейшей, но так нравящейся емутакой нежной ласки.

Боги! Я не выдерживаю, я хочу вновь оказаться в нём!

Но нет, он не придёт потому, что, видите ли, сон у меня был странный. И заради глупого, в сущности, сна я отказался от пиршества плоти и духа, ведь не только тело его принадлежит мне, но и сердце, и душа…

Я, кажется, всё-таки уверен в том, что полюбил его. Да, именно так: «кажется» и «уверен» одновременно… Пока.

А теперь он ещё и маг!

Да, несмотря на эту его Карру, он чист и целомудрен. А как он прекрасен!

Как же не любить его?

Его душа чище моей, познавшей море жестокости у Волдеморта, и хоть я лично не участвовал в пытках - любимом «хобби» Тёмного Лорда, я был рядом, я всё видел, видел, как жертвы мучаются и погибают страшной, тяжёлой смертью от приготовленных мною ядов.

Как бывали ужасны эти минуты! Да, всего лишь пара - тройка минут. Я, всё же, старался изготавливать быстродействующие яды.

Но вот сам Волдеморт - крупная фигура в алхимии и зельеварении - когда принимался за «дело», варил только медленные яды, продлевающие агонию жертвы с кровохарканьем, выворачиванием внутренностей, ослеплением, да попросту, выжиганием глазных яблок и прочих «приятных и зрелищных» моментов.

Он от души, если она, конечно осталась у него после второго пришествия, развлекался сам и давал толику радости своим Пожирателям, а они-то и давай радоваться да благодарить Господина.