Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
Как только тот самый потенциальный жених Снепиус Северус с отцом, всё ещё возглавлявшим войско - целых два легиона!
– вернулся и немного пришёл в себя, отдохнув дома и поев то, что ему по нраву, Сабиниус заслал к его отцу гонца, опять-таки родственничка, только представительного, в возрасте, с просьбой устроить заочную помолвку. Что само по себе Верелий никак понять не мог, а то, что он не понимал, казалось ему странным - старику даже шестидесяти лет от роду не позволили бы вообще отправиться в поход на восточные окраины Альбиона, не то, чтобы ещё и руководить войском. Но странно или нет, отчего Снепиус Малефиций отдал Господство в своём доме сыну, будучи хоть и на склоне лет для ничтожного простеца, но ещё вполне мощным мужчиной и всадником, известным в тех краях военачальником, а замуж дочь надо выдать как можно скорее, иначе… О том, что будет «иначе», даже сам Верелий
Почему же не соизволил приказом своим изгнвать плод рабского происхождения из утробы своей вовремя покаявшейся пред родителями умницы - дочурки? Во-первых и в главных, боялся огласки, а во-вторых, ведал он, что от избавления - «вытравливания» гнусными зельями первенца - может и вовсе стать бесплодною его любимая, единственная (законная) дочушка.
Сабиниус, сославшийся на здоровьишко, и вправду, изредка донимавшую его подагру, не пошедший сопровождать дщерь к очной, долгожданной помолвке, ибо, если уж признаться себе до конца, не по нраву пришёлся ему неведомо, где и у кого обучившийся магии жених, вытворявший такие чудеса, каковых он никогда сам не видел за всю долгую жизнь. Потому-то Сабиниус Верелий и не знал исхода встречи впервые встретившейся пары. Не верил он, что Снепиус Северус в своих странствиях, пусть и долгих, для его возраста слишком долгих, достиг самой Александрии Великой и изучил все премудрости волхвов и кудесниников тамошних, как в Тёмной, так и в Светлой Магии…
И правильно соделал... В это время Адриана уже схватилась за низ живота, воскликнув:
– О Северус, любый мой жених превыше живота моего («Да уж, это точно сказано - не в бровь, а в глаз!»), неужто отравить решил ты меня? И за что, о жених мой, едва лишь встереченный и наречённый мною?! Что соделала тебе я дурного, непроститтельного, едва успели мы увидеться?!
– вопила невеста, чувствуя болезненные толчки изнутри.
– Успокойся, о Адриана возлюбленная моя, это, верно, ты съела что-нибудь.
Жирных агнцев да и сладкого, верно, переела. Эй, братья, раз вы так любите сестрицу свою, как соизволили кричать - не говорить даже о сём, сопроводите её в уборную да поскорее. Сами же вы там уже побывали, и не раз, так что не заплутаете. За мочу - да будет на вас благословение милосердных богов! И вам уж пора в бадью с мочой дома Снепиусов славных опорожниться - вот вам и повод да каковой! Вы ещё сами не представляете себе, ради… кого вам стоит поторопиться и поднять наетые бараниной… животы с подушек. Хотя знаю я, насколько удобны они и мягки, подушки-то, а не животики у… некоторых.
Снейп глумился безостановочно и с превеликим удовлетворением за поруганную ранее пьяными братками честь брата своего, избитого ими, зная точно, что Абортирующее зелье начало действовать. Ему было нисколько не жаль Адрианы, согрешившей, очевидно, с рабом, пусть и умным, и начитанным - он рассмотрел в разуме невесты библиотеку, красивым на её вкус, но столь низко павшей.
Однако сейчас у него возникли серьёзные сомнения насчёт исполненного начинающейся и разрастающейся по всему низу живота боли, внезапно потерявшего, и не от боли, нет, игривость, завлекаемую составляющую, а ставшего проникнутым истинной, а не разыгранной нарочито любовью, взгляда невесты. Наконец, до горе-зельевара дошло-доехало, в чём была его колоссальнейшая ошибка, настолько грубая и глупая, что у него не хватило сил даже просто поразиться своей недалёкостью и дурной памятью.
– Это всё лепестки, Морд-д-р-р-редовы лепестки персидских, а чьих же ещё, грёбанных роз! И зачем я, дурень последний, не лучше Поттера… Гарри или, лучше бы вспомнить о мистере Лонгботтоме на уроках Зельеварения, бросил их кипеть вместе с Trebelium disanimae! Для придания приятного аромата и вкуса, видите ли. Расстарался перед невестушкой! А она-то и не оценила, выхлестав всю чашу до последней капли, а в глазах-то - ненависть, ненависть страшенная! Идиот! Лох! Болван!
