Звезда Аделаида - 2
Шрифт:
Lumos! Да, кстати, тебе принесли поесть?
– Нет, обо мне, как всегда, когда у тебя пир горой, забывают, как о ненужной вещи. Таррву и Фунну, я слышал, покормили, по крайней мере, к ним рабы ходили с полными подносами обалденно пахнувших свежих хлебов, обратно же - с пустыми. Но… это всё пустяки. Я уж привык, что по-человечески во всём твоём обширном и громадном доме ко мне относишься только ты, да и то - за трапезами. И это продолжается очень дол… Ой, а что это?..
– Плётка для чьей-то оголодавшей попы.
– Ты будешь хлестать меня плёткой, правда, Северус, о, мой любимейший на свете профессор любимейшего на свете Зельеварения! Я так…
– Но-но, Гарри, ещё одно выражение на этом варварском наречии, и я тебя не то, что шлёпать не буду, но повернусь и уйду!
– Не-э-эт!
– Тогда для начала разденься и прижмись ко мне, поцелуй так, как я учил тебя, будь раскованнее.
– А ты не будешь смеяться на голым Гарри?
– Если хочешь, я и сам разденусь. Хочешь?
Молчаливое сопение раздевающегося Гарри было ответом Северусу.
– Значит, нет?
– Значит - да! И раздевайся одновременно со мной, любимый, я тоже хочу взглянуть на тебя без одежды. Даже при двойном освещении Lumos maxima!
– А куда ты дел светильник, Гарри?
– А ты и не заметил, что меня им не «снабдили»?
– Я… я распоряжусь о светильнике. Завтра же утром, когда Фунна проснётся. Какой же ты красивый мальчик!
– О, зато ты - Лорд дома, ешь всё самое лучшее, а не отъелся! Я и не знал, что ты такой худой!
Северус пропустил сквозь уши ненамеренное, а скорее, просто вырвавшееся признание оставшегося непосредственным Гарри. И перешёл к главному - ещё одному «невинному» приёмчику, позволяющему сбросить излишнее напряжение в паху, которое, ей-Мерлин, обязательно наступит у обоих после пылких, неистовых поцелуев.
– Иди же ко мне и когда почувствуешь острое возбуждение, просто потрись пахом о моё бедро - глядишь, и кончишь… в пасть Морд… Прости, Гарри, я и забыл, что ты его боишься.
Гарри прижался всем своим стройным, но не худым телом к трепещущему от нетерпения Северусу и поцеловал его, так, как Сев и учил молодого человека.
Одного поцелуя, «взрослого» поцелуя Северусу было достаточно, чтобы забыть обо всех и вся в мире и… возбудиться да так сильно!
В итоге, пока Гарри неумело натирался пахом о костистое бедро Снейпа, тот уже успел кончить. Впервые - от поцелуя, одного лишь поцелуя. А сколько уже за прошедшие два месяца Сев целовался! Не то, что его невинный возлюбленный. Но тот не кончил из-за простого трения пахом о пах, видимо, из-за неумелости. А кто, в таком случае, учил проделывать это, ещё не входя друг в друга даже пальцами, Квотриуса и Сева? Всё очень просто - Поттеру нужна была… плётка, вот, в чём незадача.
И он её получил, правда, для настоящего размаха у никогда никого не бившего (но убивавшего) Сева не поднялась рука. Он знал, какая тонкая после всех этих «термообработок» стала кожа у юноши, особенно в местах под одеждой. Как Снейп и подозревал, Поттер взвыл, не щадя ни своего голоса, ни слуха любовника, от первого же лёгкого щелчка по заду, но не успел зельевар подумать, мол, ах вот, почему рабы и особенно рабыни боятся этой меры наказания, как юноша попросил прощения и… продолжения «мероприятия» с усиленной мощностью.
– Может, всё-таки не надо? Ты ж сидеть не сможешь?
– Надо, Северус, надо, а я полежу-поваляюсь на животе, за столом же все едят кособоко. Ну, то есть, в общем, ты меня понял. А заорал я не столько от боли, а от того, что кончил да как! У меня теперь семени вообще, наверное,
пол-года не будет - всё выплеснул.– А мне ты не оставил… подлизать с твоего красивого члена, как в первый раз ты вылизывал мой, вернее, его головку, но не суть важно?
– с наигранной весёлостью спросил профессор.
_________________________
* Передано по возможности приближенное произношение фамилии Ф.М. Достоевского в английской транскрипции. Этот автор действительно известен в Великобритании, его романы и повести переведены на английский ещё в позапрошлом веке и знакомы элите британского общества.
Глава 74.
Снейп-то и впрямь спужался, что прибил самого Героя, а парень, видно, из железа сделан, и тонкая, матовая кожа - только видимость её, как в нашумевшем с десяток лет тому маггловском «Терминаторе», который даже вечно угрюмый профессор Зельеварения и Основ Алхимии посмотрел в маггловском Лондоне. Понаслушался от полукровок и магглорождённых студентов восторженных, даже среди рэйвенкловцев, пересудов на своих занятиях и решил, что посмотрит тоже.
Для визита в маглес ему пришлось купить в Косом переулке именно для таких вот искателей себе на жопу приключений по ночам полный модный, как утверждала француженка-хозяйка магазинчика маггловской одежды, «всьё самоё лучьшее длья Вас, месьё». В итоге «месьё» оказался настоящим разноцветным пугалом, и единственное, что спасло гордого графа Снейп от всеобщего осмеяния магглами, так то, что сеанс был сдвоенным и ночным - с одиннадцати пополудни до пяти утра. Вот утром-то, уловив на себе косые, не в меру внимательные взгляды магглов, Северус посетил мужскую комнату и аппарировал оттуда в Хогсмид. Первым фильмом была какая-то эротика, а, может, и порнография про домохозяйку-магглу и какого-то водопроводчика, но секса, такого отвратительного секса, на экране было полно, а вот сюжет-то, похоже, и отсутствовал. «Терминатор» - красивый мужик - понравился профессору больше, чем жертвы, за которыми он по ходу «фильмы» гонялся на каких-то устрашающих прообразах мирных продомобилей магов.
И Северус, не задумываясь ни на секунду, серьёзно так спросил:
– Так ты, Гарри, может вовсе и не человек, а Терминатор или кто посильнее, и тело твоё только облечено в приятное глазу, кожаное обличие?
– А я и не знаю, что это за ересь такая богопротивная «Терминатор». А кончил я с таким криком только от того, что раньше мои оргазмы были более… хахаха… худосочными!
Чем успокоил разбушевавшееся воображение, в представлениях большинства студентов, ограниченного своими пробирками, колбами и перегонно-возгонными кубами, вечно с нечеловеческой злобой взирающего ни в чём не повинную посуду для зельеварения и на них, несчастных студентов, потакающему своему Дому (что было правдой) и ненавидящего гриффиндорских волков (что было полу-правдой, не более), ап-п-п-псолютно бесчувственного декана Змеиного факультета…
– Как же так, Гарри мой Гарри? Ты не оставил мне ничего на сладкое, мол, и сам голоден, и пусть все…
– А ты захочешь облизать его, Северус? Он же грязный, весь в сперме… И я, хоть и был сегодня в термах, но мочился же после этого и не раз… Ну, неужели тебе не противно?
– Представь себе, я тоже голоден весь день и вечер. Я просто не удосужился возлечь за одним столом с этими жрулями и… потом… у меня были неотложные дела. В лесу, под ёлкой шебуршистой, - начал Снейп, словно бы сказку на ночь им обоим - любящим, - в общем, было, за чем аппарировать в лесок. Но это неинтересно.