Звездная Кровь. Изгой II

Во дворе действительно было на что посмотреть. На ровной площадке, что я принял за плац, суетились несколько дигов, а дальше и вовсе произошло маленькое чудо. В «плаце» с явно слышимым металлическим скрежетом открылась щель, и чем больше она открывалась, тем яснее мне становилось, что никакой это не плац, а люк, из которого появилась сначала голова и плечи, руки и туловище, а затем и ноги гигантского робота.

— Имп, — обескураженно произнесла Ви. — Ля-а-а-а… У грязекопов всё это время был имп!

Поражённый, не в силах придумать, чтобы цензурного сказать, я выдавил из себя.

— Имп…

— Ага… У них был лядский имп. Представляешь?

То, что этот робот боевой, было ясно с первого же взгляда. Громоздкие, человекоподобные формы, которые казались ещё более неуклюжими из-за пусковой ракетной установки на спине. Толстые руки и ноги, пропорциями и близко не напоминали человеческие, заканчиваясь мощными трёхпалыми клешнями. Кроме ракетной установки, из груди импа торчало несколько раструбов, не могущих быть ничем, кроме стволов оружия.

Про импов я уже слышал, в прочитанном с печати воспоминании, которое мне показала Хатан-Аба. Но вот увидеть вживую пятнадцатиметровую боевую машину… Имп впечатлял. Впрочем, зрелище мне не мешало продолжать заниматься набивкой магазинов. Кроме того, я решил не использовать больше гаусс-пистолет, расходовавший тот же тип боеприпаса, что и карабин. Достал из криптора портупею с револьвером, взятую в качестве трофея на перевале, и застегнул её на поясе.

Ви покрутила в руках оружие, изучила его, прицелилась, взвесила на руке, откинула барабан и выдала свой вердикт:

— Это «Головорез» М2 — стандартный флотский револьвер. Производится в лядском Арминуме. Крепкий и надёжный, но тяжёлый. В случае чего можно в кого-нибудь кинуть им. — она нервно хохотнула своей сомнительной шутке и продолжила, вернув мне револьвер. — Сохранит боеспособность, даже если хранить его в яме с помоями и не чистить годами. Хороший выбор для вспомогательного оружия.

Я взглянул на захваченный в бою револьвер другими глазами. Крупный калибр (приблизительно одиннадцать миллиметров) и неприхотливость — очень хорошее сочетание качество для оружия. А точность боя проверю в намечающемся штурме, если понравится, буду использовать. Однокаскадный гаусс-пистолет, штука удобная, но он подождёт в крипторе, пока я не решу вопрос с боеприпасами.

Пока мы сидели и отдыхали на стене, к нам подбежал чумазый трансгуманский ребёнок. Кто это был мальчик или девочка, определить не удалось, да в общем мне и не была важна гендерная принадлежность этого Гавроша. Ребёнок передал сообщение с ещё более жутким акцентом, чем Зисс, что меня ждёт Хатан-Аба. Мы с Ви переглянулись и пошли встречаться с уважаемой матерью.

Та ждала нас возле ноги боевого робота и была разодета в явно очень качественные, а потому дорогие меха.

— Кир. — приветствовала она меня. — Вот и ты.

Я молча кивнул и посмотрел на неё. Усталость после боя ещё не отпустила, меньше всего мне сейчас хотелось вежливо расшаркиваться. Моя вежливость заключается в том, что я только что проливал за Род Гриви и Хатан-Абу кровь, только по счастливой случайности не свою, а вражескую.

— Зисса серьёзно ранили.

— Это печально, — ответил только потому, что нужно было что-то сказать и пожал плечами я. — У меня есть кое-какие медикаменты, могу попробовать посмотреть, что с ним. Но без гарантий. Я не целитель.

— Увы такова война, — согласно кивнула Гриви. — Спасибо за предложение, но это не потребуется. Я уже наложила на него Руну исцеления.

— Хорошо. — кивнул я в ответ, хотя чувствовал только утомление.

— Зачем ты нас позвала, Гриви? — довольно резко спросила Виториа. — В любой момент может начаться новый штурм, мы нужней на стене.

— Не вас, а только Кира, — мягко парировала выпад моей спутницы Хатан-Аба. — Кир, мой пилот сейчас ранен и спит. Кому-то нужно управлять импом.

Я кивнул и выжидающе посмотрел на Уважаемую Мать.

— У тебя есть опыт управления техникой через нейроинтерфейс. Ты умеешь управлять кидо.

— Да, — я пожал плечами и согласился. — Похоже, что умею.

Смысла отпираться не было. Она видела часть моей памяти.

— Пилот импа управляет машиной посредством нейрошлема.

Снова начала рассказывать про своего боевого робота Гриви.

— Большая и хорошая машина, наверное, — кивнул я. — Только никак не пойму, зачем мне знать всё это.

— У неё нет пилота ля, — подсказала мне ван дер Аристер. — А попросить у тебя напрямую она или не может, или не решается.

Задрав вверх голову, я посмотрел на огромного импа, стоявшего металлической статуей на площадке подъёмника, потом перевёл взгляд на Хатан-Абу.

— Не решаюсь, — призналась она, глядя мне в глаза. — Вы двое сейчас номинально члены моего Рода, но импами уже несколько сотен поколений не управлял никто, кроме диггеров. Это традиция.

Я взял на себя смелость продолжить её мысль:

— Ты сейчас думаешь: какой смысл во всех этих традициях, если мы все сегодня погибнем?

— Кир, я хочу, чтобы ты стал пилотом моего импа! — словно бросаясь со скалы в воду, сказала Хатан-Аба.

74. Субличность

Поначалу я не совсем понял это отчаянье, которое Хатан-Аба транслировала невербально, но потом припомнил, что диги очень долго живут. Если срок жизни разумной особи измеряется сотнями лет, по идее всё их общество, культура и быт должны быть пронизаны гласными и негласными традициями. У любой светлой стороны неизбежно должна быть и тёмная. Традиционность — это не всегда плохо. Ведь именно традиции, большие и малые, связывают общество иногда прочней, чем писаные законы. И зачастую традиции негласные важней.

Но в обычном человеческом обществе традиции хоть и важны, но они могут трансформироваться, прерываться, забываться или развиваться. Сменится два-три поколения, и оттого, что в прошлом все мужчины семьи были традиционно военными, напоминает только техномеч, висящий на стене в гостиной. А что должно происходить с традициями в обществе долгожителей? Правильно. Они должны зреть, жить, крепнуть, и в итоге закаляться до булатного звона, приобретая силу неписанных законов.

Осознав всё это, я, откровенно говоря, засомневался, стоит ли мне хотя бы пробовать влезать в кокпит боевого робота. Вдруг у дигов имеется и на этот случай какая-нибудь традиция. Например, каждый пилот импа обязан совершить ритуальное самоубийство после того, как снимет нейрошлем.