Как теперь выкрутиться?! Лучше бы ненависть оставалась при ней, лишь бы плод скинула… А-а, и не скинула бы, так ненависть ко мне и моему дому всё равно сталась. А так - получилась же Амортенция, хоть и никакая, из одних розовых лепестков, неправильно сваренная да ещё и с Trebelium disanimae, но на мою беду и эта пародия на Любовное зелье подействовала да как! «Любовный напиток из самого Рима»! Дур-р-ак! Знал же, что Адриана - потомственная ведьма во втором - третьем поколении, впрочем, поколения сейчас совершенно неважны, будь она даже магглорождённой, вот у неё и чувствительность, от Мерлина и Морганы, повышенная к любого рода зельям. Она же теперь никого, кроме меня, к себе на выпад рапиры, не подпустит с любовною целью! Ох, лучше бы мне никогда не родиться!
Ну и ходи неплодная до тех пор, пока я не научу Квот… нет, сам, только сам, никого не подпущу, а лучше самостоятельно сварю, в этом самом котле… Нет, лучше пускай всё-таки сам Квотриус сварит под моим руководством настоящую, крепкую Амортенцию, которая перебьёт действие моей, неправильной и поднесёт ей как-нибудь на общей трапезе, вроде как от меня передавая. Может, при варке этого грёбанного Любовного Напитка важны и помыслы, и эманации зельевара, кто его разберёт - это мордредово зелье!
О, боги! Нет! Ей же теперь возлежать на пирах и простых домашних трапезах, которые мне теперь изредка придётся посещать, как «семьянину», пока не названный брат не… - поцелуй меня Дементор в задницу!
– непосредственно рядом со мною, как и положено «любимой» супруге, ошую, а одесную будет возлежать Папенька. Так что, все «пути подхода» ко мне и к ней будут плотно забаррикадированы, и брату никак не передать ей, этой шлюшке, истинную Амортенцию. Успокойся, Сев! Не думай ещё и об этой проблеме сейчас, когда мой мозг слишком в большом напряжении, аж голова опять заболела, зараза. Важно только одно - скинет ли плод нежеланный Адриана от «не совсем того», да попросту неправильного зелья или будет позорить меня своим брюхом, обтянутым белым, праздничным платьем, на весь Сибелиум в день и, особенно, поздний вечер, свадьбы, как ещё даже не познавшего супругу молодого мужа, и уже… рогоносца.
____________________________
* Миля — внесистемная единица длины. Наименование происходит от латинского milia passum, означающего «тысяча шагов». В Древнем Риме милю определяли как «тысячу двойных шагов легионера». Она равнялась 1481 м.
* * Теодосий (в русской транскрипции - Феодосий) I Великий (Флавий Теодосий, лат. Flavius Theodosius, Theodosius Magnus, греч. , , 346—395 гг.) — последний император единой Римской Империи. После введения никейского символа веры начал гонения ни ариан, практически уничтожив их. Преследовал он, (правда, без таких жестоких репрессий) и другие религиозные течения в христианстве (ереси) и запретил языческие культы, по его повелению были уничтожены многие языческие храмы, в частности, уникальный храм Деметры. Таким образом, в результате «деяний» Теодосия после 393 года прекратилось празднование Олимпийских игр. Деятельность императора Теодосия определила направление религиозного развития Европы, за что он удостоился от христианских писателей эпитета Великий.
* * * Флавий Гонорий (Flavius Honorius) (годы правления 395 — 423гг. н. э.).
Как император — Император Цезарь Флавий Гонорий Август (Imperator Caesar Flavius Honorius Augustus).
Родился в Константинополе, умер пятнадцатого аугустуса четыреста двадцать восьмого года в Равенне. Император Западной Римской империи с семнадцатого януариуса триста девятьсот пятого года.
Был младшим сыном Феодосия I, тогда ещё не заслужившего титул «Великий» и уже с 393 г. был назначен Августом (напоминание Автора - Божественным) и соправителем. При разделе Империи после смерти своего отца в 395 г. Гонорий получил западную половину Империи. Его правление — период торжества варваров, усиливающегося распада Западной Римской империи. При нём готы захватили и разграбили Рим (410 г.).