Звезда в колодце

Когда он вернулся домой, то нашел ответ на этот вопрос, когда младший брат Иван поделился с ним последними новостями из Кремля, в котором только что оставил свою службу.

— Брат Петр, слышал, к нам гость заморский ко дворцу явился? Герцог Иоганн Гольштейнский собирается к царевне свататься. Уж народу набежало поглазеть на его въезд в Фроловскую башню, что воробьев поклевать рассыпанное зерно из разорванного мешка, — оживленно сказал он, поцеловавшись при встрече с старшим братом.

Петр застыл от такого известия.

— Как же герцог сватается?! Ведь царевну хотели за императора Священной Римской империи выдать, — растерянно пробормотал он, едва обрел дар речи.

— Ну не желает басурманин нашу светлую православную веру принимать, а принц датский готов креститься ради того, чтобы получить в жены Ксению Борисовну, — пояснил Иван старшему брату, больше интересующемуся военными делами, чем дворцовыми слухами и сплетнями. Он и за обедом продолжал говорить об иностранном госте, гадая, когда же поженятся Иоганн Гольштейнский и царевна Ксения, но видя, что старшему брату в тягость этот разговор и Петр все больше мрачнеет, умолк и поспешил откланяться после последней чаши вина.

Петр, еле дождавшись отъезда младшего брата, тут же отправился к травнику Трифону, который недавно обещал ему дать любовного зелья, способного пленить сердце царевны. Этот «травник» лишь для прикрытия звался травником, на самом деле Трифон издавна был известен в Москве как чернокнижник, умевший напускать порчу на врагов своих богатых заказчиков и привораживать кому женихов, а кому недоступных красавиц. К нему и обратился в минуту отчаяния Петр Басманов, не желавший, чтобы его избранницу отдали за шведского принца. Трифон пообещал влюбленному воеводе, что своим чародейством будет отваживать от царевны женихов за щедрое вознаграждение и до сих пор слово свое держал.

Чернокнижник жил неподалеку от Бездонного озера, где соседями ему приходились медведи, волки, лисы и барсуки, и найти его в глухом вековом бору было не так-то просто. Можно было кругами ходить около Бездонного озера час за часом в этом глухом углу и без толку. Но Петр, обладая упорным нравом не сдавался судьбе и, когда только взошедшая луна засеребрила лес и сова начала ухать где-то в непроглядной чаще он выехал на чалом коне по высоким травам к ладно скроенной избе.

Завидев заветное строение Петр Басманов воспрянул духом и, соскочив с коня прямо возле избы начал громко колотить тяжелой плетью в дверь, крича:

— Трифон, открой, проснись, Трифон! Колдун проклятый, что ты не открываешь и так крепко спишь, словно вином упился!!!

Несмазанная дверь натужно заскрипела и на крыльцо вышел одетый в серый кафтан высокий мрачного вида старик с пегими волосами и крепко сжатыми губами. Однако голос его зазвучал мягко и умильно, когда он обратился к молодому гостю:

— Что ты, Петр Федорович, так нетерпелив? Али беда какая с тобой стряслась?

— Да, беда! — тяжело дыша, подтвердил молодой Басманов, и пожаловался: — Царевну хотят за нового басурманина отдать. А не ты ли обещал мне, что она непременно моею будет?!!

— Заходи, окольничий, заходи, воевода, — стал приглашать гостя в избу чернокнижник. — В ногах правды нет, да неровен час кто услышит нашу потаенную беседу.

— Кто же нас здесь услышит, медведь какой неповоротливый?! — хохотнул Петр Басманов.

Старик еще более сумрачно на него посмотрел и ответил:

— А хоть бы и медведь! Один Бог ведает кто может к нам приблизиться под звериной личиной.

Затаенная угроза, прозвучавшая в голосе старого отшельника, заставила Басманова оборвать всякий смех, и он послушно последовал за Трифоном в избу.

В избе Трифон засветил длинную лучину, и слабый огонек нехотя осветил продолговатую комнату, где не было в красном углу святых образов, но висели на стенах высушенные пучки трав, усохшие тельца лягушек и ужей. На столе, дополняя жуткую картину лежали две толстые рукописные книги возле человеческого черепа, предназначенного для тайных ритуалов, и черный дьявольский кот недовольно жмурил глаза, глядя на Петра Басманова.

Тяжесть в сердце стеснила грудь молодого воеводы при виде этого нерадостного зрелища. Как никогда он осознал, что ради обладания царевной Ксенией тесно связался с чертовщиной и вот-вот продаст дьяволу свою душу. Но ради любимой Петр Басманов был готов на все — за один ее мимолетный поцелуй он согласен был на нескончаемые адские мучения. И молодой воевода, с надеждой и со страхом глядя на старого чернокнижника сказал:

— Трифон, помоги в моей беде. Вдвое, нет втрое получишь от меня, если свадьба царевны с королевичем разладится.

Подкрепляя свои слова Петр не считая бросил на стол горсть монет. Глаза старого колдуна алчно блеснули. Не чистым серебром, золотыми червонцами обезумевший от любви воевода Басманов оплачивал его услуги. Не скупился, так одолела любовь лютая сердце молодца, что все он был готов отдать ради призрачной надежды добиться успеха и поймать свою счастливую звезду.

Трифон тут же овладел собой, снова принял солидный вид, внушающий страх наивным простакам и доверие отчаянным влюбленным, и рассудительно произнес:

— Петр Федорович, не сумневайтесь и не печальтесь, вашей царевна Ксения Борисовна будет — помните наше гадание? Наведу я черную порчу на ее жениха, скоро скончается он в страшных мучениях. А вы служите верой-правдой царю-батюшке, он оценит ваши ратные труды, отдаст вам руку своей дочери.

— Да будет так! — облегченно вздыхая, проговорил воевода Басманов и тут же погрозил травнику плетью: — Смотри, голова пегая, если обвенчается моя царевна-красавица с принцем Иоганном, на другой же день посажу тебя на кол как чернокнижника, не помилую!

— Ох, страсти-то какие, — испуганно пробормотал Трифон, сразу утратив свой важный вид повелителя нечистой силы. И принялся с жаром уверять собеседника: — Не подведу я тебя, воевода Басманов, все, что тебе обещал, то сбудется!

— Смотри же, обманешь меня — пожалеешь, — сказал напоследок Петр, и вышел из колдовской избы, не прощаясь.

Травник с облегчением вздохнул после его ухода, затем осмотревшись, позвал:

— Семен, выходи!

Из тьмы печного закутка отделилась тень и звонкий голос спросил:

— Что прикажете, батюшка?

— Поезжай немедля в Кремль, — велел чернокнижник, насыпая из разных мешочков смеси собственноручно высушенных им трав. — Найди повара, Карп его кличут, и вели ему подсыпать эту смесь вместе с расстрельной травой в питье королевичу Иоганну перед свадьбой. Скажи, оплата ему двойная будет!

— Значит, решили все-таки извести иноземного царевича, — испуганно поежился молодой мужчина в охотничьем зипуне. — Батюшка, а не боитесь, что сыск до нас доберется, коли узнает, как погиб заморский жених царевны Ксении?