Звездная роль Владика Козьмичева

– Отец и Маргарита Михайловна, здравствуйте! Привет братьям и сестрам! Я уже здесь. Поехал к маме. Жму руки. Влад.

Прикрепил к записке к двери. Вышел на улицу. Поймал первое такси и поехал на клад-бище. У стоявших возле входа старушек купил цветы. Несмотря на то, что был там восемь лет назад, могилу мамы нашел сразу. На ней лежали почти свежие цветы. Положил свои и огляделся. Здесь почти ничего не изменилось. Лишь ель, росшая у изголовья, стала еще выше. Обратил внимание на чистоту в оградке. Подумал сначала, что все это сделано специально к его приезду. Но устыдился этой мысли.

Просидел он у мамы долго. Торопиться было некуда. Сидел. Вспоминал годы, когда она была жива. Как ездили с ней к деду и бабушке в Луховицы, где проводили почти все лето. Отцу всегда было некогда. Видимо, от этого их отношения стали желать лучшего. Хотя вместе они были еще с институтских времен. Отец быстро делал карьеру. Дом был на плечах мамы. Карьера была ей безразлична. Работала она в каком-то КБ расчетчицей, успев еще освоить работу на первых советских ЭВМ. В противоположность отцу и, видимо, в деда, была она человеком веселым и компанейским. Несмотря на свой математический склад ума, любила поэзию, помнила множество стихов, что оказало на него сильное влияние. Ему вспомнилось стихотворение Ахматовой, которое он выучил с ней где-то в четыре-пять лет.

Мурка, не ходи, там сыч

На подушке вышит,

Мурка, серый, не мурлычь,

Дедушка услышит.

Няня, не горит свеча

И скребутся мыши.

Я боюсь того сыча,

Для чего он вышит?

– Ну, вот, мама, - подумалось ему.
– Пообщались мы с тобой. Прости меня, что так долго я к тебе не приходил. Жаль, что не видела ты ни невестки, ни своего внука... Обещаю, что увидишь.

Посмотрел на часы. Оказывается, пробыл здесь целых два часа. Надо было возвращаться. Вышел за ограду кладбища, но, сколько ни ждал, такси так и не было. Пришлось идти до трамвая. А от него к метро. До дому добрался в шестом часу. Дверь открыла Маргарита Михайловна. Встреча была на удивление теплой. Владику даже показалось, что он никуда не уезжал.

– Владик, боже мой! Как же мы давно не виделись!
– произнесла Маргарита Михайловна, - обнимая и целуя его.

– Какой же ты взрослый стал! Настоящий мужчина! Ребята, идите сюда! Смотрите, кто к нам приехал!

В коридор вышли его сводные брат и сестра.

– А это ваш старший брат - Владик. Помните, я вам его фотографии показывала?

– Помню, но там он не рыжий, а тут рыжий, - сказала девочка. Брат промолчал. Владик

вспомнил, что, когда он уезжал, Аленке было два, а Вите - год. Значит, Алене теперь почти десять, а Вите девять.

Маргарита Михайловна уже звонила секретарше отца.

– Верочка, передайте, пожалуйста, Константину Васильевичу, что приехал его сын.

Пока шла суета, секретарша уже сообщила, что Константин Васильевич освобождается через час и тут же выезжает.

Увидев, что Владик уже собирается распаковывать чемодан, чтобы достать подарки для ребят, Маргарита Михайловна его остановила.

– Успеешь! Лучше прими душ! И поесть тебе надо. Ты же с дороги. Подарки никуда не уйдут.

Они уже сидели за столом, когда появился отец. Они обнялись и расцеловались.

– Ну, тихоокеанец, здравствуй! Здравствуй, пропащая душа. Исчез, как в воду канул. Ни слуха, ни духа. Драть тебя некому. Меня еще понять можно - ни минуты спокойной. А ты почему не писал? Спасибо, что хоть о женитьбе сообщил и о внуке. Ох, Владька, Владька...

