Звезда в оранжевом комбинезоне
Шрифт:
– Хочешь, я пойду помыться?
– Ну это как минимум…
Она встала, поискала глазами во что одеться, чтобы не идти в ванную голышом. Вновь надела свое белое платье. Взяла сумочку со своими банными принадлежностями и вышла в коридор. Он вслед рявкнул:
– А мою сумку-то тоже возьми! Я же ведь тоже завтра пойду в душ.
Она вернулась, взяла его сумку, стараясь ничего не уронить.
Ужасно хотелось бежать отсюда.
Но поздно. Она уже замужем. Мадам Валенти. Она должна слушаться его, пока смерть не разлучит их.
Она толкнула дверь ванной. Там был умывальник и душ. Неоновая трубка
Она поставила обе сумки на край умывальника. Аккуратно прислонила сумку Рэя к плитке, чтобы ничего не выпало.
Заметила в углу зеленый бидон с порошком от муравьев. Черным порошком, который просыпался на пол черной кучкой.
Она разделась. Попыталась включить душ. Некоторое время стояла, голая, дрожащая, на белой плитке и с идиотским видом разглядывала насадку, из которой не выходило ни капли.
Она не понимала, как это работает.
У нее в замке была другая система.
Она рухнула на кафельный пол и заплакала.
Она чувствовала, что устала. Ей казалось, что она ничего больше в жизни не понимает. Что она глупая. Она бормотала: «Хочу к Сюзон», и давилась рыданиями.
В коридоре послышались шаги Рэя. Он вошел, встал перед ней.
– Что еще случилось?
– Я не понимаю, как работает душ. У меня дома все иначе включается.
– Ты вообще тупая или как?
– Ну я просто не понимаю…
Он протянул руку, залез за кран, включил рычажок, потекла вода. Она полилась на Леони, намочила ей волосы. Та хотела сохранить прическу до завтра. Эту чудесную сложную косичку, в которую были вплетены жемчужинки и бело-розовые цветы, соорудила ей Коринна, молоденькая парикмахерша из Сен-Шалана. Леони выглядела с ней как девочка, собравшаяся к первому причастию.
– Холодная, – только и сказала она.
Он злобно взглянул на нее, поднял руку, чтобы ударить.
Она закрылась, выставив локоть. Он опустил руку и сказал:
– Какая же ты тупица, даже жалко.
Он сделал воду потеплее, и в Леони затеплилась надежда.
Она отблагодарила его робкой улыбкой кающейся грешницы, обхватив голыми руками голые ноги.
Но эта улыбка только вновь разбудила его ярость.
В его взгляде появился злобный огонек, неопределимый огонек, переходящий от раздражения к удивлению, потом к удовлетворению и даже к какому-то странному наслаждению. И наконец она прочла в его черных глазах огонь ликования. Словно он говорил себе: «Смотри-ка, а ведь я этого с ней никогда не делал…»
Он вновь поднял руку, и она съежилась: пошла очень горячая вода, которая обжигала ей кожу.
И в этот момент она почувствовала сильнейшую боль в виске.
Она поняла, что он ударил ее.
Ударил так быстро, что она даже не отследила движение его руки.
Она не поняла, за что. Подняла голову и изумленно посмотрела на него.
И вновь поймала его странный взгляд.
Он смотрел на нее с удивлением и даже с восхищением. Словно внезапно открыл, что обладает невероятной властью. «Я никогда до этого не бил женщину, и к тому же обнаженную женщину, скорчившуюся у моих ног, женщину, которая принадлежит мне, которая того и ждет – судя по тому, как она на меня смотрит, –
которая готовится к удару, поднимает руку, чтобы защититься, загодя дрожит от страха… Надо попробовать… Если я хочу, чтобы она уважала меня, чтобы почувствовала мою сильную руку, вот самый простой способ этого добиться. Сильно ударить вначале, чтобы потом царил вечный мир.Она прочла все это в его глазах. Они вместе идут по одному пути, подают друг другу руки, как сообщники. Они одновременно открывают для себя мощь удара.
– Почему ты меня ударил? – осмелилась спросить она.
– Ты не поняла?
– Из-за этого крана?
– Плевать я хотел на кран.
– Но…
– Ты хочешь, чтобы я ударил тебя еще, чтобы ты догадалась?
Она помотала головой. И поняла, что совершила серьезную ошибку. В ней забрезжило понимание.
– Думаешь, я не видел, как ты танцевала с папашей Лансенни?
– Но он пригласил, и я думала, что…
– Что ты можешь вертеть задом у меня под носом? За кого ты меня принимаешь? Мы едва поженились, а ты уже собираешься наставить мне рога? Выставляешь меня в дурацком виде перед друзьями к тому же.
– Нет, ты ошибаешься!
– Не смей так со мной разговаривать! Слишком у тебя все просто. Ты ведешь себя как бесстыдница, а виноват в этом, оказывается, я!
Бесстыдница. Он никогда ей ничего подобного не говорил. Может ли такое быть, что она повела себя как-то не так, когда танцевала с папашей Лансенни? Она считала, что именно это подобает новобрачной: развлекать гостей, танцевать с ними… Она, может быть, нечаянно оскорбила его?
– И не пытайся мне врать! Я видел, что твоя киска прямо вся горела!
Еще одно слово, которого она никогда не слышала. Она не решалась больше сказать ни слова, не решалась встать, она съежилась на полу, втянула голову в плечи и молилась, чтобы он не ударил ее.
По голове словно молотом ударило, что-то внутри взорвалось, горячая вода потекла на пол, в ней змеились алые струйки крови. Она поднесла руку к виску, там набухала огромная шишка и была разбита надбровная дуга. Она заплакала, сглатывая соленые слезы.
– Зачем ты это сделал? – удивленно спросила она. – Ты раньше был таким добрым…
– Я был мудаком, это правда. Я просто не знал, что женюсь на шлюхе.
Он угрожающе навис над ней. Она замолчала, не осмеливаясь сказать ни слова. Провела рукой по ране. Застыла неподвижно. Она уже не чувствовала слишком горячей воды, ничего больше не чувствовала. Она сидела на месте, ошеломленная, отупевшая. Ей хотелось только одного: чтобы он ушел, чтобы она могла остаться одна и прийти в себя.
Он посмотрел в угол. Она подумала: сейчас ударит еще раз.
– Ничего больше не можешь сказать, – усмехнулся он. – Ну, ты права. Признаешь свою ошибку. Этому тебя в замке научили, да? Крутить задом перед мужиками?
Его речь стала медленней. Он повторял одно и то же. Казалось, он что-то ищет. Глаза шарили по комнате.
Он заметил зеленый бидончик порошка от муравьев, схватил его.
Открыл, понюхал, прочитал этикетку.
Еще раз взглянул на бидончик.
Лицо его разгладилось. Он улыбнулся широко и радостно. Та же улыбка была на его лице, когда он ждал ее на остановке после занятий и забирал у нее сумку с учебниками и тетрадями.