Владик молча слушал и смотрел на отца. Стало горько от того, как сказались на нем про-шедшие годы. ведь всего полтинник, а уже голова седая. И куча морщин...

– Прости, отец! Так жизнь сложилась... Я уже и перед мамой извинился... Обещаю, больше такого не будет!

– Это ты прав, больше такого не будет. Я не допущу! Но об этом потом. Рассказывай, как эти годы жил. Покажи фото жены и внука.

– Спасибо тебе, сын! За внука! На меня похож! Потом долго рассматривали фотографию Лены.

– Красивая у тебя жена. Правда, Маргарита? Только непонятно. Она у тебя кто по нацио-нальности? Не еврейка?

– Владика слегка передернуло.

– Русская она! Но отец у нее евреем был. Погиб, когда ей два года было...

Отец почувствовал неуместность своего вопроса.

– Ты что подумал? Что отец у тебя антисемит? Ошибаешься, друг мой. Я за свою жизнь с таким количеством евреев встречался, что не сосчитать! У меня и в институте евреев много работает. Толковые и порядочные люди. Я их ценю. Недавно вот нескольких к наградам представил. Главное, что вы друг друга любите и сын у вас. А ты???

– Да нет... Просто мне подобный вопрос уже как-то задавали. Правда, при других обстоя-тельствах и в другом смысле... Но об этом еще расскажу. Ты лучше проясни, зачем я так срочно понадобился.

– Если коротенько, то дело такое. Уже полгода, как меня назначили директором институ-та. Все это время было не до квартиры. Теперь у меня есть квартира из фонда Министра. Я договорился с ним, что ордер на эту квартиру я не сдаю. Ведь дом наш ведомственный. Распоряжается им наше министерство. Ты в этом ордере, и имеешь право на комнату. Но так как у тебя семья, ты можешь претендовать на всю квартиру. Вопрос о твоей прописке в Москве министр обещал уладить в ближайшие дни. Если ты согласен, а я не вижу повода отказываться, то надо срочно действовать. Я уже дал задание своему заму по общим вопросам. Он в этом направлении работает. Если есть сомнения, можно завтра же переговорить с Находкой. У тебя дома телефон есть? Тогда можно позвонить жене на работу и посоветоваться. Но тянуть нельзя. Зам сказал, что на все, в том числе с пропиской и устройством на работу, есть всего месяц. С неделю тебе придется прожить здесь. Вот тебе телефон, он специальный. Заказывать разговор не надо. Наберешь этот номер и попросишь ее телефон в Находке. И еще. Не буду много говорить, но лишить тебя квартиры, где ты вырос, не могу. Чтобы между нами ни было, ты мой сын. И у тебя есть брат и сестра. А у меня теперь есть внук. Все. Мне надо отдохнуть.

Ночь Владик почти не спал. Дожидался того времени, когда Лена будет в школе, и думал.

– Что за жизнь у меня такая? То в Москве, то в Касинске. И каждый раз гамлетовская ди-лемма. Хорошо было решать, когда был один... Поэтому, прежде чем звонить Лене, надо определиться самому. Конечно, вернуться в Москву и не просто так, а в свою квартиру, было заманчиво. Только вот что делать с их планами... С поступлением во ВГИК. Ясно, что если у отца все получится, то переезд отодвинет поступление, как минимум, на год. Да и с Анной Семеновной что делать? Сами ее уговорили сменять квартиру. Что, оставлять ее одну?

Из сказанного отцом было видно, что у него нет сомнений относительно возвращения Владика. Ничего себе, начальник института! Что институт работает на оборонку, он догады-вался и раньше. Его обмолвка, что он может представить сотрудника к награде, значила много. Как и то, что квартиру ему дал министр.

Хорошо, с учебой можно подождать. А с работой? И своей, и Лениной? Конечно, для Павлика жизнь в Москве - это здорово. Не Находка... А то, что касается моего плавания, то ведь решили, что с этим надо будет завязывать...